Иное решение - Андрей Семенов

– Боюсь, господин оберст-лейтенант, вы не осознаете всей серьезности положения, в котором оказались, – Марта, все так же улыбаясь, сидела за рабочим столом фон Гетца. – В память о днях нашей совместной работы я дам вам дружеский совет: не упорствуйте и начните рассказывать все подробно и по порядку. Ваше упрямство не принесет вам ничего, кроме ненужных страданий.

Она глазами показала Кользигу на мундир фон Гетца. Эсэсовец подошел к нему и сорвал погоны, Рыцарский крест, все нашивки, орденские ленты и знак за ранение.

– Вот видите, – продолжала Марта. – Вы уже не оберст-лейтенант и не герой Рейха. Вы изменник. И ваша жизнь зависит от того, хватит ли у меня терпения с вами разговаривать. Где вы должны встретиться с Раулем Валленштейном?

– Свинья! – Бехер сзади отвесил фон Гетцу звонкий подзатыльник. – Отвечать, когда с тобой разговаривает гауптштурмфюрер.

Конрад сделал попытку привстать со стула, но тут уже Кользиг, стукнув своим здоровенным кулаком по голове фон Гетца, усадил его обратно.

Злые слезы унижения навернулись на глаза у Конрада. Каких-то пять минут назад он был здесь главным!.. А теперь!.. Его, потомка тевтонских рыцарей, одного из лучших асов люфтваффе, как свиную тушу, ворочают узколобые ублюдки из СС!

– Господин оберст-лейтенант, я прошу вас не сердить моих друзей. Сами видите – они люди вспыльчивые, – сказала Марта. – Я боюсь, что если наша беседа и дальше пойдет без вашего участия, то я просто не довезу вас живым до Рейха. Отвечайте, пожалуйста, где и когда вы договорились встретиться с Валленштейном?

Конрад поднял голову и разбитыми в кровь губами прошамкал:

– Мне нечего вам ответить.

– Ах, вот как?! – радостно удивилась Марта и всплеснула руками. – Тогда я ненадолго оставлю вас с моими коллегами, а сама пойду приготовлю всем кофе.

После того как она выпорхнула из кабинета, Кользиг и Бехер взялись за Конрада всерьез. Шелленберг не зря держал их в штате, ребята знали свое дело. Конрад и не представлял, что человеку может быть так больно. Через пять минут экзекуции все тело фон Гетца состояло из одной нечеловеческой, жуткой, непереносимой боли. Он пробовал кричать, но эсэсовцы воткнули ему в рот кляп, и теперь ему стало трудно дышать. Кровь пузырилась, вытекая из носа, и мешала сделать вдох. Одна только боль заполняла тело, глаза вылезали из орбит, от этой боли Конрад мычал, извивался и хотел сейчас только одного – скорее бы все кончилось.

Минут через десять вернулась Марта. В руке у нее был поднос, на котором стояли четыре чашки с дымящимся кофе. К ее возвращению эсэсовцы снова усадили арестованного на стул. За короткое время отсутствия Марты эти костоломы успели превратить оберст-лейтенанта в жалкое, запуганное ничтожное животное.

– Как вы себя чувствуете, господин фон Гетц? – Марта, все так же обаятельно улыбаясь, расставила чашки на столе. – Я вижу, вам уже лучше? Надеюсь, вы не поссорились тут без меня?

Кользиг и Бехер отошли в угол кабинета и закурили. Конрад все время боязливо косился в их сторону.

– Угощайтесь, господин фон Гетц, – Марта подвинула чашку с кофе ближе к арестованному. – Я понимаю, что в наручниках пить кофе не так удобно, но это же лучше, чем вовсе ничего? Итак, будем говорить, или я схожу за сливками?

Дрожащими руками Конрад отер лицо. Падение с Олимпа было столь неожиданным и стремительным, а обращение эсэсовцев настолько жестоким и подчеркнуто-презрительным, что он уже был не в состоянии понимать все происходящее. Фон Гетц был раздавлен.

– Будем, – сказал он глухим, треснувшим голосом.

XLVI

«Что же теперь делать? – думал Штейн. – Обманул гешефтмахер. Деньги взял и обманул. То, что он принес, настолько грубо сработано, что даже в автобусе ездить с такими документами не стоит. Как теперь жить? По каким документам? На какие средства? Где, в конце концов? Этот придурок Коля со своим обостренным чувством долга и патриотизма пусть возвращается обратно в СССР, если ему так припеклось. Но я-то знаю, что нас там ждет! А когда Коля уедет, где я буду жить? Не в его же квартире? Идиотская ситуация – пол-Стокгольма знакомых, а пойти не к кому! Хотя почему не к кому? Рауль. У Рауля светлая голова, вместе с ним мы непременно что-нибудь придумаем. У него широкие связи в деловом мире, его рекомендация сослужит мне добрую службу во время поиска работы. С его помощью можно определиться на хорошее место с приличным, даже по европейским меркам, жалованьем».

