Стервы большого города - Кэндес Бушнелл

— Как твоя мать я имею право оберегать тебя. Пока тебе не исполнится хотя бы пятьдесят.

— Ну мама… — протянула Катрина.

Она очаровательно надулась… скоро она начнет целоваться с мальчиками, — встревоженно подумала Нико. Ей не хотелось, чтобы дочь общалась с мальчиками. Пустая трата времени. Подростки такие противные… Не отправить ли ее в пансион для девочек, в какое-нибудь безопасное место… например в Швейцарию… но как она проживет, по многу недель не видя дочь?

— Эй, мам? — Катрина смотрела на мать с любопытством и озабоченностью. — Пойдем искать папу. — И, взяв Нико за руку, рванулась вперед.

— Потише, милая, я на высоких каблуках. — Нико показалось, что она говорит в точности как ее мать. Ну и что? Ты невольно напоминаешь свою мать, когда у тебя появляются дети, бороться с этим тщетно. И кроме того, это так приятно…

— Да ты родилась на высоких каблуках, — засмеялась Катрина и остановилась у лестницы, поджидая Нико. — Ты создана, чтобы руководить.

— Спасибо, Китти.

— Я уверена, что Туния победит, а ты, мама? — Катрина взяла мать за руку. — По словам папы, она лучшая миниатюрная такса во всей стране, и если судьи не увидят этого…

Она болтала, снова превратившись в веселую девочку. Нико кивала, слушала и опять думала о том, как сильно любит дочь и как ей повезло в жизни.

Шон надел белые джинсы и красную рубашку. Вишнево-красную в отличие от темно-красного рождественского цвета. С маленьким зеленым аллигатором на левой стороне груди. Рубашку он заправил в джинсы, стянутые коричневым кожаным ремнем с продернутыми в нем полосками розового, желтого и голубого материала, похожими на ленточки. Но бросалась в глаза именно рубашка. Венди до самой смерти не забудет эту рубашку.

— Назад в аэропорт, пожалуйста, — сказала Венди.

Водитель кивнул. Она удивилась, как спокойно и бесстрастно прозвучал ее голос. Будто у робота. Но возможно, ничего удивительного в этом нет. Внутри у нее теперь все умерло окончательно. У нее не осталось ни чувств, ни души. Больше Венди уже ничто не тронет. Она всего лишь машина, ценимая только за свою способность делать деньги и обеспечивать. Платить за вещи. Кроме этого, она ни на что не годна.

Автомобиль остановился у ворот, и Венди поняла, что, как только он минует их и покинет территорию поло-клуба «Палм-Бич», возврата не будет. «Стоп! — прозвучал внутренний голос. — Вернись… вернись!» Но другой голос возразил: «Нет, тебя уже достаточно унизили. Ты должна подвести черту или навсегда потерять их уважение. Возвращение сейчас ничего не изменит, только все ухудшит. Возвращения быть не может. Только движение вперед вместе с ужасной правдой».

Белые металлические ворота открылись, автомобиль тронулся.

Венди вжалась в сиденье, словно боясь, что ее увидят. Что она могла сделать иначе? Что сказать? Каких слов от нее ждали? Как правильно ответить, если тебе говорят: «Венди, я не люблю тебя. И думаю, никогда не любил»?

Если бы только… если бы только рядом с ней, в утешение, были дети. Но им она тоже не нужна. Правда ли это? Или она смотрит на ситуацию упрощенным взглядом ребенка? Они ведь все-таки дети, поэтому не хотели, чтобы их день был испорчен. Венди могла остаться, но не могла находиться рядом с Шоном и его родителями, знавшими правду и украдкой посматривавшими на нее…

…Ты знаешь, он не любит ее. И никогда не любил. Мы никогда не сомневались в этом. Как же она-то не видела?..

…И что она намерена теперь делать? Осторожно. Она опасна. Она плохая женщина. Она может испортить жизнь Шону и детям. Мы только надеемся, что она будет вести себя разумно…

И эта вишнево-красная рубашка и белые джинсы. И коричневые замшевые туфли от Гуччи. Шон стал… одним из них.

Лошадником.

А она — нет. Она вообще не принадлежит к тому миру.

Когда «ситасьон» приземлился в аэропорту Палм-Бич, Венди поехала прямо в отель «Брейкерс», надеясь найти Шона и детей в номере. Но застала там родителей Шона, нарядившихся в бермуды, из которых торчали отекшие бесформенные ноги, напоминавшие сырое тесто. Родители завтракали, и отец Шона, Гарольд, открыв дверь, не скрыл изумления.

«Готова поклясться, вы не ожидали увидеть меня здесь», — подумала Венди, уверенная в своей победе.

— Здравствуй, Гарольд, — сказала она. Гарольд, видимо, решил, что лучше не провоцировать ее, поэтому быстро повернулся и проговорил:

— Мардж, посмотри, кто здесь. Это Венди.

— Здравствуй, Венди. — Мардж не потрудилась встать из-за стола. Ее голос прозвучал холодно. — Как жаль, — вздохнула она. — Ты разминулась с Шоном и детьми. Но по-моему, они не знали, что ты приедешь.

«Ну да, конечно», — подумала Венди.

— Куда они поехали?

Мардж и Гарольд переглянулись. Мардж взяла вилку и вонзила в яичницу.

— Поехали посмотреть на пони.

— Кофе, Венди? — предложил Гарольд, садясь напротив жены. — Судя по твоему виду, тебе не помешает.

— Да, не помешает. Спасибо.

— Я позвоню, чтобы принесли еще одну чашку, — сказал Гарольд. — Здесь отличное обслуживание.

«Если я убью этих двух стариков, поймут ли меня присяжные?» — прикинула Венди.

— Не говори глупостей, Гарольд. Она может взять мою чашку. Вот, Венди. — Мардж подвинула к ней чашку с блюдцем.

— Я не хочу лишать тебя кофе.

— Мардж все равно не пьет его. Никогда не пила, — пояснил Гарольд.

— Пила, — чопорно возразила Мардж. — Ты забыл? Когда мы поженились, я пила по шесть чашек в день. Бросила, когда забеременела Шоном. Акушер сказал, что кофеин вреден. Тогда этот акушер считался очень компетентным.

Венди рассеянно кивнула. Они специально это делают — мучают ее за то, что она была такой плохой женой их дорогому, идеальному сыну? Что им известно? Вероятно, все… они же здесь. Значит, в курсе событий.

— Где они? — Венди налила кофе из белого кофейника.

— Кто? — спросила Мардж.

«Ну будет тебе, — подумала Венди, взглянув на нее. — Ты не настолько стара. Ты знаешь кто».

— Шон и дети. — Она сделала глоток и обожглась. Мардж сосредоточенно наморщилась:

— Как это называется, Гарольд?

— В поло-клубе «Палм-Бич». — Гарольд избегал смотреть на Венди.

— Да, точно, — согласилась Мардж. — Говорят, он очень известный. — Последовало долгое неловкое молчание, которое в конце концов нарушила Мардж. — Ты хочешь поехать туда, чтобы встретиться с ними? — спросила она.

— Конечно. А почему бы и нет? — Венди осторожно поставила чашку на блюдце.

— На твоем месте я бы не стал этого делать, — заметил Гарольд. Мардж взглядом попыталась заставить его замолчать, но он не обратил на это внимания. — Хотя бы позвони сначала. Шон говорил, нужен специальный пропуск.