Голос бездны - Ветер Андрей

– Что я так беспокоюсь? Пахнут у неё руки бензином и пахнут, заливала где-нибудь бак из канистры… Или не заливала? Почему её руки не могут пахнуть бензином?.. Что-то крутится в голове, что-то беспокоит.

Он выехал из переулка на Остоженку и поехал вниз по улице. Мысль о том, что руки женщины пахли бензином, не оставляла его.

Дома он опустился в кресло, положил ноги на стол и вдруг резко вскочил.

Перед его глазами возникла страница из журнала «Город», который он листал у Кривошеина. Пожар, огонь, расплывшиеся жёлто-красные языки в чёрных оконных квадратах, пятна копоти на коже пожарников, их выразительные глаза, их лица, лица прохожих, лицо Ларисы.

Вот оно! Вот колкая заноза беспокойства! Лариса любила смотреть на пожары, катастрофы, она упивалась острыми ощущениями. Но при чём тут сгоревший на улице бомж?

– Старик, ты заходишь слишком далеко в своих предположениях, – покачал головой Лисицын. – Неужели ты думаешь, что нормальный человек может ради своего удовольствия сжечь кого-то? А почему бы и нет? И кто вообще сказал, что Лариса не сумасшедшая?.. С какими горящими глазами она слушала мой рассказ о Пляске Солнца! Она представляла струящуюся по рваной человеческой груди кровь, она смаковала это…

Сергей сделал несколько беспокойных шагов по комнате. Конечно, он мог ошибаться в своих предположениях, но он не имел права не проверить их. Но как? Был ли он уверен в том, что видел Ларису в машине возле горящего бомжа? Да, в этом он был уверен. Но она сама сказала, что ездила только по центру… Стоп! Она сказала, что ездила только по центру, но Сергей ничего не сказал о том, где он видел пожар, он ни словом не обмолвился о том, что был на окраине. Значит, она была там, она всё видела, она знала про сгоревшего человека, но не хотела, чтобы об этом знал кто-то ещё.

Однако это никак не доказывало её причастности к преступлению. Лариса по вполне объяснимым причинам могла просто не хотеть вспоминать о случившемся… Опять стоп! Её руки пахли бензином!

– Слушай, друг любезный, а не хочется ли тебе сказать, что это она подпалила того парня? Хочется, но ты не решаешься? А ведь это она! Чёрт возьми, это она! – Лисицын бросился к телефону, но застыл с трубкой в руке.

Кому он хотел звонить? Ей? Для чего? Она не признается ни в чём, в этом Лисицын не сомневался.

– Надо поговорить с Романовым, он человек милицейский, знает, как лучше к этому подъехать незаметно. Впрочем, нет, нельзя звонить ему, рано. И вообще я слишком скороспелые выводы делаю… Если она пошла на это, то почему? Просто блажь? Слишком круто. Это надо быть полностью невменяемой. Тогда что за причина? Должна же быть какая-то причина, чтобы сжечь человека… Спокойно, Лис, спокойно. Давай взглянем на это дело без суетливого шныряния глазами по сторонам. Для начала сядь…

Он опустился в кресло, бросил голову на спинку и сделал глубокий выдох.

– Замечательно. Теперь давай так: ты хочешь устроить охоту или не хочешь? Хочешь. Тогда всякая поспешность отменяется. Устраивайся в засаде и карауль, покуда не повезёт…

***

Лариса прижалась лбом к холодному стеклу.

Теперь, когда Лисицын ушёл, она задрожала.

Ей вспомнился весь прошедший день. Вспомнилось, как в сердце закрался внезапный страх, что убивший зятя бомж непременно будет найден и расскажет, кто привёз его на место убийства.

– Я должна избавиться от него. Я должна избавиться от этого бродяги! Его никто не будет искать, он никому не нужен…

Часов в шесть вечера она села в машину и остановилась там, где в прошлый раз встретила Засола. Первый же бомж согласился найти Засола и привести его к ней за небольшую мзду.

– Хозяйка? Не ожидал тебя увидеть, милая, – Засол сунул голову в окно неожиданно, и Лариса вздрогнула.

Она открыла сумочку, чтобы расплатиться с тем, кто был гонцом, но Засол остановил её.

– Если у тебя дело, хозяйка, то деньги отдашь мне. – Увидев её кивок, он махнул своему спутнику: – Ступай, Фимка, я приеду не пустой.

Засол неторопливо сел рядом с Ларисой.

