Королева в раковине - Ципора Кохави-Рейни

Бертель спряталась в кустах, и было хорошо ей одной в глубине темного леса. Так или иначе, она не может уснуть, и не только потому, что оним спят на соломенных матрацах на полу, как им придется спать в настоящем кибуце, в стране Израиля. Мешает ей то, что они спят вместе, мальчики и девочки. Она, молча, терпела поглаживания Реувена. Если она выскажется против совместного сна, все начнут поучать ее, что она еще не созрела к открытым и свободным отношениям между парнями и девушками, и прочтут ей целую лекцию о том, что она не человек коллектива и недостойна стать кандидатом на репатриацию. Приходится ей терпеть все эти поучения. Более того, эти рождественские каникулы в экспериментальном кибуце ее очень волнуют. Каждый вечер зажигают ханукальные свечи. Елку не ставят, но поют те же рождественские песни, что и дома. К тому же Давид из старшей группы, умница с улицы Гренадирштрассе, заводит с ней разговоры об осуществлении их общей мечты — участии в великом историческом деянии.

Почему нечто чистое и прекрасное кончается у нее таким странным образом? Бледная, стоит она на построении, у знамени, между двух факелов, и весь батальон аплодирует ей и поздравляет с получением знака мужества. Она вовсе этого недостойна! Если бы они знали, что вправду случилось во время игры скаутов, она бы сбежала. Все началось с того, что ее выбрали на роль матери Ханы. Одетая в черное длинное платье, которое нашла в груде одежды, она спрятала семь своих сыновей в снежном лесу. Члены батальона, играющие злых греков, возглавляемые «полководцем» Реувеном, изловчились защититься от мороза — покрыли головы и тела броней — масками из ваты, одеялами и простынями. Хана же со своими семью сыновьями замерзала от холода. Один за другим все ее сыновья вышли, дрожа, из заснеженных кустов, лишь мать-героиня, героически продолжала страдать.

Руководитель движения вручил ей знак мужества, все ей аплодировали, но никто не знал, какой бой она вела на опушке леса после сдачи в плен сыновей. Давид из старшей группы устроил ей засаду. Рванулся к ней и опрокинул ее в снег, но она боролась с ним, сжав зубы, отбивалась изо всех сил. Он порвал ей платье и всей своей тушей навалился на нее. Она с трудом дышала. Он приблизил свое лицо к ее лицу, и она ощутила его дыхание, ударяющее ей в нос. Но внезапная слабость поразила его, и она мгновенно освободилась от его тяжести и убежала в колючие кусты. Ошеломленная, она уселась на холодный пень, пытаясь руками стянуть рваные края платья на спине. Холод и волнение охватили ее. Лес ожил: все выкрикивали ее имя. Факелы и фонарики освещали тропинки, но она стеснялась выйти из укрытия в порванном платье и с царапинами на обнаженной спине. Реувен привел батальон на опушку леса, и тогда она вышла, тяжело дыша и отдуваясь. К удивлению, все окружили ее и тискали, громко выражая радость.

Хотя все ее семь сыновей попали в плен, но благодаря ей, героине Хане, евреи одолели греков. Давид вел себя, как будто ничего не случилось. Может, ей это приснилось? И борьба с ним была плодом ее воображения? Нет! На его лице видны были царапины от ее ногтей. Впервые в ней возникло ощущение одновременно тяги к нему и отторжения. Такого чувства она еще не ведала. Ей надо было срочно поговорить с Лотшин о том, что с ней случилось в лесу. Но она знает, что каждый раз, когда хочет открыть рот, нечто более сильное, чем она сама, овладевает ею.

Глава девятая

Давно не было такой холодной зимы, как в 1933 году.

По улицам рабочих кварталов шатаются пьяные и орут «Хайль Гитлер». И это те же самые рабочие, что поддерживают социал-демократов и коммунистов. Агитаторы предупреждают: не угощайтесь пивом, которое предлагают незнакомые люди. Это нацисты, которые любыми средствами стараются привлечь на свою сторону избирателей. Это они спаивают рабочих бесплатным пивом, в которое добавлена водка. Голод, безработица, отчаяние загоняют наивных людей в пьяную ловушку. Они не видят, что их жизнь хоть немного улучшается.

Представитель правых сил Фон Папен, юнкеры, магнаты тяжелой промышленности Крупп и Тиссен требуют отставки действующего канцлера генерала Фон Шлейхера, который решительно настроен вернуть порядок в государство. Дряхлый президент возражает против требования канцлера распустить парламент и поставить вне закона нацистов и коммунистов, ибо, по мнению президента, это требование противоречит конституции. Генерал Шлейхер подает в отставку после двух месяцев своего правления. Те же силы, что способствовали его отставке, требуют от президента назначить канцлером сильного лидера.

30 января 1933 года. Дом Френкелей потрясен роковым известием. Фердинанд ворвался с сообщением о том, что Гитлер стал главой правительства. В доме, как обычно, подумали, что Фердинанд шутит. Тогда он включил радио, и все застыли в ужасе. Домочадцы приникли к приемнику, который вещал о том, что канцлером назначен Гитлер. Все собрались в кабинете и слушают, как анализируют шансы гитлеровской коалиции. На последних выборах фракция нацистов стала самой большой в рейхстаге, но противники нацистов склоняются к мнению, что новое правительство падет так же, как предыдущие, из-за недостаточного числа министров от нацистской партии. Телефонный звонок врывается в тягостную атмосферу дома.

— Первым делом, надо вывезти детей из Германии, — слышен по ту сторону провода взволнованный голос Филиппа Коцовера. — Бертель девочка талантливая, отец хотел, чтобы она училась в интернате в Англии.

Гейнц слушает опекуна своих младших братьев и сестер. Бертель бьет кулаком по руке Гейнца и кричит:

— Я еду в Палестину, для меня другой страны нет!

Филипп говорит, что он скоро придет, чтобы обсудить ситуацию.

Германия охвачена праздником. Тихая площадь у дома Френкелей шумит и освещается пламенем факелов. Звучит песня, гремят барабаны. Процессия флагов и факелов возбуждает любопытство жителей. Им интересно наблюдать марш гитлеровской молодежи, разрывающий тишину площади трубными звуками победы. Флаг на крыше нацистского клуба высвечен мощным прожектором.

Обеденный стол пуст. Вильгельмина, вся светясь и сверкая от радости, торжественно сообщает, что берет в этот вечер отпуск. Пятна гнева проступают на лбу деда, глаза его горят.

— Не помнится мне, — говорит он, — что произошли изменения в нашем договоре, время вечернее, а ужин не готов.

— Весь народ празднует, — отвечает повариха.

Дед не верит своим ушам:

— Вильгельмина, это нацисты празднуют, а не весь народ, — голос деда гремит, чуб его трясется.

— Уважаемый господин, Гитлер пришел к власти законным путем, значит он законно глава всего народа.