Восстание (ЛП) - Скэрроу Саймон

На этот раз атака сорвалась в центре, поскольку мятежники отступили от стойких рядов легионеров Двадцатого. На этот раз, как заметил Катон, они отступили гораздо быстрее, чтобы избежать смертельного воздействия копий и скорпионовых стрел. Несмотря на это, интенсивность и продолжительность второй атаки были больше, и когда повстанцы вернулись на дальний берег реки, стало ясно, что она стоила им еще тысяч людей, особенно у ног римских солдат, где тела были сложены достаточно глубоко, чтобы во многих местах доходить до края уступа.

Катон приказал людям еще раз выдвинуться вперед, чтобы подобрать неповрежденные пилумы и стрелы для скорпионов, убрать тела с боевого уступа и сбросить их на метра три вниз по склону, где они послужат тому, чтобы сломить импульс следующей атаки в отсутствие заостренные кольев, выкорчеванных противником. В когорте погибло четырнадцать человек, включая двух ее центурионов, Анния и недавно повышенного в должности Лентикула. Катон знал, что многие из тех, кому придется принять на себя основной удар третьей атаки, уже были задействованы, и что его резервный ряд будет сокращен до немногим более половины начальной длины.

Последовали и худшие новости, когда отряд Галерия вернулся с прочесывания склона в поисках метательных копий. Им удалось вернуть лишь горстку, которую они добавили к сокращающемуся запасу в тылу когорты.

- Повстанцы, должно быть, подобрали их, когда они отступали, господин.

- Они быстро учатся, - сказал Макрон. - Смею предположить, что мы окажемся на принимающей их стороне, когда они вернутся на следующий штурм.

- Очень хорошо, - обратился Катон к Галерию. - Вернись на свою позицию и убедись, чтобы люди сделали хороший глоток из своих фляг. Я не хочу, чтобы кто-нибудь потерял сознание в такую жару.

- Да, господин, - центурион вытер лоб и повернулся, чтобы уйти.

Перестроив свои ряды, Катон послал гонца в полевой штаб Светония, чтобы сообщить им о его потерях и уверенности в том, что Восьмая Иллирийская будет сокращена до двух шеренг после следующей атаки. Вполне возможно, что это сообщение будет воспринято как пораженческое, но он надеялся, что оно, по крайней мере, побудит наместника быть готовым сдвинуть линию назад, чтобы защитить более узкий фронт. Тем временем Катону придется принять некоторые собственные меры на случай непредвиденных обстоятельств.

- Макрон, я собираюсь вывести людей из третьей линии и создать два резервных отряда. Ты возьмешь людей Анния слева, а я возьму остальных ребят Лентикула справа. Если противник будет угрожать прорвать нашу линию или отбросить нас, не жди приказов. Затыкай брешь и вытесняй их наружу.

- Я справлюсь с ублюдками.

Катон улыбнулся.

- Я не сомневаюсь.

Прежде чем Боудикка и ее командиры начали третью атаку, произошла задержка. Катон видел, как их раненые лежали на траве перед длинной вереницей повозок и фургонов, набитых зрителями. К ручью отправляли отряды, чтобы наполнить бурдюки с водой, а группы всадников вели своих лошадей напиться на краю поля боя, где они должны были быть вне досягаемости стрелометов. Воспользовавшись затишьем, некоторые римские командиры также отправили вниз свои отряды за водой: людей, нагруженных флягами, в сопровождении эскорта со щитами. Как только противник заметил их спуск по склону, шеренга пращников рванулась вперед и выпустила свои снаряды, поразив нескольких солдат Светония и заставив его подать сигнал о срочном отзыве. Его людям придется терпеть изнуряющую жару, а тем, кто уже опустошил свои фляги, придется терпеть жажду, пока битва не закончится.

Темные тучи теперь были над левым флангом римской армии, и в давящей атмосфере, удушающей обе армии, чувствовалось напряжение. Приход шторма казался неизбежным. Третья волна воинов Боудикки двинулась вперед с гораздо меньшим энтузиазмом, шумом и бряцанием оружия. Когда они сосредоточились вне досягаемости скорпионов, на флангах собралось большое количество кавалерии, а позади каждого кавалерийского отряда с грохотом заняли позиции пятьдесят колесниц.

