Зеркала. Темная сторона - Мария Николаевна Покусаева

Кто-то снова взял господина Кайрена за руку, словно проверяя, жив ли он. Этот кто-то недовольно цокнул языком и что-то невнятно пробурчал – по-человечески, про «зря» и «не место», большего господин Кайрен разобрать не смог. Его потрясли за плечи мягко, как будят задремавших больных.

– Очнитесь, господин Кайрен. – Голос Ренара был спокойным, будто бы ничего странного вокруг не происходило. – Зимний лес – не то место, где стоит спать. Ну же, просыпайтесь. – Он заставил господина Кайрена поднять голову, слегка ударив его по щеке. Мир вокруг все еще расплывался, и лицо господина Ренара казалось странным, заострившимся, словно бы сквозь человеческие черты проступало что-то еще. Господин Кайрен заметил уже знакомую фляжку, которую поднесли к его губам и заставили сделать глоток. – Тихо, – добавил Ренар, прикрывая рот рукой. – Постарайтесь сделать вид, что вас тут нет.

Господин Кайрен кивнул.

Стоило бы, наверное, спросить, что происходит, но сил не было даже на то, чтобы понять, о чем спрашивать.

Ренар сел на снег рядом с ним и замер, очень спокойный и тихий, но, кажется, слишком бледный, почти светящийся от этой бледности.

Или господину Кайрену это лишь казалось, он не мог бы утверждать с точностью.

Потому что «точность» – это совсем не то слово, которое стоило бы использовать здесь и сейчас.

Господин Кайрен посмотрел вперед, туда, где за стволами деревьев в синих сумерках двигались две тени, одна из которых точно была человеческой и принадлежала волшебнику, а другая менялась, вытягивалась, исчезала, раздваивалась, смеялась, танцевала, шипела яростно, ударившись о невидимую преграду, и снова смеялась, становясь подобием человека.

– Я же говорил, что это немного неклассическая магия, – раздалось рядом. Господин Кайрен с трудом повернул голову, потому что движение отозвалось резкой болью в виске: Ренар как ни в чем не бывало доставал из сумки, висевшей на поясе, табак и трубку. – Вам не о чем беспокоиться, Птица хорошо знает, что делать, но, конечно, он будет неимоверно зол, когда поймает его.

– Кого? – переспросил господин Кайрен.

Не сразу, а когда смог вспомнить, как шевелить языком.

– Фэйри, – коротко ответил Ренар. – Вряд ли у этого есть имя, а если и есть, то вряд ли оно что-то скажет мне или вам.

Он смотрел прямо перед собой, изредка поднося трубку к губам, на которых застыла легкая плутовская улыбка человека, уверенного, что он созерцает бурю с безопасного расстояния.

– Место в первом ряду, господин Кайрен. Наслаждайтесь, пока все не закончилось, потому что потом будет совсем не весело.

Он замолчал и накинул на голову капюшон, который скрыл его лицо наполовину.

Мир вокруг переставал вращаться и изменяться быстрее, чем господин Кайрен моргал. Вместе со вспышками головной боли накатывала легкая тошнота, приходилось дышать глубже – воздух пах морозом, хвоей, сыростью, дымом и самую малость – мокрой шерстью, словно бы где-то рядом пробежала вывалявшаяся в снегу большая псина.

– А госпожа Хёльда? – спросил стражник, сплюнув на снег вязкую и странно горькую слюну.

Ренар ответил не сразу, словно подбирал слова.

– М, – протянул он, выпуская дым изо рта. – Боюсь, с этим будут некоторые проблемы, господин Кайрен.

Он снова замолчал, оставив господина Кайрена в недоумении. Но недоумение перемешалось с головокружением, пришлось сесть поудобнее, зашипеть, потому что одна нога затекла от неудобной позы, и только потом поймать ускользающую от затуманенного сознания мысль.

– Где девушка? – спросил господин Кайрен так твердо, как только мог.

Ренар пожал плечами, не оборачиваясь к нему и не отвлекаясь от трубки. Когда господин Кайрен раздраженно протянул к нему руку, с трудом пытаясь схватить слишком обнаглевшего парня за плечо, капюшон сполз, и к стражнику повернулось не-совсем-человеческое лицо с заострившимися чертами. Прищур глаз, чуть отсвечивающих зеленым – или ему показалось, нельзя же такое увидеть в сумерках?! – был злобным и хитрым, но Ренар быстро вернул себе то самое странное, собранное, насмешливое спокойствие.

– Девушки здесь нет, господин стражник, – как ни в чем не бывало ответил он, убирая чужую руку со своего плеча. – Ее здесь не было, когда мы сюда пришли. То, что сидело там, – он кивнул в ту сторону, где одна тень все еще вилась вокруг другой тени, – никогда не было ею. Думаю, мы найдем Хёльду, может быть, даже где-то поблизости, но ни одному из нас это не понравится.

Он снова закурил, и в этот раз улыбки на его лице не было.

Через какое-то время господин Кайрен почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы еще раз пошевелиться, выпрямиться и глубоко вдохнуть. В воздухе что-то изменилось, и в мире тоже. Больше не было слышно ручья, не было слышно тишины и того странного пения, которое то приближалось, то удалялось, путая мысли и память. Господин Кайрен протянул руку в сторону рыжеволосого парня, так и сидящего рядом с трубкой, и тот моментально все понял и вложил в протянутую ладонь свою фляжку.

– Как ощущения? – поинтересовался Ренар. – Мир перестал распадаться на швы и ниточки?

Господин Кайрен вдруг понял, что это было лучшее описание того, что происходило с ним только что.

Ренар, кажется, понял, что он понял, и коротко рассмеялся.

– Все закончилось, господин Кайрен, или заканчивается. Человеку непривычному сложно существовать на границе между нашей явью и тенями, но, увы, мы с вами попали в ловушку, заготовленную для одного не в меру самонадеянного чародея. – Ренар сам отхлебнул из фляжки и положил ее на снег перед собой. Он сидел, перекрестив ноги, и все еще был странно спокойным, будто бы вокруг не творились совершенно непонятные вещи. – Бедняга Кондор, – добавил он с явным сочувствием и не совсем явным ехидством, когда волшебник вынырнул из темноты и сел напротив них, так же скрестив ноги.

– Заткнись, – огрызнулся он.

Вытянутую вперед руку окутало призрачное ярко-синее сияние, которое превратилось в волшебный огненный шар, зависший чуть выше плеча Кондора.

В свете, похожем на свет слишком яркой свечи, было видно несколько тонких царапин на лице мага и странные пятна на его шее, похожие на отпечатки руки. Кондор тяжело вздохнул и тихо, очень внятно выругался, рассказывая все, что он думает и о Герхарде, и о градоначальнике, и о не в меру наглых фэйри, и еще много о чем.

В частности о том, что кое-кто должен был трижды подумать, когда полез, куда не следует.

– Выговорился? – спросил у него Ренар, когда волшебник замолчал, закрыв лицо ладонями.

На тыльной стороне тоже были видны следы царапин и укусов.

Кондор кивнул.

– Я обещал Герхарду найти ее, – сказал он с ледяным спокойствием. – И я