Наренгу идет за тобой (СИ) - Медведская Евгения

Викси вытаращил глаза и попятился:

— Я даже как отца Пинатири звали не запомнил, — растеряно сказал он.

Людорг улыбнулся ему:

— Не стоит переживать. Тем более, не сомневайтесь в моих методах. Вы все вспомните при должных усилиях доверенных людей. В крайнем случае, угадаете. Возможно, не с первой попытки.

— Я понял, — буркнул Викси. — Я бы и так ничего не сказал. Мне ужасно жаль, как все в итоге вышло.

— Магическое обещание, — заметил Людорг. — Твоего «я понял» мне ничтожно мало.

Викси сотворил знак и поклялся хранить тайну по всем правилам.

Розовый семиног вынырнул из рукава его рубашки, привлекая внимание Хемлигуэ.

— А ведь это необычная игрушка, — заметил он.

Семиног перепрыгнул ему на руку.

Викси забрал его, извиняясь:

— Он всегда старается прибиться к самому сильному в окружении.

— Сочту за комплимент, — ответил Хемлигуэ. — Но я вдруг вспомнил, что Наренгу общался с Исидой через огненную копию этой штуки. Может быть, попробуем передать послание?

— Трое суток прошло, — сказал Людорг. — С самого начала было ясно, что именно случилось.

— А где тогда дракон? — парировал Хемлигуэ. — По моим источникам, он должен атаковать мгновенно. Его ярость должна сокрушить все, что он захочет. Логика при этом абсолютно неясна, но обычно те, кто злил его в человеческом облике точно страдали. Вместе со всем, что располагалось рядом.

— Может быть жертва Исиды была ненапрасной: она вернула камень Наренгу, и он поэтому не обратился, но оба погибли.

— Возможно, — коротко кивнул второй дракон, мрачнея. — Но я попробую так или иначе. Если что мне просто не ответят.

— А как им пользоваться? — спросил Людорг.

— Наренгу с ним говорил. Иногда мысленно, иногда вслух. Сейчас и я попробую, — сказал Хемлигуэ. Он передал сообщение семиногу и некоторое время все напряженно ждали, но ничего так и не произошло.

Людорг махнул рукой:

— Давайте скажем Изабель, что подозреваем гибель Исиды и Наренгу. Без уточнения причин.

Пирет принял сигнал магического зеркала:

— Ого, какие новости, — сказал он, передавая предмет Людоргу.

— Что там? — спросил Хемлигуэ.

— Бьёкка жива. Обнаружена под завалами. Состояние очень тяжелое, ожоги и переломы.

— А это интересно, — вдруг заявил дракон, нагло влез в зеркало и стал создавать переход в точку местонахождения сестры графа.

— Зачем она ему? — спросил Викси, когда огненная воронка растворилась в воздухе.

— Драконы, — махнул рукой начальник охраны.

— Но кто теперь сообщит плохие новости королевской чете? — вздохнул Пирет.

— Граф, — твердо решил Людорг. — Кто как не он? Викси, ты свободен. Можешь уезжать, как сочтешь нужным.

Мрак и тьма

Исида очнулась. Невыносимого жара не было, только боль от глубоких ожогов. Надо было обработать раны, но она боялась открыть глаза. Первая мысль была, что Хемлигуэ вытащил ее в безопасное место. Вторая — что Наренгу из последних сил укрыл ее от своего пламени. Слеза выкатилась через сомкнутые веки. Девушка не могла найти в себе сил посмотреть на то, что ее окружает. Не хотелось видеть мир без Наренгу! Но чувства беспощадно докладывали ей о том, что происходит. Рука лежала на гладком камне, воздух пах водой и травой, волосы зацепились за заклепку на куртке и их пришлось поправить. Обгоревшие пальцы не слушались, а каждое действие сопровождалось болью. Когда девушка пошевелилась, она почувствовала движение рядом. На ней лежала чья-то рука.

Надежда была настолько сильной, что Исида решила продлить эти мгновения. Слезы продолжали течь и нос забился. Чтобы нормально вздохнуть, она перевернулась на бок и открыла глаза. В первое мгновение она подумала, что слишком глубоко ушла в свои иллюзии и все еще пребывает в них. Затем она испугалась еще больше: что, если она до сих пор горит, а иллюзии попытка заглушить боль перед смертью? Девушка создала знак, рушащий любое видение, и после колебания использовала его, захватив напоследок побольше воздуха.