- Похоже, на этот раз они идут ва-банк, - сказал Макрон, наблюдая за приготовлениями врага. - Будет сложно отправить эту группу обратно с холма.

- Пора занять позицию, - сказал Катон. Он поднял свой щит и протянул руку Макрону. Его друг с любопытством посмотрел на него, когда они схватились за предплечья.

- Официальное прощание?

Катон застенчиво улыбнулся.

- Будем надеяться, что нет. Я просто благодарен, что ты здесь, когда мои люди и я нуждаемся в тебе больше всего.

- Ну-ка погляди на меня, Катон. Нельзя ожидать, что я выиграю эту битву в одиночку, - пошутил Макрон. - Знаешь, тебе и твоим ребятам тоже придется внести свою лепту.

- Мы постараемся изо всех сил. Увидимся.

- Тогда до встречи. Ты можешь на это рассчитывать.

Они разошлись и собрали свои небольшие группы резервных отрядов и заняли позиции позади когорты, в то время как остальные люди готовились в двух оставшихся линиях. Пилумов оставалось на два залпа. После этого мятежники будут подвергаться обстрелу только со скорпионов, пока у них хватит запасов стрел. Катон чувствовал растущее беспокойство по поводу того, что баланс битвы смещается в пользу врага.

Звук горна возвестил о начале атаки. В рядах бриттов, казалось, не было никакой спешки вступать в схватку с римлянами, пока пехота Боудикки спускалась к ручью, хлюпая по грязи на дальний берег. Скорпионы не стреляли, пока противник не оказался в пределах досягаемости, и Катон воспринял это как знак того, что им нужно экономить стрелы. Повстанцы были уже в ста шагах от ручья, когда сзади послышался знакомый треск выпущенного оружия. Как только они увидели темные стрелы, поднимающиеся в небо, они издали рев и помчались вверх по склону, раскрыв свои ряды, чтобы минимизировать потери.

- Внимание, парни! - крикнул Катон своим людям. - Готовьте пилумы!

Вспомогательные пехотинцы в первом ряду подняли оружие и отвели назад, готовые к броску. Катон подождал, пока ведущие повстанцы не подойдут на расстояние не более тридцати шагов. Затем он увидел первые стрелы, летящие в сторону его людей из рядов противника, и быстро крикнул:

- Давай!

Копья пересеклись в воздухе, и люди с обеих сторон были поражены. Один из метательных снарядов противника пролетел мимо линии обороны, заставив одного из резервистов Катона отпрыгнуть в сторону, чтобы избежать попадания. Когда он вернулся на свою позицию, несколько его товарищей громко гоготали, высмеивая его реакцию.

- Достаточно! - рявкнул Катон. - Тишина!

Второй залп ауксиллариев был дан как раз вовремя, чтобы люди обнажили короткие мечи и вступили в бой с бриттами, перелезающими через линию тел и атакующими защитников на боевом выступе. Раскатистый стук ударов по их щитам разнесся по всей линии и слился с грохотом и звоном клинков в один оглушительный звук. Он заглушил раскаты грома и шелест листьев на близлежащих деревьях, когда внезапный ветерок возвестил о приближении дождя.

Катон вытащил свой меч. Повернувшись к знаменосцу, он поручил ему держать штандарт высоко, где он будет хорошо виден в суматохе битвы, чтобы люди могли сплотиться в случае необходимости. Затем он сосредоточил свое внимание на схватках по всей линии Восьмой когорты. Его люди выставили ноги и оперлись на щиты, чтобы противостоять импульсу атаки с противоположной стороны, и использовали любые открытые конечности противника, чтобы рубить их или вонзать мечи в тела и лица повстанцев. Справа от себя он увидел, как вторая линия отступила на шаг, когда их товарищи впереди отступили. Затем одного из них стащили с уступа, и несчастный скрылся из виду. Прежде чем брешь удалось закрыть, трое врагов поднялись наверх и бросились на ауксиллариев, освободив место для большего количества соплеменников, чтобы они могли подняться на выступ. Римляне попытались оттеснить их назад, убив двух воинов, которые безрассудно пожертвовали собой, чтобы открыть путь тем, кто стоял позади. Теперь на уступе было восемь мятежников, и еще больше карабкались за ними, и Катон решил, что пришло время вмешаться, прежде чем ситуация станет еще хуже.