Охотники за удачей - Дмитрий Леонтьев

— Если быть честным до конца, то эту «захоронку» когда-то устраивал я лично. Всего тебе знать не нужно, скажу лишь, что были «веселые» времена, когда мы успешно выкачивали деньги из стран, мечтавших о создании собственного ядерного потенциала, продавая им под видом «компонентов ядерного оружия» ничего не значащую туфту. А потом использовали эту сказку вторично, уже для выявления подпольных торговцев оружием — не пропадать же идее… Долго рассказывать, да и ни к чему тебе это знать. Меньше знаешь — лучше спишь… Поторопимся, чтобы успеть застать Капитана. На сегодня это будет последняя «мелкая пакость». Завтра займемся пакостями покрупнее, и дальше — по нарастающей…

— Он — ненормальный, — шепнул Врублевский Сидоровскому, — Или я ни черта не понимаю в людях. Он — псих, я это тебе точно говорю!

— Сидоровский покосился на расположившегося в кресле Лихолита. «Суперстар» учил устроившуюся у него на коленях девочку делать из бумаги забавных зверушек, кораблики и самолетики.

— Тем лучше для нас и тем хуже для Шерстнева, — ответил Сидоровский. — Лично я ничего не имею против того, чтобы он его на кусочки порезал. В конце концов у нас свободная страна, и каждый имеет право быть психом, если он этого хочет.

— А у меня начинает возникать подозрение, что все будет совсем не так, как нам это кажется, — сказал Врублевский. — Знаешь, что он сегодня сделал? Выпорол Филимошина, натравил кураторов «комитета» на «воров в законе», а кураторов, в свою очередь, подставил под питерское ФСК… И сказал, что это — «мелкая пакость». Если это — «мелкая пакость» косвенным виновникам, то я могу себе представить «крупную пакость» непосредственным участникам.

— Я согласен и на «крупные пакости», — упрямо сказал Сидоровский. — Лично я с удовольствием запер бы Шерстнева в одной комнате с Чикатило, Куликовым и Иртышевым и продержал бы там недельку. Но за неимением Чикатило, придется довольствоваться Лихо- литом.

— Это еще вопрос, кто из них опасней, — задумчиво протянул Врублевский. — Меня не покидает ощущение, что мы собрались идти на охоту с баллоном ядовитого газа. Не прилечь бы нам рядом с кроликами и медведями… Может, ну его, к черту? Два здоровых мужика, справимся и сами?..

— Ты уже «справился», — посмотрел на него Сидоровский. — И тебя-то как раз нужно «травить» вместе с прочим «зверьем». Даже не надейся, что после всего этого я про тебя забуду. Жив останешься, но жить будешь в тюрьме.

Врублевский покосился на Лихолита и показал Сидоровскому безымянный палец. Сидоровский налился краской ярости, но тоже скосил глаза на благообразного старичка, держащего на коленях девочку, и прошипел:

— Готовься!

— Всегда готов! — вскинул в «пионерском салюте» руку Врублевский.

— К чему вы готовы? — обернулся к ним Лихолит.

— К работе, — в один голос заверили они. — Хоть сейчас!

— Сейчас не надо, — сказал Лихолит. — Все нужно делать вовремя. Не торопитесь, придет и ваше время. Завтра поработаете еще денек «на подхвате», а послезавтра… О! Это не ваш старый знакомый выступает?

На экране старенького черно-белого телевизора лучезарно сиял белозубой улыбкой новоявленный банкир Березкин. Широко размахнувшись, бывший «авторитет», словно бумеранг, запустил в синее небо кредитную карточку. Пробив атмосферный слой, она устремилась в необъятные просторы вселенной, на глазах превращаясь в огромный сверкающий шар с «хвостом» из пачек долларовых купюр. «Мы поднимем ваши доходы до космических высот, — пояснил Березкин зрителям. — Ваша жизнь станет похожа на яркую комету посреди черного неба, и с невероятной скоростью мы помчимся к богатству. Вместе с нами вы сможете пробиться через тернии к звездам. Доверяйте нам. Комета-банк».

— Улетели чьи-то денежки, — усмехнулся Лихолит. — С космической скоростью улетели…

— Жаль, что и его сейчас нет в городе, — сказал Сидоровский.

Не переживай, — утешил его «суперстар», — он теперь деньгами крепко к месту привязан, никуда не денется… Но оставим его до поры, до времени и вернемся в день сегодняшний. Вернее — в вечер. Предлагаю устроить ужин при свечах. С шампанским… Как идея?

— Какой там «ужин при свечах», — отмахнулся Сидоровский. — Не до шампанского… Лично у меня нет никакого настроения веселиться.

— Это уж точно, — поддержал его Врублевский. — Свечи и шампанское — это праздник, веселье… Не до веселья сейчас.

— Но дни рождения-то никто не отменял, — обиделся Лихолит. Все с недоумением посмотрели на него.

— А у кого день рождения? — спросила Света.

— У меня, — сказал Лихолит. — Мне сегодня исполняется ровно шестьдесят.

— Шестьдесят? — задумалась Света. — Это шесть и еще нолик? Столько же, сколько и мне, но с ноликом?

