Нюрнбергский процесс, сборник материалов - Константин Горшенин

Покровский: Я прошу вас сказать, как можно примирить эти крайне противоречивые высказывания. Высказывания как о болтовне, что офицер — не политик, имели место 15 февраля 1944 г., тогда как вы не были еще главой государства. Правильно?

Дениц: Если солдат во время войны стоит за свою нацию и за свое правительство, то он тем самым не становится политиком. Так сказано в этой фразе, и это имелось в виду.

Покровский: ...Не считаете ли вы, что именно потому, что вы проявляли себя фанатичным последователем фашизма, фашистской идеологии, на вас как на своем преемнике и остановился Гитлер, которому вы были известны как его фанатический последователь, способный призывать армию к любому преступлению в духе гитлеровских заговорщиков и называть эти преступления чистым идеализмом? Вы поняли мой вопрос?

Дениц: Да, на это я могу лишь ответить, что я этого не знаю. Я уже объяснил вам, что законным преемником был рейхсмаршал, но что в результате прискорбного недоразумения, возникшего за несколько дней до моего назначения, он был исключен из игры, и я после него был следующим старшим по чину солдатом из самостоятельной части вооруженных сил. Я думаю, что этот момент был решающим. То, что фюрер доверял мне, возможно, тоже играло при этом некоторую роль.

Покровский: У советского обвинения, г-н председатель, больше нет вопросов к подсудимому.

[Из стенограммы заседания Международного Военного Трибунала от 6 июня 1946 г.]

Робертс[21]: Подсудимый, вы сказали Трибуналу два дня назад, что вы солдат по крови, не правда ли?

Иодль: Да, это верно.

Робертс: Очень хорошо, и вы сказали вчера, что вы находитесь здесь для того, чтобы защитить честь германского солдата, это правильно?

Иодль: Да, я прилагаю к этому все усилия.

Робертс: Очень хорошо. И вы считаете себя честным солдатом?

Иодль: Да, сделал это вполне  сознательно.

Робертс: И вы заявили также, что вы являетесь правдивым человеком?

Иодль: Да, я охарактеризовал себя таким, и я таким и являюсь.

Робертс: Очень хорошо. Не считаете ли вы, что вы запятнали свою честь действиями, которые, как вы говорите, вы должны были совершать в течение последних шести-семи лет?

Иодль: Моя честь, конечно, не была запятнана, ибо ее я оберегал лично.

Робертс: Очень хорошо. Итак, вы говорите, что ваша честь не запятнана? Действительно ли в течение последних шести-семи лет, когда, как вы сказали, вы должны были предпринять различные действия, ваша правдивость оставалась на том же высоком уровне?

Иодль: (Ответа нет.)

Роберте: Можете ли вы ответить на этот вопрос?

Иодль: Я думаю, что я слишком глуп для этого вопроса.

(Смех в зале.)

Робертс: Если вы считаете себя слишком глупым, то я не настаиваю на ответе. Я оставлю этот вопрос и перейду к следующему.

В 1935 году вы были подполковником и возглавляли отдел имперской обороны вооруженных сил Германии. Это правильно?

Иодль: Совершенно верно.

Робертс: Это отдел «Л» — отдел имперской обороны. Это правильно?

Иодль: Да, это верно.

Робертс: Фельдмаршал фон Бломберг был вашим начальником?

Иодль: Фельдмаршал фон Бломберг не был моим прямым начальником.

Робертс: Приходилось ли вам работать с фельдмаршалом фон Бломбергом?

Иодль: Я неоднократно делал ему лично доклады, но, естественно, не так часто, как начальник общего управления вооруженных сил.

Робертс: Присутствовали ли вы вместе с ним на совещаниях штаба?

Иодль: Совещаний в большом кругу при фон Бломберге я не посещал. Я думаю, что редко был там кто-либо, кроме генерала Кейтеля, меня и, возможно, еще начальника другого отдела.

Робертс: Можно ли их было назвать совещаниями штаба?

Иодль: Нет, те совещания состоялись у начальника общего управления вооруженных сил.

Робертс: Посещали ли вы совещания штаба?

Иодль: Да, конечно, я ведь принадлежал к штабу,

Робертс: Очень хорошо, я так и думал. Сейчас, пожалуйста, обратите внимание на документ С-139, представленный в качестве доказательства под номером США-53. Прежде всего посмотрите на подпись. Там имеется подпись фон Бломберга, не так ли?

Иодль: Да. Это подписано фон Бломбергом.

Робертс: Хорошо. Здесь идет речь об операции «Шулунг». Помните ли вы, что означала операция «Шулунг»?

