Хогвартс - Inferiat

— Кто сказал, что есть хорошие, — хмыкнул старый маг. — Хотя, смотря с какой стороны посмотреть.

— Тогда начинай с любой, не тяни, — проговорил я. Спать осталось всего несколько часов, а работа с детьми, несмотря на кажущуюся легкость, выматывала не слишком меньше чем поиски василиска.

— Ладно, — сделал он паузу, чтобы собраться с мыслями. — Я прочитал все, что оставил Арктурус в своих записях. На самом деле очень много всего интересного! Там и в дневнике кое-что нашлось, что я раньше не заметил. Он придумал одну вещь, связанную с инфополем, ты знал, что если теория реинкарнации…

— Дед!

— Ладно, ладно! — немного нервно ответил Поллукс, также прихлебывая горячий кофе. — Как я и думал, проблему с фамильным проклятием брат решить пытался…

Поллукс замолчал, уставившись в чашку.

— И? — не выдержал я. — Так ты нашел решение?!

— Отчасти… — наконец проговорил дед. — Ладно, начну с самой плохой. Ты попросил меня искать в первую очередь то, как можно не передать его ребенку. И это первая новость. Я нашел вероятный способ. Но он тебе не понравится. Нужно просто отрезать себя от фамильного источника. Насовсем. Желательно даже из гобелена себя выжечь…

— Что?! — попытался я осмыслить то, о чем говорил Поллукс. — А…

— Это еще не все, — продолжил говорить старый маг. — Арктурус писал, что Тьма может перейти даже при личном контакте. И… ты понимаешь, о чем я говорю.

— То есть ты предлагаешь полностью отрезать меня от семьи, и я не смогу даже коснуться своего ребенка?! — от этой новости у меня голова пошла кругом. Слова Поллукса звучали как бред.

— Я тебе ничего не предлагаю! Только говорю то, что узнал, — гневно отозвался дед. — Чтобы ты знал, мне это все также не нравится. И если ты будешь винить меня…

— Ладно, ладно, извини, — попытался я успокоится. — Сам понимаешь…

— Понимаю, — вздохнул маг. — И поэтому знал, как ты отреагируешь и вообще не хотел говорить. Но ты должен был знать.

— Хорошо, ты говорил про две новости. Какая вторая?

— Вторая чуть получше, — усмехнулся дед. — Как я понял из размышлений брата, жить с этим можно. И тут есть несколько вариантов. Первый — вообще не использовать заемные силы. Что, по понятным причинам уже отпало.

— Да уж…

— Второе — самокотроль, личная сила и воля, — продолжил он. — Чем они выше — тем больше шансов, что проживешь дольше. На ум напрашивается только оклюменция. Что еще… нужно думать.

— Не густо, — хмыкнул я. — Это я и так понял уже.

— Ну извини, — развел руками Поллукс. — Надо понимать, что Арктурус не оставлял конкретных инструкций. Заметки на полях они и есть заметки на полях. Но в них явно было что-то важное.

— А как так вышло, что по этому проклятию вообще нет информации, кроме этих самых заметок? — спросил я деда вопрос, который давно вертелся у меня в голове. — Если оно передается в нашем роду уже которое поколение, явно должно быть хоть что-то.

— Я… не знаю, — честно ответил Поллукс. — Возможно эта информация передавалась в главной ветви лично. Не все можно доверить бумаге. Орион точно ничего тебе не рассказывал?

— Нет, — с сожалением ответил я. — Мы вовсе не общались с Хогвартса. Сам понимаешь, почему.

— Да, понимаю. Но это все равно… ладно, забудь, — махнул рукой Поллукс, не желая топтаться на больной мозоли. Орион никогда не был образцовым отцом, но после того, как неожиданно стал поддерживать Волдеморта, вливая в его кампанию не только деньги, но и буквально отправив младшего сына в руки «Пожирателей», а свободолюбивую Беллатрикс под венец Лестренджу для укрепления союзных связей, от того человека, что он был раньше — не осталось и следа.

— Арктурус больше ничего не писал? — спросил я, пытаясь найти хоть что-то еще.

— Много всего, — ответил Поллукс после недолгого молчания. — Но что касается тьмы, разве что у проклятия, если его вообще можно так назвать, есть нечто вроде своих предпочтений. Если ты угадываешь их и потакаешь, то оно не стремится убить носителя, а, наоборот, защищает и дает еще больше сил. Даже органы вроде как отращивать может. Только не советую проверять.

— Очень смешно.

— А кто сказал, что я шучу.

Глава 32

Тот, кто страдает бессонницей, не спит толком и толком не бодрствует. © Бойцовский Клуб

***

Кладбище, где был похоронен отец Тома Реддла, выглядело не менее мрачно и заброшенно, чем история его семьи. Оно располагалось на отшибе маленькой деревни, на холме, откуда открывался угрюмый вид на пустынные поля и затянутые серыми облаками горизонты. Могилы здесь стояли как молчаливые стражи времени, многие из них были разрушены и поросли густым слоем мха и лишайников, словно природа пыталась поглотить эти забытые реликвии прошлого.

Могила Тома Реддла-старшего выделялась среди других своим более внушительным надгробием, которое, однако, со временем потемнело и покрылось трещинами. На камне с трудом можно было разобрать выцветшие надписи, говорящие о его имени и дате смерти. Никаких цветов или признаков ухода не было — место было заброшено, как и сам человек, жизнь которого закончилась трагично и без какой-либо памяти о нём.

Земля вокруг могилы была твёрдой и сухой, усеянной опавшими листьями, как будто никто не ступал здесь уже много лет. Ветер шевелил ветви старого, сухого дерева, стоявшего неподалёку, издавая тихий, скрежещущий звук, который усиливал ощущение безысходности. Казалось, что это кладбище забылось всеми, кроме редких прохожих, чьи ноги случайно приводили их сюда. Место, где лежал Том Реддл-старший, было погружено в вечную тишину и забвение — как и история его жизни, столь сильно переплетённая с судьбой его сына, ставшего самым зловещим тёмным магом всех времён.

Но, несмотря на всю кажущуюся древнюю заброшенность, когда я левитацией поднял пласт земли, скрывающий старую могилу и открыл изгнивший от времени гроб, стало совершенно ясно, что один человек точно уже навещал это мрачное место. Могила была пуста.

***

Выспаться за эту ночь мне так и не удалось. Разговор с заваленным жалобами изо всех мест Дамблдором не