– Ты и в прошлый раз была нервная, но сейчас ещё хуже смотришься, – проурчал он сквозь грязную бороду и поправил дырявую шерстяную шапку. – Ты меня не смущайся, говори прямо, что надо.

– Вас никто не спрашивал о том вечере?

– О каком?

– О том, когда вы моего зятя…

– Да я ничего и не знаю ни о каком зяте, хозяйка, – хрипло засмеялся бомж.

– У меня есть выпивка, хотите? – Лариса потянулась на заднее сиденье.

– Я сам, ты крути баранку, чтобы мы не воткнулись куда… Хорошая водка. Я могу прямо из горла?.. Ахм-мня, отличная штука…

– Вы пейте, пейте, не смотрите на меня.

– Я пью… А ты говори, зачем искала… Хорошо бы ещё пожрать, я с утра ничего не емши…

– Там перекусим, нам недалеко… Там будет человек, который что-то видел, – Лариса придумывала на ходу, чем бы отвлечь внимание бродяги, – он видел машину мою…

– Теперь угрожает… шанта… шантажирует, что ли?

– Думаю, что так… Одним словом, он велел мне приехать для переговоров.

Лариса бросила на бомжа быстрый взгляд. Похоже, он ей верил. По крайней мере на его лице не проявилось ни тени подозрения. Да и почему он не должен был верить ей?

Водка разморила его, он расплылся в кресле и громко засопел.

– Холодно уже на улице, одёжку бы надо справить ненадёжнее. Зябну я… А у тебя в машине тепло, уютно… Сейчас усну…

– Вы бы ещё выпили, а то там придётся на улице ждать.

– Тогда выпью…

Приехав на пустырь, Лариса выключила свет и вышла.

– Что теперь? – спросила она себя.

Чуть поодаль стояли дома, мерцали жёлтые точки окон. Справа гудели проносившиеся по автостраде машины, но их скрывала заснеженная гора насыпанного строительного щебня.

– Никого тут нет, – прошептала Лариса и толкнула бомжа в плечо. – Засол, пошли туда.

– Какая темень…

Засол еле ворочал языком, совершенно опьянев. Лариса брезгливо потормошила его за прогнивший воротник и заставила выбраться из машины. Они отступили от машин шагов на десять, и бомж споткнулся.

– Хозяйка, тут темно… Я засыпаю… Зря ты мне дала пузырь… Он безвольно рухнул на землю.

– Что ж, так и будешь лежать? – возмутилась она, всё ещё не приняв решения.

– Буду… Надо набраться… сил… и… мать твою… – он рыгнул.

Лариса быстрыми шагами вернулась к «вольво» и открыла багажник. В темноте ощупала его руками и взялась за канистру, наполовину наполненную бензином. Содержимое устрашающе булькнуло.

– Теперь только вперёд, – Лариса обернулась на шум автострады и глубоко вздохнула, втягивая в себя морозный воздух.

Она доволокла канистру до места, где лежал Засол, ориентируясь на его громкое сопение.

– Засол, – позвала она, и услышала в ответ невнятные звуки.

Тогда она обеими руками подняла канистру над головой и обрушила её на бомжа. Удар прозвучал как-то металлически и водянисто одновременно. Засол замолчал.

– Теперь его надо облить, где тут крышка?

В нос ударил сильный запах бензина. Лариса плескала из канистры наугад, видя лишь смутные очертания человеческой фигуры перед собой.

– Самой бы не обрызгаться, иначе вспыхну вместе с ним…

Она нащупала зажигалку в кармане и, щёлкнув ей, отступила на пару шагов. Вместо волнения Лариса почувствовала полное спокойствие, может быть, даже какую-то сосредоточенность.

Вот зажигалка, вот её тонкая огненная запятая, осталось лишь опустить руку и…

– Нет, надо поджечь что-то и бросить туда…

Лариса вытащила из кармана носовой платок и поднесла зажигалку к нему. Ажурная ткань занялась мелкими красными язычками, они жадно поползли по оборке носового платка. Лариса испуганно бросила платок перед собой. На всякий случай швырнула туда же зажигалку.

Пламя взвилось чуть ли не из-под самых её ног, и Лариса отпрыгнула назад, стиснув зубы. Огонь бешено загудел, лизнув землю широким языком, растёкся метра на два и взбежал на бесформенный ком человеческого тела, лежавшего в беспамятстве. Пространство вокруг осветилось, и Лариса поспешила отбежать в темноту.