Иодль: (Ответа нет.)

Робертс: Это означает ремилитаризацию Рейнской области, не так ли?

Иодль: (Ответа нет.)

Робертс: Вы можете ответить на мой вопрос?

Иодль: Я смогу ответить, как только прочту это.

Председатель: Подсудимый, вопрос был следующий:

Помните ли вы, что означала операция «Шулунг»? Мне кажется, нет необходимости читать документ для того, чтобы ответить на этот вопрос.

Иодль: По моим воспоминаниям, которые, возможно, зародились в процессе изучения документов здесь, в Нюрнберге, понятие «Шулунг» означало подготовку для занятия линии Рейна после эвакуации немецкими войсками западного побережья Рейна в случае французских санкций...

Робертс: Очень хорошо, я согласен.

В таком случае идет речь о реоккупации Рейнской области. Вы с этим согласны?

Иодль: Нет, здесь речь идет не о реоккупации Рейнской области. Это совершенно неверно, здесь...

Робертс: Давайте в таком случае вместе посмотрим на этот документ и познакомимся с его содержанием. Прежде всего этот документ датирован 2 мая 1935 г.: «Для операции». Этот документ был, очевидно, настолько секретным, что его не могли даже доверить стенографистке. Весь документ полностью написан от руки и представляет собой рукопись. Не так ли?

Робертс: Вы можете ответить на этот вопрос? Разве вы не видите, написан этот документ от руки или нет?

Иодль: Да, он написан от руки.

Робертс: Почему же вы сразу не сказали этого? Сейчас посмотрим на этот документ. Он исходит от имперского министра обороны, то есть от фон Бломберга, не так ли? Это второй экземпляр — «Для личной передачи». Он предназначается для верховного главнокомандующего армией, верховного командующего военно-морским флотом и имперского министра германских военно-воздушных сил. «Для операции вооруженных сил, которая была разработана на последнем заседании штаба», — вот поэтому-то я вас и спрашивал о том, посещали ли вы совещания штаба, — я и установил кодовое слово «Шулунг». Затем я очень кратко коснусь содержания: «Эта операция представляет собой совместное действие трех родов войск. Она должна быть выполнена...» И затем несколько ниже идет фраза, с которой мы очень хорошо знакомы: «Нанесение внезапного и молниеносного удара. Необходимо это держать в строжайшей тайне... численность армии мирного времени...» И далее: «Всякое улучшение нашего вооружения даст возможность расширить и улучшить подготовку». Затем; «Я спросил главнокомандующего армией: «Сколько дивизий готовы к этим действиям?» — не батальонов, как вы сказали вчера. — «Подкрепление недостаточно сильных частей, находящихся там...», — это значит на западе..., — «должно идти за счет дивизий, находящихся в Восточной Пруссии, которые могут быть немедленно переброшены туда по железной дороге или морем. Верховное командование военно-морским флотом должно обеспечить безопасность доставки этих частей из Восточной Пруссии морем, в случае если не будет возможности использовать железнодорожный транспорт». К чему бы еще могли относиться эти секретные инструкции и причем секретные настолько, что они должны были содержаться только в рукописном виде, если не к реоккупации Рейнской области?

Иодль: Если вы мне разрешите дать хотя бы краткое объяснение, то суд сэкономит много времени.

Робертс: Пожалуйста, подсудимый, сначала отвечайте на мой вопрос, а затем давайте свои объяснения, конечно, если они будут краткими. Мой вопрос заключается в следующем: к чему еще могло» это относиться, если не к реоккупации Рейнской области?

Иодль: Я не ясновидец. Я не знаю этого документа. Я его никогда не читал. Я в это время не находился в управлении вооруженных сил, здесь совсем другие подписи, — я был в оперативном управлении сухопутных сил. Я никогда не видел этой бумаги и никогда о ней не слышал. Если вы посмотрите на дату 2 мая 1935 г., то вы документально убедитесь в этом, так как я поступил в управление вооруженных сил лишь. в середине июня 1935 года. Таким образом, я могу на основании моего. образования, полученного в генеральном штабе, представить лишь несколько своих предположений, но Суд ведь не желает слышать предположения.

Роберте: Очень хорошо. В том именно и заключается ваш ответ, что вы, присутствуя на заседаниях штаба и слушая заявления фельдмаршала фон Бломберга, не можете сказать Трибуналу, что означает этот секретный приказ?

Иодль: Это было до меня, в это время я не был при фон Бломберге.

Робертс: Хорошо. Сейчас обратитесь, пожалуйста, к документу ЕС-405.