Как убить свою семью - Белла Маки

Теперь вы в курсе событий. Я провела еще восемь дней в Лаймхаусе, и мне осталось вытерпеть последний. Сегодня скучающая охранница, которую я раньше не видела (большая текучка кадров — кто в здравом уме захочет проводить по двенадцать часов в сутки с кучей разгневанных женщин за мизерную зарплату, когда можно работать в «Старбаксе», также иметь дело с разгневанными женщинами, но получать бесплатный латте?), сказала мне, что мое освобождение состоится завтра ровно в 15:00. Поскольку она не заботилась о моей личной жизни, то сказала это в присутствии Келли, которая настояла на своего рода вечеринке в игровой комнате. В рамках подготовки она заставила меня пойти в камеру ее подруги Дионн, чтобы сделать макияж. Я сильно протестовала, но не отвертелась.

Я в своей камере, не в силах заснуть. Смутно помню это волнение из детства, когда Мари, с подарком в руках, кралась по комнате в канун Рождества. Как и все дети, я старалась не засыпать, ожидая прихода Санты. Но, в отличие от большинства, рано раскусила обман. Меня это не очень беспокоило. Я все еще получала подарки, несмотря на все проказы. Завтра я проведу утро, готовясь — сохраняя спокойствие и энергию. Но сегодня вечером в голове полный бардак, мысли разбегаются, адреналин бурлит. Как я и думала, мое преображение у подружки Келли стало опытом, который повторять не хочется. После напряженных двадцати минут я вышла из камеры Дионн с лицом, отдаленно напоминающим надувную секс-куклу, и волосами, зачесанными назад. Единственное оправдание всему этому — мой экстаз от свободы и убежденность, что фотографий не будет. Я старалась не заводить тут друзей, но на вечеринку пришло много женщин, которых привлекли торт, напитки и возможность отвлечься. Как оказалось, торта не было, но вечеринка все равно тянулась сорок пять минут, — Келли сказала всем, как сильно она будет скучать, а я старалась помалкивать. Не думаю, что до нее дошло — у Келли сообразительности, как у подкладки фальшивой сумки «Биркин». Я вернулась в камеру в половине девятого и притворилась спящей. Все это я пишу под одеялом. Даже если до моего отъезда осталось всего несколько часов, не могу рисковать, поощряя Келли предпринять последнюю попытку. Завтра утром я соберу свои скудные пожитки и буду готова вернуться в мир. Мир, который станет совсем другим.

Глава пятнадцатая

Прошлой ночью мне снилась мама. Не очень приятный сон — мне не часто снятся другие. Жутких кошмаров у меня тоже никогда не бывает, обычно я просто переношусь в трудные или печальные моменты своей жизни и проживаю их заново, пока не проснусь. Видимо, воображения не хватает, но я уважаю свой практичный ум за то, что он не отвлекает меня ночными приключениями. Не буду утомлять вас воспоминаниями, которые всплыли в моем сознании, но я проснулась, скучая по Мари сильнее прежнего и чувствуя себя еще дальше от нее. Каждый план и каждое убийство заставляли меня ощущать связь с ней, как будто она была рядом со мной, придавая мне сил. Но ее здесь нет. Не то чтобы я винила ее. Это не место для томящихся душ. Призрак бросил бы один взгляд на Лаймхаус и немедленно трансгрессировал бы сквозь стену. Если Мари застряла между этим миром и другим, надеюсь, она выбрала люксовые бутики, где переставляет манекены.

Кстати, я не верю во всю эту чушь. В этих коридорах нет призраков, и моя мать не шептала на ветру, пока я мстила за нее. Но память о ней была свежа, пока моя ярость разгоралась, и теперь, когда все кончено, я ловлю себя на том, что думаю о ней меньше. Ее лицо становится размытым и исчезает. Возможно, психотерапевт назвал бы это завершением. Думаю, убивать людей и выходить сухим из воды — и есть своего рода завершение. Только профессионал его вряд ли порекомендует.

Я должна объяснить, как умер Саймон. Знаю, финальная смерть — вишенка на торте в любом романе, самая грандиозная. Отчасти поэтому я откладывала ее на потом. Потому что это не роман. Я не устраивала все так, чтобы его смерть была шокирующей. Не сталкивала его с воздушного шара и не сбрасывала с моста Ватерлоо на закате. Возможно, следовало бы попробовать, просто для дополнительного драматизма, но у меня никогда не было склонностей к ненужным трюкам.

Как только последний важный член семьи Саймона отправился в мир иной, потребность в срочности отпала. Подобно марафонцу, который знает, что осталось пройти всего милю, я решила немного насладиться дорогой. Нужно было выяснить, как дела у Саймона. Учитывая обстоятельства, похороны Бриони казались лучшим местом для наблюдения. Попытка попасть на них была рискованной. Несколько дней я мучилась, а потом поняла, что плачущих женщин моего возраста там будет достаточно, и я впишусь. Именно там можно было бы увидеть истинное горе Саймона. Необходимо выглядеть соответствующе. За день до похорон я перерыла весь офисный шкаф, в котором хранилась одежда и аксессуары, готовые к выдаче важным клиентам для проведения мероприятий. Множество вещей в этом грязном помещении были сногсшибательными — дизайнерские туфли, сваленные в одну кучу, сумки, которые стоили больше двух тысяч, одиноко лежали на полу. Над ними на вешалке висели платья с блестками и разноцветные комбинезоны, а рядом висела табличка с надписью «Чем выше каблук, тем ближе к Богу». Если б глаза могли кровоточить, такие таблички стали этому бы главной причиной.

К выбору наряда для такого мероприятия я была готова. Я потратила свою молодость на то, чтобы научиться вписываться в любую ситуацию. На работе нужна скучная, но не старомодная одежда — для большинства из масс-маркета, где можно купить обычные джинсы, оверсайз кардиганы и массивные ботинки. Но в толпе сверхбогатых придурков из «Инстаграма» «вписаться» означало другое. Эти девушки не просто тратили немыслимые суммы на шмотки, любой богач так может. Прогуляйтесь по Бонд-стрит и посмейтесь над идиотами, которые думают, будто лоферы от «Гуччи» с подкладкой из овечьей шерсти и пуховики с меховой отделкой — воплощение стиля. Тогда вы поймете, что я имею в виду. Нет, у этих женщин были бегающие глазки, они точно знали, что на них надето, и горе вам, если вы ошиблись. Недостаточно просто носить сумку «Прада», — это должна быть эксклюзивная модель, которой еще нет в магазинах. Конечно, мне было плевать на их мнение,