Новое царство - Уилбур Смит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Мы еще сделаем из тебя моряка. Или выбросим тебя за борт к крокодилам вместе с остальным мусором. Одно или другое.
- Я ответил на зов долга, - выдохнул Хуэй, чувствуя, как у него скрутило живот, - но, боги мне свидетели, клянусь, я хочу прожить остаток своих дней на суше.
- Да, посмотрим, как ты переживешь этот день.
Галера была длинной, как бросок копья, с большим брюхом, одной мачтой и красно-белым полосатым парусом, который сейчас был спущен. На корме, за барабанщиком, еще одна приподнятая платформа служила опорой для рулевого, который стоял, положив руку на длинное деревянное весло, направлявшее корабль сквозь течения. Тау стоял рядом с ним, не сводя глаз с воды. Им не хватало опытных штурманов для растущего флота, и капитан похвалил Хуэя за то, что тот взял парня на борт. Он плавал по Нилу всю свою жизнь и знал его настроения лучше, чем кто-либо другой.
А позади плыл остальной флот, множество судов, разбросанных по реке. Грохот множества военных барабанов был подобен грому.
Когда они покинули Фивы, на обоих берегах собралась толпа, приветствовавшая их криками и улюлюканьем. Это было великолепное зрелище. Даже фараон был там, стоя на возвышении, его золотой головной убор блестел на солнце, а за ним следовали его старейшие и мудрейшие советники. Хуэй долго и пристально смотрел на царя, когда галера проплывала мимо, пытаясь запечатлеть это видение в своем сознании. Он никогда раньше не видел фараона и даже не мечтал, что когда-нибудь его увидит. Он помнил, как его грудь сжалась от эйфории, когда он наконец увидел этого представителя богов на земле, почувствовав удивление и благоговейный трепет. Но теперь, вспоминая прошлое, он не мог вспомнить подробностей лица фараона. В его памяти осталось лишь пятно, скрывавшееся под пышной короной.
Ипвет и Ахура махали ему с причала, их громкие крики поддержки боролись за его внимание, обе они прыгали и толкались. Ипвет беспокоилась о том, что он пойдет в бой. Ее глаза наполнились слезами, и она пыталась найти способы, чтобы он остался в Фивах. Ахура сказала ей, чтобы она не была такой слабой – Хуэй теперь был членом храброй гвардии Синего Крокодила, и у него была работа.
Накануне Тан повел армию вперед. Это тоже было зрелище, от которого у него кровь застучала в жилах. Орда лучших воинов во всем Египте, марширующая в едином строю, словно огромный зверь, восставший после дремоты, голодный и гордый. Их бронзовые щиты блестели на свету, и с его точки обзора на крыше одного из домов казалось, что море света движется на север. Конечно, ни один враг не мог видеть эту силу, надвигающуюся на них, и не дрожать от ужаса. Хуэй представил, как люди Красного Претендента бросают мечи и бегут, как испуганные дети, а Тан неумолимо наступает на них.
Но теперь битва вот-вот должна была начаться, и Фарид и другие разведчики вернулись из Асьюта. Пограничный город долгое время был жемчужиной в короне Верхнего Королевства. Будучи столицей тринадцатого нома, он занимал выгодное положение, недалеко от плодородной долины, рядом с высокими серыми скалами на краю пустыни. Через него проходило большое количество товаров, доставляемых из портов на севере караванами через западную пустыню. Оттуда богатства других земель отправлялись на юг, в Фивы и другие города Верхнего царства. Красный Претендент давно жаждал Асьют из-за его стратегического положения. Как только город окажется в его руках, торговля с югом будет прервана, и большая ее часть может быть направлена на пополнение его казны. Он пытался взять его, но его усилия были вялыми и легко отбивались. На этот раз все было по-другому. Красный Претендент становился все смелее. Казалось, стычек на границе уже недостаточно. Он хотел подчинить себе весь Египет, и Асьют был первым шагом.
Еще в Лахуне Хуэй слышал много историй об Асьюте. Дни стояли невыносимо жаркие, ночи - пронизывающе холодные. Люди были странными. Некоторые называли его Городом Волков, и говорили, что мертвых волков мумифицировали и помещали в гробницы на склоне холма. Почему люди так поступали, Хуэй понятия не имел, но богом, которому они поклонялись, был Анубис, который наблюдал за погребальными обрядами. Смерть и загробная жизнь всегда были близки народу Асьюта.
Хуэй почувствовал, как на него упала тень. Он поднял голову и увидел, что солнце стало бледным шаром в туманной пелене. Его ноздри сморщились от едкого запаха дыма. Поля вдоль западного берега горели, красные огни пылали в плотной серой стене. Дым превращал день в ночь и плыл по огромной реке, скрывая все, что лежало впереди.
Кто мог разжечь пламя? Тан и его войска, чтобы вызвать замешательство во время атаки, или армия Красного Претендента, ожесточенная и полная решимости нанести как можно больше урона при отступлении?
Галера шла вперед в удушливом дыму, и он сгущался вокруг них. В этом бесцветном мире звук стал глуше, барабанный бой пульсировал, как далекое биение сердца, шум битвы на суше то стихал, то пропадал.
Глаза Хуэя наполнились слезами, и он замотал шарфом нос и рот, чтобы не задохнуться. Капитан сделал то же самое. Гарва взревел: - Держи весла!
Матросы оперлись на шесты и подняли лопасти из потока. Лодка замедлила ход и поплыла. Корпус судна заскрипел, изгибаясь против течения, и близость звука странно усилилась.
Смаргивая слезы, Гарва облокотился на перила и, прищурившись, посмотрел вперед.
- Ни черта не видно, - проворчал он.
Хуэй наблюдал, как тело капитана напряглось от беспокойства. Они знали, что флот Красного Претендента находится где-то впереди, готовый вступить с ними в бой, прежде чем они смогут оказать поддержку армии, атакующей Асьют на суше.
Гарва осмотрел воду и взглянул на Хуэя.
- Какой курс?
- Какой... курс?
- Не повторяй мне в ответ мои слова. Тан говорит, что у тебя в черепе хороший ум, хотя он, должно быть, хорошо спрятан. Давай послушаем, что ты думаешь. Какой курс нам следует избрать?’
Хуэй почувствовал на себе тяжелый взгляд капитана. Он знал, что это было частью его быстрого обучения на флоте, но Гарва также испытывал его.
Он рискнул: - Мы будем держаться как можно ближе к берегу.
- Если у тебя есть идея, которую стоит услышать, говори