— Да, — рассмеялся «суперстар». — Шесть лет и нолик.

— У-у, — протянула она, — много… А торт будет? А подарки?

— Не знаю, — признался Лихолит. — Видишь, какие у них рожи стали? Словно они и не подозревали, что у людей время от времени бывают дни рождения…

— Это правда? — спросила Лариса. — У вас сегодня действительно день рождения?

— Но ведь родился же я когда-то? Значит и день рождения должен быть, — ответил Лихолит. — Невзирая на неприятности, проблемы и головную боль… Ну, мы будем меня поздравлять, или нет?.. А раз будем, то срочно помогайте мне приготовить праздничный ужин… Григорий, друг мой, твой путь опять лежит в магазин. Право слово, регулярные прогулки на свежем воздухе пойдут тебе только на пользу. От работы в закрытом помещении, пропахшем красками и скипидаром, ты стал похож на портрет работы Пикассо… А вам, мои юные друзья, предстоит наряд на кухню. Корнеплоды с нетерпением ждут вас. И не делайте таких постных лиц. Сегодня я, так и быть, покажу вам, как умеют гулять офицеры старой гвардии. Шампанское будет литься рекой, а струны на гитаре к завтрашнему дню провиснут, как веревки от белья! Это я вам обещаю!

И он сдержал свое обещание. В этот вечер скучать Лихолит не давал никому. Он так артистично рассказывал анекдоты и веселые истории из своей насыщенной приключениями жизни, так остроумно шутил и так красиво пел, аккомпанируя себе на гитаре, что к концу вечера даже на лице хмурого Сидоровского промелькнуло какое-то подобие улыбки. Глядя на них со стороны, можно было предположить, что дети и внуки празднуют день рождения любимого дедушки. Старый негодник умудрился напоить даже Ключинского, и художник весело притоптывал в такт исполняемой Лихолитом мелодии.

— Правильно! — воскликнул Лихолит, посмотрев на барабанящего ботинком по полу Ключинского. — Танцы! Как же я забыл про «изюминку» любого вечера? Старею… А ведь я даже знаю, кого я приглашу на танго, — он лукаво посмотрел на Ларису.

— Я… я не могу, — испугалась девушка.

— Более молодые кавалеры? — презрительно скривился «суперстар». — Это исключено. Во-первых, у меня сегодня день рождения, и они просто обязаны уступить мне, а во-вторых… Пусть только попробуют не уступить!

— Нет, дело не в этом. Просто я… я не умею танцевать, — призналась она, — Тем более — танго…

— Ты не умеешь танцевать танго?! — возмущенно взревел Лихолит. — Ты говоришь мне, что не умеешь танцевать танго?! Ужас! Позор! На твоем месте я уже давно свел счеты с жизнью! В тот самый момент, как только понял, что не умею танцевать танго! О, молодежь, зеленые стручки гороха! Вы гонитесь за ветреными желаниями и зыбкими иллюзиями, и упускаете из виду все самое ценное и вечное… Кто сказал тебе, что ты не умеешь танцевать танго? Плюнь в глаза этому негодяю — он тебя обманул! Все мы умеем танцевать танго, это заложено в нас от рождения. Просто с годами мы забываем об этом. Пойдем, я помогу тебе вспомнить, как ты танцевала до своего рождения, в вечности, задолго до того, как выбрала эту прекрасную, но столь ленивую и забывчивую оболочку… Как можно говорить, что ты не умеешь танцевать? Таких людей просто нет. Танго умеют танцевать все. Нужно только вспомнить об этом…

— Но у меня нет ни проигрывателя, ни магнитофона, — смущенно признался Ключинский. — Как же вы будете танцевать?

— Это не беда, — поднялся Врублевский. — В этом я смогу вам помочь.

Он вышел в соседнюю комнату и вернулся со скрипкой. Подвинтил колки, наладил смычок, вскинул скрипку к плечу…

Танцевать Лихолит умел. Он так умело вел свою партнершу, что никто и подумать не мог, что девушка танцует танго первый раз в жизни. Может быть, он не так уж и ошибался, уверяя, что танцевать умеют все, только некоторые забывают об этом. А может быть, просто все, что он делал, было настолько профессионально, что даже действия его партнеров сливались с его работой естественно и гармонично. Старый вояка удивительно преображался в танце, скользя по комнате с легкостью и изяществом тридцатилетнего балетмейстера. Все присутствующие откровенно любовались красивой парой. На лице девушки проступила женственная мягкость, волосы мягкими волнами струились по плечам, стекая на спину, и в горделивой осанке все явственней проступало высокомерие — эта маленькая слабость, присущая всем красивым и желанным женщинам. Танго, этот иллюзорный миг красоты, цветок, брошенный между стальными челюстями цивилизации, сладкий сон между жесткой реальностью дней. Танго словно стерло эти странные маски, которые они вынуждены были носить в эту смутную и такую прагматично-примитивную эпоху, смыло из памяти грязь последних десятилетий. Не стало проститутки и убийцы. В мягком свете мерцающих свечей танцевали мужчина и женщина…