Штейн оделся и собрался уйти. Больше он в эту комнату не вернется. Все, что связывало его еще недавно с Советским Союзом и казалось таким прочным, уже перестало иметь значение. Он больше не считает себя гражданином СССР и уж тем более подполковником Красной армии. Он сейчас – лицо без гражданства. Через несколько дней сюда приедет «чистильщик» и начнет за ним охоту.

Коля возился с какими-то вещами.

– Коля, – окликнул его Штейн.

– Да, Олег Николаевич, – повернулся к нему Коля.

– Все-таки возвращаешься?

– Возвращаюсь, Олег Николаевич, – вздохнул Коля.

Штейн подошел к нему, провел рукой по волосам:

– Хороший ты парень, Коля, добрый, исполнительный, трудолюбивый. Жаль будет, если тебя шлепнут.

– Значит – судьба.

– Да ты фаталист, я вижу, – улыбнулся Штейн. – Прощай.

Штейн протянул Коле руку.

– Прощайте, Олег Николаевич. Спасибо вам за все.

– Чудак ты, ей-богу. За что спасибо-то? За то, что мы с Головиным жизнь тебе сломали?

– Нет. За то, что вы меня всему научили.

– А-а. Ей-богу, ты чудак. Мы, наверное, больше с тобой уже не увидимся. Если успеешь, передавай Головину от меня пламенный привет. Скажи, чтоб не искал меня. Я не Синяев. Против советской власти работать не буду, а приговор свой пусть он исполнит… условно.

– Как понять «если успеешь»?

– Там увидишь. Ну, бывай. Прости, если что не так.

– И вы меня простите, Олег Николаевич.

С тем Штейн и вышел на улицу.

Теперь необходимо как можно скорее найти Валленштейна. Находиться на улице в городе, в котором провел четыре предвоенных года, небезопасно – могут узнать в самый неподходящий момент. Штейн нанял такси и назвал адрес штаб-квартиры Международного Красного Креста.

Он почему-то всегда предполагал, что у такого солидного и авторитетного журналиста в МКК должен быть отдельный кабинет, забывая о том, что Валленштейн работал там рядовым волонтером. В комнате, которую ему указали, находились человек восемь людей разных возрастов.

– Здравствуйте, – Штейн обратился ко всем сразу. – Могу я видеть господина Валленштейна?

Люди переглянулись между собой.

– А его нет, – сказал кто-то из дальнего угла. – Он уехал в немецкое посольство.

– Куда?! – вырвалось у Штейна.

– В немецкое посольство. Ему позвонил этот… Как его, Рита?

– Какой-то фон Гетц, – пискнула девушка с веснушками.

– Ну да. Фон Гетц. Сказал, что это срочно и ненадолго. Валленштейн сорвался и поехал в немецкое посольство.

– Спасибо, – поклонился Штейн. – «Больше вы его не увидите», – добавил он про себя и вышел на улицу.

«Ну вот и все, – думал он, шагая в неизвестном направлении. – И у немцев наверняка такая же каша, как у нас. Этого фон Гетца уже скрутили, и он под давлением позвонил Валленштейну, заманил в посольство, откуда его вывезут в багажнике посольской машины. Им тоже лишние свидетели не нужны. Прощай, Рауль. Прощай, Коля. Прощай, Конрад. Все прощайте. Только куда же идти мне? Ни денег, ни документов».

Он не заметил, что стоит под звездно-полосатым флагом, а три верзилы в форме морских пехотинцев смотрят на него выжидающе. Ей-богу! Если бы на них напялить эсэсовскую форму, вы бы нипочем не отличили их от тех охранников, что несли службу возле немецкого посольства. Такие же тупые, невыразительные рожи, такие же пустые оловянные глаза. Как братья, честное слово. Им бы в бейсбол свой играть, или во что они там играют в своей Америке? Оценив флаг, похожий на полосатый наматрасник, Штейн принял «иное решение».

– Ну, что же, – сам себе сказал он. – Наверное, это судьба. Эй, мистер!

«ПРОТОКОЛ Заседания бюро парторганизации войсковой части п/п****** (извлечение)

1.0 ходе подписки на государственный заем.

2. Задачи парторганизации части в текущий период борьбы с немецко-фашистскими захватчиками.

3. О приеме новых членов ВКП(б).

4. Персональное дело коммуниста Штейна О. Н.

5. Разное.

Слушали: ‹…› Постановили: ‹…›

4. Исключить Штейна О. Н. из рядов Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков).

‹…›

21 июня 1942 г.».

«ПРИГОВОР Военной Коллегии Верховного Суда СССР (извлечение)

Именем Союза ССР