Санкт-Петроград - Евгения Духовникова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Солнце уже наполовину скрылось за горизонтом: сейчас над Финским заливом был виден только алый полукруг.
— Тео, надо возвращаться, — напомнил Сфинкс.
Тео обернулся — и это оказалось фатальным. Враг, о котором все забыли, не преминул воспользоваться моментом. Он что-то бросил в Чашу, отчего та вспыхнула, в одно мгновение оказавшись объятой пламенем.
— Я всего лишь человек, — на тонких губах мелькнула извиняющаяся улыбка. — Но за годы и десятилетия, что я провёл в Санкт-Петрограде, я всё-таки кое-чему научился. Вы недурно спутали мне карты, но джокер ценнее любого козыря.
Рита успела увидеть в глазах Тео отражение огня, полыхавшего в Чаше. Разлитое по полу масло тоже успело воспламениться, происходящее уже смахивало на настоящий пожар. Никто не успел помешать происходящему — одной рукой экс-советник швырнул Максимилиана в окно, другой — мертвой хваткой вцепился в Чашу как раз в тот момент, когда Тео уже открыл Врата, Рита в ужасе бросилась к окну, понимая, что ей остаётся лишь роль скорбно наблюдать за падением, Сфинкс же не раздумывая прыгнул следом, на лету сбрасывая ненужную более личину и принимая истинный облик.
Отдача от Врат, усиленных энергетическим импульсом Чаши, оказалась столь мощной, что Риту отшвырнуло к противоположной стене — к счастью, не в открытое окно, а в закрытый наглухо стеклопакет.
Она осталась одна. Солнце полностью скрылось из виду; на полу всё ещё плясали языки пламени, раздуваемые ветром; где-то этажами ниже заливалась соловьём пожарная сигнализация.
Не обращая внимания на боль в лодыжке — падая, она умудрилась вывихнуть ногу, девушка ринулась вниз по лестнице, прочь из злополучного небоскрёба. Долго наматывала круги у его подножия, пока совсем не стемнело, но ни Максимилиана, ни Сфинкса не обнаружила — ни живых, ни мёртвых. Удалось ли им спастись? Отсутствие бренных останков вселяло некоторую надежду. Есть ли шанс, что Сфинксу удалось поймать Макса и открыть Врата до неминуемой встречи с земной твердью? Оставалось только гадать.
И что дальше?..
Ноги сами понесли её к ближайшей автобусной остановке. По мере того, как на город надвигались сумерки, фонари разгорались всё ярче. Весь мир будто вздохнул с облегчением — разлитое в воздухе долгожданное спокойствие было почти осязаемым. В каждой линии, в каждом движении и звуке читалось расслабленное умиротворение.
Похоже, столкновение миров и преждевременный апокалипсис им больше не грозит — ведь Чашу удалось-таки вернуть в инфрамир до срока.
Но перед мысленным взором до сих пор стоял отсвет багрового пламени на дне тёмных глаз Тео — потухших, лишённых живого блеска и словно бы заледеневших.
Его как будто подменили. Может, всему виной эта проклятущая Чаша?
Оказывается, Тео — сын фортучента и наследник. Вот тебе и тайны мадридского двора. Теперь понятно, какой "скелет в шкафу" имел в виду Библиотекарь и почему так отреагировал, схватив Тео за руку, — разве что слюнки не текли.
Что же теперь будет?..
Вопрос повис в медленно темнеющем небе, так и оставшись без ответа.
У метро "Чёрная Речка" было музыкально и молодёжно. Рита узнала этот квартет, исполняющий нестареющие хиты: она уже встречала их раньше, в основном — в центре. Правда, именно этой песни Рита раньше не слышала.
Кто-то мчался, падая с ног, плыл против течения, ехал на красный,
Просто чтобы сказать, что всё будет хорошо, что всё не напрасно,
Но ошибся дорогой и не рассчитал траекторий полёта,
И мне снова приходится быть для тебя этим кто-то.[11]
Её вдруг охватило небывалое смятение, заставив сбиться с шага и отойти в сторонку, подальше от снующих по дороге прохожих.
Любить — это так глупо,
Всё получилось не так, как хочется.
Лезут холодные, скользкие щупальца в мир одиночества.
Калечат и ранят, и сердце сжимаю вежливой ложью
Но мы же не станем холодными, скользкими тоже
Сердце колотилось как набат. А в мозгу тревожной сиреной пульсировало: "fatal error", "fatal error"...
Так хочется остановиться,
Сказать своим светлым порывам — хватит.
Легко заблудиться в мире хитрых стратегий и тактик.
Душа трепещет и плачет от того, что творится в уме,
Но я твержу, что всё будет иначе, ах, кто бы твердил это мне!
Всё не так. Всё неправильно, наизнанку, наперекосяк.
Рассудок упрямо спорил с ощущениями. Рассудок неустанно повторял, что всё сложилось как нельзя лучше: предатель найден, изобличён и разоблачён, артефакт благополучно возвращен в инфрафизический мир, все живы и никто не пострадал.
Она опустилась на корточки, ощупывая вывихнутую ногу. Ну, почти.
Кости целы, а остальное до свадьбы заживёт. Как-нибудь дохромает, до дома — рукой подать. Вон уже и забор видно — железная ограда, плотно засаженная голубыми елями.
Дом встретил её шумом, весельем, свистом чайника, ароматом свежей выпечки и голосами родителей, доносившимися с кухни. Встречать её вышел только Харон, остальным было не до неё. Подошёл вплотную, будто бы невзначай задев хвостом, деловито обнюхал и, встав на задние лапы, поставил передние ей на ногу. Кот здоровался так очень редко и далеко не с каждым членом семьи. На памяти Риты такое происходило раз пять, не больше.
— Всё в порядке, Харошик, — она почесала кота между ушами, погладила букву "М" над бровями, не забыла про шею и "бибику". — Все ужасы позади. Никаких больше монстров. Будешь охотиться за конфетными фантиками и своей любимой верёвочкой, как раньше.
Но, засыпая, она не могла отделать от мысли, назойливо вертящейся в голове: "как раньше" уже не будет.
Рита надеялась, что Тео свяжется с ней и расскажет, что произошло, когда они вернулись в Санкт-Петроград. По крайней мере, даст о себе знать так или иначе.
Но Тео будто забыл о её существовании.
Прошёл день, за ним другой, а потом и третий.
Но единственной новостью было скупое сообщение в новостях, что неизвестные вандалы проникли в "Лахта-центр" и устроили пожар на одном из верхних этажей, ныне пустующем. Поскольку обошлось без жертв, журналисты пару раз прошлись по безответственности и безалаберности, заявили, что "наплевательское отношение касательно охраны стратегических объектов недопустимо", а "в наше непростое время нельзя забывать о безопасности", но в итоге им это надоело, тема была
