Критическая метаморфоза - Максим Похил
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Да, она тихая и слегка незаметная. Но вы же не понимаете, что совершенно не заслужено, самолично сделали ей репутацию самого слабого звена. Так что, не ужели нельзя вести себя по-людськи?» — высказывал это Элай, Грамму в лицо, ещё полгода назад. Видя в ответ лишь гневные гримасы. Повлёкшие за собой систематические уменьшения выдаваемых ему заказов. Но Элай, понимая, что Грамм пытается, таким образом вынудить его извиниться, не пошёл на это и в свою очередь, просто перестал разговаривать с ним на любые темы, кроме работы. Но так долго продолжаться не могло. И Вениамин всё же простил своего третьего, лучшего работника. Для него было главное продуктивность, а не человечность Элая. За что в дальнейшем очень пожалел.
Влада услышала и смиренно отошла, вслед за тем, после этого Грамм начал отдавать поручения остальным. Элай понял, что спокойно работать ему дальше не дадут. И уже смешиваясь в «чертополохе» офисных коллег, старался покинуть этот паноптикум, по умолчанию через двери. Но внезапно ощутив на себе взгляд, вынуждено обернулся. И усмотрел печальный взор Вениамина, стучащего кистью по своим наручным часам, показав ему на дверь, с надписью своей фамилии.
Традиционно это у них означало, «Ко мне в кабинет через двадцать минут». Хоть Элай и не питал уважения к нему, но в этом взгляде виднелось что-то новое, непонятное и возможно серьёзно-важное, что и побудило его послушаться, а не свалить, предварительно проговорив Грамму какую-то бредовую отмазку.
Но всё же выйти с этого хаоса, ему было необходимо, ведь все присутствующие начали явно, зачем-то, повышать голос, выясняя причину не своевременного до писания материала своих коллег. В такие дни уличный воздух Элаю казался намного свежее обычного и дышалось легче.
Но вместо ожидаемого, он заметил при входе двух девушек, одна из которых нервно курила. Трясучей рукой, она держала бычок, водя его то в сторону урны, то поднеся его к своим губам и рвано вдыхала. И так вышло, что дым, в сотрудничестве с ветром, направлял свой поток воздуха именно в его сторону.
Элай не думал отходить, чтобы ускользнуть от дыма, и такое расположение ситуации его никак не разозлило, даже принимая во внимание то, что он ненавидит его запах, а даже слегка раззадорило.
Видите ли, Элай таких людей, про себя, называл «ракушками». Слово придумалось им же и происходит от названия болезни «рак». Стало быть, для него они потенциально больные тяжелой болезнью, поэтому так именовал. К слову, считал он так лишь потому, как они добровольно шли на такую участь.
Интерес был связал с его странной привычкой задавать агрессивные вопросы. Ну, например, подходит он к курящему человеку средних лет, произносит: «Извините за бесцеремонность, просто интересно, если учесть, что регулярное курение, по статистике, сокращает жизнь на 20–25 лет. И опять же по статистике, люди в нашей республики живут от 50 до 60. А выглядите вы на 40. То сколько вы собираетесь ещё прожить?».
Выглядит это совершенно неуместно и глупо, но Элая не останавливало. Ему это приносило душевное удовольствие. А то, что при этом выглядел сумасшедшим, ему было по барабану. Что происходило дальше, после его слов, я описывать не буду. Скажу лишь то, что по лицу ему за это не попадало.
И в очередной раз, решая повторить это, пошёл в их сторону. И уже в восьми метрах, узнал спиной стоящую к нему, свою коллегу Лизу Лэкору. Вторая же, Элаю, больше походила на женщину нежели девушку. Внешность у неё была хоть и миловидная, а тело миниатюрное, но возраст всё-таки уверенно «написал» на нём: «И так, начнём…».
И Элай заметил, что обстановка между ними была какая-то странная, коллега как будто опрашивала вторую. Задавать вопросы о куреве тут же передумал, оценив ситуацию, как не стандартную, но всё же бесцеремонно вклиниться в диалог, он не передумал. Только сейчас он это делал, лишь от любопытства.
Как только он приблизился практически к ним в плотную, узрел явные подтеки от слёз на глазах женщины, пытавшаяся выдавить из себя мысль, а Лиза переносила тут же её себе в смарт.
Лиза услышала спиной, что к ним кто-то приближается, убрала гаджет и обернулась. Увидев Элая, она моментально притормозила его руками, постаравшись увести подальше от второй. Проговаривая при этом, ему в полутона: — Элай, подожди, не влазь пожалуйста, тут очень важный разговор. Грамм в курсе, я по его просьбе собираю информацию.
Как только другая женщина увидела постороннего, она тут же начала утирать слёзы. А другая уже отдалила Элая, как минимум на три метра.
— Да? Хорошо, только скажи, что случилось, — по взгляду Лизы было понятно, что её как раз просили никому не говорить, — Ну пожалуйста… Ты же знаешь, я не переношу интриги… Ну не отстану же.
— Ладно… Это Светлана Фурустевич, мать Марка, — он тут же неистово выпучил глаза, но так чтоб Светлана этого не заметила, — Да, я тоже её впервые увидела.
— Так, подожди, у Марка совершенно другая фамилия. Как это так?
— Ну, наверное, у него фамилия от отца, а она не меняла оставила свою. Не знаю…
— Так, а в чём дело?
— Марк пропал уже практически как третий день. Мать бьёт в панику.
— Пропа… Да ладно ей, уж сколько раз, он уезжал из города никого не предупредив. Ещё во время первых курсов учёбы раз двадцать такое было.
— Это не тот случай, — мать Марка уже начала прятать свои эмоции и успокаиваться, — В этот раз, он вообще-вообще никого не предупредил. Она подала заявление в полицию, а та… — Элай хотел уже ухмыльнуться, но передумал, услышав следующее, — А та уже в свою очередь нашла где-то следы его крови, здесь в Феере. Где именно, она нам не рассказала, но я знаю, только то, что тела не нашли. Вот попросила нас, чтобы мы осветили новость, может это как-то поможет.
На удивление Лизы, Элай после этих слов, как-то странно на неё посмотрел. Она хотела тут же ему напомнить, что он
