Западня для нечисти - Елена Малиновская

— Тефна, я действительно не мог тебе ничего рассказать, — словно угадав мои мысли, потерянно протянул Гворий. — Я был почти уверен, что Владыка взял тебя под свой контроль. Уж слишком подозрительным выглядел тот ментальный щит, который защищал твои мысли после брачного обряда. Неужели ты не понимаешь?

— Понимаю, — легко согласилась я. — Думаю, тебе и Шерьяну был даже выгоден подобный поворот дела, когда я сдуру выкрала бумаги. Теперь не надо было гадать, получит ли Владыка ложную информацию, а главное — поверит ли ей. Ведь Виррейну даже в голову не могло прийти, что ты так жестоко сыграешь на моих чувствах. Пожертвуешь ими ради достижения собственной цели.

Гворий вскинулся было что-то возразить, но тут же поник под моим тяжелым немигающим взглядом.

— Не стоит, — мягко проговорила я. — Право слово, не стоит. Виррейн будет счастлив, когда узнает о твоем поступке. Поскольку убедится, что власть для тебя стоит на первом месте после любви. Истинный представитель славного эльфийского рода.

— Тефна…

Это прозвучало почти жалко, но я не замолчала. Негодование клекотало у меня в горле, рискуя в любой момент прорваться измученным криком.

— Шерьян тоже не дурак, — продолжила я. — для него в сложившейся ситуации вообще были одни плюсы и ни одного минуса. Он знал, что ты задумал на самом деле. Понимал, что мне никакая опасность не грозит, по крайней мере, с твоей стороны. И одновременно играл роль спасителя и защитника, надеясь хоть таким образом заслужить в моих глазах прощение.

— Прощение? — Гворий изумленно изогнул бровь. — О чем ты?

Настала моя очередь удивляться. Получается, он не в курсе того, какие отношения меня связывают на самом деле с Шерьяном? Неужели тот не признался ему в грехах прошлого? Хотя… С чего вдруг Шерьяну вкладывать подобный козырь в руки соперника в любовных делах? И потом, браслет по-прежнему защищал мои мысли от Гвория.

— Не так давно я узнала, что знакома с Шерьяном далеко не год, — медленно проговорила я, строго контролируя, чтобы голос прозвучал как можно более ровно и безразлично. — Наша первая встреча состоялась в застенках храма примерно семнадцать лет назад. Он приказал пытать меня, чтобы заставить открыть круг мертвых с пятью лучами. Правда, мило?

На последней фразе я все-таки не удержалась и чуть слышно всхлипнула. Святые отступники, почему так больно вспоминать те события? Казалось бы, за прошедшее время я должна была полностью смириться с этим неприглядным и неоспоримым фактом. Ан нет, каждый раз тянет разреветься, словно несмышленой девчонке, когда речь заходит о случившемся.

Гворий скользнул вперед неуловимым движением опустился рядом на кровать и привлек меня к себе. Это произошло так быстро, что я не успела опомниться, уже оказалась в его объятиях. Крепких и надежных, в которых так и тянет расслабиться и забыть обо всех невзгодах. И на секунду я позволила себе такую слабость, чем не преминул воспользоваться Гворий.

— Прости меня, — прошептал он мне на ухо, гладя по распущенным волосам. — Пожалуйста, прости. Я больше никогда в жизни не сделаю тебе больно.

Наверное, последняя фраза оказалась лишней. Она фальшью резанула по ушам. Что-то мне везет на клятвы. То Шерьян дает слово, что не причинит мне вреда, теперь еще Гворий. Явно намечается какая-то очень крупная игра, в преддверии которой они желают усыпить мою бдительность.

— Ты прав. — Я холодно усмехнулась и с некоторым усилием освободилась из его объятий. — Ты больше не причинишь мне боли по одной простой причине: я не позволю.

— Теф…

Я приложила палец к губам Гвория, призывая его замолчать, и он послушался.

— Не стоит, — мягко проговорила Я. — Право слово, не стоит, Гворий. Ты сам понимаешь, что вместе нам быть не суждено.

— Почему?

В голосе Гвория послышалось столько отчаяния, что я едва не поверила ему. Но мгновенное колебание прошло, как только я вспомнила, сколько предательства видела от него. Мое доверие не настолько безгранично, чтобы постоянно испытывать его.

— Потому что, — твердо ответила я. — Гворий, ты сам понимаешь, что я права. Тебе нужна совсем другая женщина. Которая со смирением и покорностью примет то, что вечно будет у тебя на вторых ролях. Любовь никогда не станет самой важной вещью в твоей жизни. У тебя все подчинено целесообразности и полезности. Сначала — общественное, и только потом личное. А я так не могу.

Прозрачные зеленые глаза Гвория потемнели, но он молчал, не говоря ни слова наперекор. А возможно, ему было просто нечем возразить.

— Кошки — великие собственницы, — печально проговорила я. Не удержалась и ласково провела тыльной стороной ладони по щеке полуэльфа. — Мы не можем делить любимого ни с кем. Пусть даже соперницей станет забота о делах государства. Извини, но ты уже не раз доказывал мне, что именно это для тебя важнее всего. Ради власти ты подставлял меня под удар, использовал как наживку. Такие отношения не по мне.

— Ты толкаешь меня в объятия Дории? — глухо не спросил — простонал Гворий.

— А разве ты когда-нибудь выбирался из них? — вопросом на вопрос ответила я. — В нашем вечном противостоянии ты постоянно отдавал предпочтение именно ей. Даже когда знал, что она играет на стороне Владыки. Гворий, прости, но ни один по-настоящему любящий мужчина не станет проводить время в постели другой женщины. Думаешь, мне приятно было прятаться в твоей спальне и слышать, как ты ласкаешь ее?

— Я не знал…

— О да, конечно! — Я с гримасой страдания оборвала попытку оправданий Гвория. — Ты не знал о моем присутствии в тот момент. Но разве это что-нибудь меняет для меня?

Гворий молчал. И правильно делал, кстати. Если бы сейчас он завел свою старую песню о том, что все делалось лишь на благо мне, то, возможно, я бы не сдержалась. Закричала бы в голос от боли, надавала бы ему пощечин, но не сумела бы проглотить очередную порцию сладкой лжи.

— Дория всегда была на шаг впереди меня, — негромко, произнесла я. — Она станет идеальной супругой для тебя для нее важнее всего — статус в обществе. Роль Владычицы восточных лесов сполна компенсирует ей холодность супруга и его постоянные измены. Наверное, она даже не возмутится, если ты подложишь ее под кого-нибудь, таким образом, играя на благо государству. А я так не могу. В самом деле не могу, Гворий. Уж лучше умереть сразу, чем знать, что в жизни любимого ты далеко не главная. Что тобой можно в любой момент пожертвовать, если выгода от этого поступка будет очевидной и перевесит любые минусы.

— Я бы никогда не пошел на подобное, — слабо выдохнул Гворий,