Обстановка никак не изменилась. Исида огляделась — мрачные своды пещеры уходили высоко вверх, туда, где горело магическое пламя. Девушка лежала на каменном полу, гладком и идеально ровном, а рядом с ней — Наренгу.

Исида вскрикнула, осматривая и ощупывая его тело. От каждого движения пальцев ожоги невыносимо болели.

— Ты жив? Наренгу, ты не обратился?

Лицо мужчины казалось ей слишком бледным и каким-то юным. Его одежда пострадала от огня и это напугало Исиду сильнее, чем его бессознательное состояние: как бы Наренгу не развлекался с пламенем, оно никогда не обжигало его самого и не портило его одежды.

Исида поискала магическую бумагу и нашла несколько листов. Она писала все лечебные формулы, которые только могла вспомнить, но они не оказывали результата.

— Ты же не обратился! Приходи в себя! Не смей умирать!

Исида стерла очередную порцию слез отчаяния, руки едва слушались ее. Голова была тяжелой. Надо было заняться собой. Предстояла серьезная и сложная работа, для которой нужны были силы. Ведьма тщательно нанесла на магическую бумагу формулы огневиков, используемые при очень сильных поражениях. Руки пощипывало, сгоревшая кожа сходила, закрывая выжженные ткани тонким слоем новой. Выглядело жутко, но стало немного легче. Постепенно возвращалась возможность шевелить пальцами.

Та сторона тела, которой она прижималась к Наренгу, пострадала не меньше. Одежда прогорела насквозь и бок покрылся коркой черной кожи. Исида чувствовала, что внутренние органы перегрелись. Некоторое время она лежала, уткнувшись головой в плечо мужчины, плакала от боли и ждала действия магии. Можно было уйти в ванную и лечь в воду, так лечение было бы более быстрым и эффективным, но девушка не находила в себе сил встать. К тому же, мысль оставить Наренгу здесь одного, или отойти от него хоть на шаг, казалась безумной.

Постепенно боль отступала. Заклинания действовали. Исида почувствовала, что глаза закрываются и дала себе возможность провалиться в сон. Насколько разумной была такая потеря времени, она не знала. Но в своем состоянии помочь Наренгу она все равно не могла.

После пробуждения стало немного легче. Она приподнялась на локте и снова заглянула в лицо своего мужчины. Серьезно и вдумчиво, будто бы он мог услышать ее, сказала:

— Если ты умрешь, то я останусь одна неизвестно где! В каких-то дальних горах, до которых даже ты не мог добраться в человеческом облике!!!

Ей пришло в голову еще несколько заклинаний, но следующая порция формул тоже никак не отразилась на его состоянии.

— Ты же так хотел свой жуткий ритуал! Хотел приковать меня цепями к камню! Причинить мне боль, напиться моего страха! Вот мы уже здесь! Давай же, делай это.

Исида поняла, что он не придет в себя. Оставался только один путь. Надо было самой найти зал с камнем. Девушка закрыла лицо руками и выровняла дыхание. Она вспомнила тот ужасный день, когда лишила Наренгу голубого алмаза души.

В книге Хемлигуэ этот момент описывался так. «Дракон и камень неделимы. Часть души, часть силы, часть пламени ложатся в камень при рождении и остаются в нем до конца жизни. Но и неотчуждаемое отчуждается».

Этот поступок казался ей настолько отвратительным, что хотелось сгореть со стыда. Пока Наренгу был в порядке, она не осознавала это так сильно. А сейчас, когда он лежал без движения и едва дышал, ей хотелось вернуться в прошлое и остановить саму себя. Вина поглотила ее и тяжелой ношей легла на сердце. Исида подумала, что если Наренгу не очнется, а она останется здесь медленно умирать, то это будет заслуженной расплатой. Именно так и никак иначе.

Девушка склонилась над Наренгу, вытирая слезы.

— Ничего еще не кончено. Я попробую все исправить, — сказала она и поцеловала его.

Путь

В пещере они проводили только ночи. Исида всегда думала, что здесь лишь три помещения и то место с камнем, о котором лучше было не спрашивать. Спальня, как он называл зал, в который они всегда попадали после перехода, еще одна просторная пещера, которую можно было назвать столовой и огромная ванная, где вода лилась всегда. Скорее всего это был горный ручей, который согревал огонь дракона. Там можно было постоять под потоками воды или искупаться в глубокой чаше. Исиде каждый раз было неуютно из-за высоченных потолков и очень большого пространства.