Долгая дорога к дому - Алексей Ефимов

Сергей понимал, что никогда не сможет представить, каких усилий стоило создать такой переход, соединяющий Вселенные, где даже физические законы были различны. Он знал, что лишь приближенно может представить себе сам их облик — на самом деле там не было ничего, что может различить глаз. Да, он видел, как струящиеся потоки света и тьмы скручивались тугой спиралью и исчезали в крохотной, невообразимо яростной точке белого огня — но и только. Он знал, что там, снаружи, должен находиться якорь, нечто — существо или машина — что держит открытым этот проход и сможет держать его открытым вечно. И, в то же время, он знал, что никогда его не увидит и не сможет даже отдаленно представить себе его облик.

На ничтожное мгновение его охватил страх — когда он понял, что ему не избежать этой воронки, что он должен пройти сквозь неё, что его тело будет смято чудовищной гравитацией до точки, по сравнению с которой протон будет Вселенной — а потом обретет прежний вид… или не обретет.

Страх был не сильным — Сергей не умел по-настоящему пугаться во сне — и сам переход запомнился ему лишь как миг ослепляющей боли, пронзившей каждый атом тела. Потом он понял, что всё ещё осознает мир — и непритворно этому удивился.

2.

За Воротами-внутри-Ворот Туннель изменился — теперь он был шестигранный, с твердыми синими стенами из светящегося не то тумана, не то стекла, сквозь которое просвечивала бездонная чернота. Грани разделяли тончайшие линии ослепительно яркого голубого пламени. Здесь ничего не менялось, и лишь по странному давлению — сопротивлению прозрачной, но плотной среды, ничуть не похожему на сопротивление воздуха, он понимал, что всё ещё движется. Здесь было гораздо спокойнее — не яростное полыхание, готовое в любой миг вырваться невообразимым взрывом, а мертвенная синяя тишина. Машинная часть его сознания помнила, что здесь, в этой Вселенной, физические законы были изменены — многие цели этих изменений не были представимы, но они облегчали создание таких вот Туннелей. Юноше словно стало легче дышать — ощущение едва переносимого давления, терзавшее его, вдруг исчезло, и его сознание затрепетало, почти готовое сбросить защитный покров забытья.

На миг Сергей ощутил томный, щекочущий страх — он хотел увидеть этот странный мир своими глазами, и, в то же время, боялся этого. К счастью, у него не было времени на размышления. Влекущее его течение вдруг безмерно ускорилось, оно словно помчалось под уклон, потом обрушилось водопадом — и через миг юношу вынесло в пространство, где его ясное сознание — он это чувствовал — просто убило бы его.

3.

Оно было невообразимо огромным и не имело стен — внутренность исполинских Ворот, чудовищный тысячегранник из линий синего огня, каждая грань которого сама была отверстыми в бесконечность Воротами. На миг странный сон Сергея просто оборвался, не в силах вместить новых впечатлений. Потом он начал понимать.

Тут было нечто вроде узловой станции — озеро под дном океана пустоты, место, где сходились бессчетные Туннели. Не все они были мертвенно-синими, как тот, что выбросил его сюда. Нет — среди них не было и двух одинаковых. Некоторые пылали смерчами радужного пламени, столь жаркого, что Сергей, вместе со своей неуязвимой скорлупой, там бы мгновенно обратился в пар. Другие зияли воронками вихрящейся тьмы, третьи — бездонными колодцами пепельно-серого тумана. Лишь разделяющие их кромки были неизменными — не тонкие, а странно массивные, толстые, они ощетинились растущими внутрь иглами, покрытые невообразимо сложным текучим узором — вернее, часть узора оставалась неподвижной, а другая текла по нему, то медленнее, то быстрее, сгущаясь, разрежаясь, разливаясь разноцветными озерами… Эти непредставимые реки разделяли окна — провалы в ничто — и в каждом из них, если приглядеться, можно было заметить бессчетное множество подробностей.

Такая сложная картина просто не могла уместиться в ограниченном человеческом мозгу — но тем не менее, она как-то в нем умещалась. Сергей видел сразу весь этот невообразимый мир, и, более того, даже отчасти понимал, где оказался. Это не было творением любой из разумных рас. Лишь их совместные усилия, непрерывные на протяжении семи миллиардов лет, с того самого мгновения, когда в оставленной им Вселенной впервые зародился разум, смогли создать это сооружение, — место, где могли встречаться все сверхрасы, каждая из которых выбрала одну из бессчетных Вселенных, изменяя её — её физику — по своему вкусу. Им не было нужды общаться друг с другом, более того, это было чудовищно трудно — но они всё-таки общались. В конечном счете всё невообразимое величие, что видел потрясенный человек, было плодом обыкновенного любопытства.

