Солдаты Вавилона - Андрей Лазарчук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тугой. Всем весом…
Звук: бооуууу. Гудение.
Отовсюду.
Замерцали и зажглись лампы под потолком. И один за другим начали оживать пульты.
Будто невидимые руки касались кнопок, щелкали пакетниками, покачивали штурвалы. Вспыхивали целые панели лампочек — разом. Засветились зеленые экранчики.
Людской гул — как на демонстрации — донесся из-за окон. Заглушенный стеклом, он был далек и невнятен, но внушителен.
Татьяна попятилась. Моторный рев вплелся в голоса.
Это было почему-то так невыносимо страшно, что Татьяна закричала. И, чтобы заглушить страх, выстрелила — лопнул круглый экранчик — потом широким веером послала пули по всей панели приборов, бросила опустевший калаш — и из кургузого автоматика стала бить короткими очередями, нащупывая механическое сердце…
Стояли сумерки — то ли позднего вечера, то ли неначавшегося еще утра. Воздух был невыносимо свеж. В просвете облаков, как в колодце, неподвижно стояли огромные звезды. Дима ковырнул носком сапога шуршащие на ступенях листья, сказал:
— Вот и до осени дожили…
После укола морфина речь у него немного плыла.
Луч фонаря доставал лишь до ближайших деревьев. Что делалось за ними — видно не было.
— Пойдемте пока назад, — сказала Татьяна. — Будет утро, тогда…
— Будет день, будет пища, — сказал Пашка. — Еще немного подышим.
— Немного, — согласилась Татьяна.
— Птицы, — сказал Дима.
Все прислушались. Где-то очень далеко разбуженно булькнула ворона — и замолкла.
— Во сне разговаривает, — сказал Пашка.
— Если вороны — значит, жилье, — сказала Татьяна.
— Сейчас они везде, — сказал Пашка. — Это зимой…
— Правда, мальчики, пойдемте, — сказала Татьяна. — А то, если я упаду, вы меня не дотащите, калеки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
