Сладкий вкус любви - Кейт Кентербери
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда встретилась взглядом с Ноем с другого конца комнаты, его брови были сдвинуты и нахмурены, было ясно, что он тоже это знал и ненавидел так же сильно, как и я.
— Пойду поиграю со своими игрушками, пока не будут готовы блины, — объявила Дженни. — Думаю, вам, ребята, нужно побыть наедине.
Как только она ушла, Ной испустил длинный вздох. Его руки упали на столешницу.
— Я понятия не имел, что она, — он прижал ладони к глазам, — что она все это поняла. Когда она начала читать все на моем экране? Черт, когда она вообще начала читать?
— Это не имеет значения. — Я покачала головой, надеясь найти немного легкомыслия посреди разрушений, которые принесла в жизни каждого. — Где бы мне найти, — я покрутила руками перед собой, — штуку, на которой можно приготовить блинчик?
Ной поднялся на ноги, нахмурившись, хмурый взгляд прорезал морщинки вокруг его рта и глаз, когда он приблизился. Осмотрел агрессивно взбитые яйца и другие ингредиенты, которые я выстроила в ряд.
— Так блины не готовят.
— Нет? — Я наклонила голову, чтобы встретиться с его взглядом. — На самом деле у меня нет большого опыта в приготовлении блинов. В тот момент это просто звучало как хороший проект.
Он опустил руки на мою талию и прижал меня к углу шкафов. Как прошлой ночью. Когда кусался. И… все остальное. Одним быстрым движением парень поднял меня, посадил на столешницу и широко раздвинул мои ноги.
— Мы можем просто вернуться в постель и притвориться, что ничего этого не было?
Это прозвучало как блестящая идея. Действительно блестящая. Но…
— Мы не можем сделать это снова, Ной. Мы не можем все усложнять.
Он уткнулся носом в мою шею и запустил руку мне под рубашку. Вернее, это была его рубашка. Не то чтобы все это имело значение, когда его большой палец гладил мой сосок, уверенно и твердо, напоминая мне обо всех вещах, которые мы должны были делать этим утром.
— Все уже сложно, жена.
Я провела руками по его спине, по плечам.
— Я не собираюсь говорить, что прошлая ночь была ошибкой…
— Слава Богу.
— …но я не хочу делать это снова.
Он откинулся назад, нахмурился.
— Почему? Тебе не понравилось?
— Это было невероятно. — Я не могла преуменьшить это, даже если бы захотела. Я все еще восстанавливалась после невероятного кайфа от всех этих оргазмов. — Все было потрясающе.
Он устроился между моих ног, плотно прижавшись к моему центру. Я застонала от ощущения его тяжести на моих самых чувствительных местах.
— Расскажи мне еще раз об этих осложнениях.
— Мы не хотим усложнять ситуацию, — выдавила я из себя. — Мы больше не можем спать вместе.
Он положил руки мне на зад, сдвигая меня к краю столешницы, а затем направляя мое тело так, чтобы оно скользнуло прямо к нему самым разрушительным образом. Мои внутренние мышцы сильно сжались, достаточно сильно, чтобы болезненная пульсация излучалась из моего ядра и оставила всю меня ноющей.
Ной провел зубами по основанию моей шеи.
— Удачи с этим планом.
— Может быть, еще один раз, — сказала я плаксивым голосом. — Но только один.
— Если это то, что ты хочешь говорить себе, то продолжай.
— Но… Дженни, — сказала я. — Она думает, что мы женаты.
— И я назначу несколько дополнительных сеансов с ее психотерапевтом, чтобы все обсудить, — ответил он, все еще занятый моей задницей. — С ней все будет в порядке.
— Ты уверен в этом? Ведь не так давно ты рассказывал мне, что Дженни должна держаться далеко-далеко от этого нашего бардака.
Ной зарычал в мою шею, и в течение минуты казалось, что он не собирается отвечать. В конце концов, он сказал:
— Да. Так было бы лучше. Лучше для нее. Но теперь мы здесь. Дженни и все остальные знают, и мы ничего не можем изменить.
— Но что будет, когда это закончится?
Мягкое, пушистое облако секс-гормонов, на котором мы плавали последние двенадцать часов, распалось с этими словами. Ной переложил свои руки на столешницу, расположив их по обе стороны от моего зада, и откинулся назад так, что только мои колени прижимались к его бедрам.
— Я разберусь с этим.
Я снова сказала:
— Но… Дженни. Как мы защитим ее от этого?
Ной сложил руки на груди.
— Я не знаю. — Он кивнул и опустил взгляд на мою рубашку. Я знала, что он смотрит на мои соски. Любой в радиусе двадцати футов уставился бы на мои соски, потому что они были тугими, острыми пулями, которые испытывали пределы прочности этой рубашки. — Тебе нужна ферма Лолли или нет? Вот вопрос, на который ты должна ответить, Шей. Я могу защитить Дженни. Я все улажу. Только не давай ей обещаний, которые не собираешься выполнять.
— Я бы не стала.
Мы долго смотрели друг на друга, тени прошлой ночи поднимались вокруг нас, вжимаясь в каждую выемку и бороздку между его телом и моим. Все было другим. Мы были другими. Но здесь мы не чувствовали себя по-другому. Казалось, что мы находимся по разные стороны стола переговоров, каждая из наших невыигрышных битв выстроилась в ряд, ожидая, что кто-то пойдет на уступку.
— Если хочешь ферму Лолли, — начал он, его слова были отрывистыми, — мы должны спуститься в дом Томасов, забрать твои вещи и перевезти тебя сюда сегодня. — Он поднял руку, позволил ей упасть обратно на руку, скрещенную у него на груди. — На этой неделе в «Два Тюльпана» должна приехать инженерная бригада и осмотреть участок. Скажи мне сейчас, если хочешь, чтобы я все отменил.
— Я не хочу, чтобы ты отменял. — Я запустила пальцы в волосы. Боже, мне нужен был душ. Мне нужно было посидеть в душе и подумать пять или шесть часов. — Но я не хочу, чтобы мир Дженни перевернулся с ног на голову. Или твой, если уж на то пошло.
— Из всех изменений, которые мы с Дженни пережили за последний год, это будет наименее драматичным. Это перевернет твой мир с ног на голову гораздо больше, чем наш.
С жалобным вздохом я сказала:
— Я не могу просто переехать.
Он посмотрел на меня, его бровь выгнулась дугой, а предплечья просто умоляли меня провести кончиками пальцев по выпуклым мышцам. Я проигнорировала эту мольбу.
— Можешь.
— И… и что я буду здесь делать? — прошипела я. — Мы не можем играть в дом, Ной. Это безумие, а у нас и так достаточно безумия.
Медленно моргнув, он сказал:
— Ты будешь делать все, что захочешь, Шей.