4.

Постепенно, немного освоившись, Сергей начал замечать иные, более тревожные детали. Центр этого места не был пустым. Там находилось нечто — в его сне оно было пирамидой из радужных шаров — управлявшее этим средоточием, этими непрерывными потоками неощутимых теней, пролетающих друг через друга не сталкиваясь, потому что каждый несущий их поток тек в своей пространственной фазе…

На миг Сергей растерялся, не зная, почему не может понять столь простой вещи — пространственных фаз — потом его сознание потянулось к этому невообразимому существу. Тотчас его словно ударили по голове. Он понял, точнее, начал понимать…

Оно было машиной — по крайней мере, его создали те, Первые, что протянули первый Туннель за границы своего мироздания — когда их путь повторила вторая сверхраса и они не захотели удалиться во вселенское одиночество, по крайней мере, не до конца. Но это было…

Ньярлат — Сергей вспомнил, что тот всё ещё мчится за ним в надежде, что беглеца выбросит в пространство, свойства которого позволят ему настичь жертву — либо в один миг сами уничтожат её — был лишь ничтожной крупинкой её сути, чужого, совершенно чуждого разума, стоящего безмерно выше пределов человеческого понимания. На короткий, безумный миг юноше показалось, что этот Йог-Сотот — он совсем некстати вспомнил отрывок из Лавкрафта, который прочел ему Вэру… да, именно он — закрывает своей массивной тушей вход в ещё один колодец — Ворота, существовавшие прежде всех созданных разумом Ворот, ведущие в такие непредставимые бездны, что даже ОН не мог их понять… Или он сам был и бездной, и входом в неё?

Это был страж, и ключ, и сами Ворота — всё в одном существе, сплавившим сущности множества рас, иные из которых не существовали уже более нигде. Оно едва заинтересовалось им — юноше и этого хватило, чтобы его сердце едва не разорвалось от ужаса — и их сознания, на миг соприкоснувшись, немедля разошлись. Из того, что ему открылось, Сергей не успел запомнить и понять ничего — впрочем, он знал, что это лишь к лучшему — но его сущность как-то отразилась в сущности этого существа. И что-то — возможно, страх, возможно, ненависть, возможно, просто любопытство, — в их сущностях совпали. Лишь поэтому юноша не был мгновенно поглощен. Его, уже совершенно независимо от его воли, потянуло в один из Туннелей, пепельно-серую трубу, — единственный здесь путь, который, в какой-то мере, был предназначен для людей. А Ньярлат, полностью опустошенный и вновь наполненный из своего источника, устремился назад, к тем Воротам, для стражи которых был рожден, к своей паре беспомощных пленников.

5.

Юноше захотелось закричать, но он не смог. Он понимал, что ему и так невероятно повезло — его направили в единственный Туннель, не вызывавший у него панического страха неминуемой смерти, как те вихрящеся-черные или слепяще-радужные колодцы, которые были ещё хуже. Непонятно, как, но он чувствовал струящуюся из каждого Туннеля… силу? Ощущение? Нечто, похожее на аромат или эмоции — в некоторых была мгновенная смерть, в других — непереносимая чужеродность, в третьих — теплая, мягкая чернота, бесконечное сплетение туннелей из черного меха и живой томной мглы, не выпускающее никого из тех, кто попадал в их объятия — они сами не хотели их покидать.

Ему тоже захотелось вечно плавать в такой темноте, где можно видеть всё сразу, но это была бы смерть — одна из бесконечного множества её разновидностей. В каждом из Туннелей его ждала своя — смерть тела, смерть души, смерть духа или же смерть причины. А там, куда его тащило… там не было единого ощущения. Его втянуло в трубу со стенами из скрученных, неподвижно застывших серых облаков. Они помчались вокруг него с непредставимой скоростью, но он продолжал ощущать…

Это был аромат мудрости, боли, — и, может быть, обмана.

6.

Сергей лишь обрывками помнил, что было потом. Это невообразимое путешествие выпило все остатки его внутренних сил. Воздух, что окружал его бесчувственное тело, становился всё менее пригодным для дыхания и неотвратимо близился миг, когда странная связь человека и машины разорвется навсегда — в кошмарный миг пробуждения, когда измученное сердце остановится и непонимающее сознание на миг вернется к реальности, вырвавшись из кристаллической решетки металла, что дал ему временное убежище — вырвется, чтобы затем погаснуть во тьме смерти.