Проклятие Батори - Линда Лафферти

Но самым драгоценным из сокровищ были золотистые груши. Сложенные горой на серебряном блюде, нежные плоды вызывали у девушки танталовы муки. Груши остались нетронутыми, так как у графини не было аппетита.

«Скоро их облепят жирные мухи», – думала Дорица, и ее личико, формой напоминавшее сердечко, затрепетало. Эти мерзкие черные насекомые, извечное проклятие Чахтицкого замка, роились здесь, несмотря на декабрьский холод. Забыв о законах природы, грязные твари потирали свои жадные лапки в предвкушении угощения, гниющего на застеленном льняной скатертью столе. Дорица грустно смотрела на пирамиду из золотистых фруктов.

Ее рука сама собой протянулась и схватила самую верхнюю грушу. Девушка засунула ее в карман передника и поспешила на кухню, пока Брона не заметила ее отсутствия.

Глава 46

Замок Батори

Высокие Татры, Словакия

29 декабря 2010 года

Когда граф Батори спустился вниз, его встретил холодный сырой воздух подземелья.

– Покажите мне пленниц, – приказал граф через дверь тощему, как скелет, охраннику.

Тот отпер дверь и поклонился. Взгляд Батори был жестким, губы безобразно скривились. Охранник съежился.

В нос графу ударило застарелое зловоние мочи и фекалий, и он прижал руку к ноздрям.

– Немедленно помыть этих девок! Искупать и соответствующим образом одеть, надушить лимоном и вербеной. И как следует накормить.

Две пленницы – которых остальные считали безумными – съежились в дальних темных углах своих клеток, словно побитые собаки. Узнав этот голос, они задрожали.

Более свежие пленницы – еще не так хорошо знавшие графа – окликнули его.

– Да, ванну! И поесть. Боже, накормите нас скорее!

– Помогите мне, господин! Помогите…

– Замолкните, шлюхи! – прикрикнул он и ударил тростью по прутьям, разбив в кровь протянутые в мольбе руки.

Граф остановился у клетки Драшки. Его взгляд привлекло что-то на полу, сразу за решеткой.

– Что это? – спросил он, наклонившись и подобрав семечко. А потом нашел еще несколько. – Яблочные семечки? Ты что же, ела яблоки?

Свесив голову, Драшка смотрела на него сквозь грязные синие волосы.

– Отвечай! Ты украла яблоко?!

– Как я могла что-то украсть, граф Батори? Вы же заперли меня…

– ТЫ УКРАЛА ЯБЛОКО!

Драшка съежилась в углу своей клетки.

– Совсем свихнулся, – прошептала англичанка.

– Ты заплатишь за свой грязный проступок, девка! Сегодня же! – кричал граф. – Вы все заплатите за свои мерзкие привычки!

Он повернулся и поспешил к выходу; его черный плащ зловеще развевался у него за спиной.

Часть третья

Глава 1

Замок Батори

Высокие Татры, Словакия

29 декабря 2010 года

Присев, Грейс больно стукнулась головой о деревянный подлокотник дивана. От беспокойного сна ее пробудило скрежетание ключа в замке. Одной рукой женщина нащупала очки, а второй схватила бронзовую лампу у постели.

Она мысленно взвесила лампу в руке и горько усмехнулась. Если граф набросится, она не погибнет без боя.

Грейс вспомнила о муже. Она поклялась себе, что будет драться насмерть.

Граф действовал все более и более импульсивно. Что-то его глубоко взволновало. Если с ним приключится настоящий психический приступ, она, наверное, с ним не справится. Ей вспомнились слова Чеслава: «Нет ничего страшнее безумия. Ничего».

Медная ручка повернулась, и дверь открылась. Грейс увидела фонарик, его луч начал беспорядочно шарить по комнате.

Она зажгла свет и крепче сжала в руке увесистую лампу.

– Кто вы? Что вам надо?

Оказалось, что к ней в комнату вошел высокий седой мужчина. Обернувшись, он кивнул ей. Мужчина был молод – седина явно не соответствовала его возрасту.

– Пани, пожалуйста, выключать свет.

– Нет. Кто вы? Что вам здесь надо?

– Я Бартош, водитель графа. Я пришел помочь вам.

– Помочь мне?! – Грейс поправила на носу очки. – Я вам не верю. С чего бы это вам помогать мне?

– Потому что я хочу… «помилование»? – прошептал он, приближаясь.

Она попятилась, подняв над головой лампу.

– О чем это вы?

– Помилование, – повторил он. – Я искать слово в словаре. Я хочу говорить словацкие власти, рассказать графские преступления.

– Так идите и расскажите. От меня-то вам что надо?

– Вы – свидетель. Я помогаю вам убежать, вы говорить судье я хороший человек, не как граф. Мы говорим с американский посол. Помилование.

Грейс промолчала. Она сомневалась, что кого-нибудь из прислужников графа можно счесть невиновным…

– Позвольте мне помочь вам, – продолжал он. – Положите лампу. Кто-то может увидеть. Сегодня ночью граф убивает многие девушки.

Грейс услышала звон разбитого стекла и рассерженные крики, эхом отдающиеся в коридорах замка, и тут же вспомнила о Драшке.

Она выключила свет, и комната снова погрузилась в темноту.

Грейс проследовала за водителем по коридорам замка. Пригнувшись, он осторожно выглянул через изогнутые мраморные перила.

Послышался женский голос. Грейс приподняла голову и увидела женщину с копной темно-рыжих волос, отбивающуюся от мужчин, пытавшихся схватить ее.

– Уберите от меня свои долбаные руки!

«Не Драшка, – подумала она. – Какая-то американка».

Что здесь делает эта американка?

Когда мужчины поволокли девушку по коридору, Бартош подал знак следовать за ним.

Он не заметил фигуры человека, явно наблюдающего за ними из темноты…

Бетси лежала в ожидании, притаившись в сумраке туннеля. Минуты тянулись невыносимо долго.

Она скрючилась на земле под деревянной дверью. Туннель выровнялся, и пространство под полом составляло около трех футов. Достаточно, чтобы расслабиться и попытаться представить, что будет дальше. И что можно сделать…

Она прижалась лицом к скользким мокрым доскам. Через щель было видно, что в комнате никого нет.

Потом раздались шаркающие шаги. Где-то поблизости послышался чей-то тихий стон.

Бетси закрыла глаза, плотно сжав веки.

Парализованная страхом Грейс уставилась в багажник машины. Она всегда испытывала ужас перед тесным замкнутым пространством.

В багажнике пахло застарелой мочой.

– Полезайте! – прошептал шофер.

– Посмотрите на меня, – сказала Грейс. – Посмотрите в глаза, черт возьми!

Его глаза были безумны, как у перепуганной лошади.

– Обещайте, что выпустите меня оттуда в ту же секунду, как только мы проедем ворота. Обещайте!

– Нет, только на главном шоссе. Потом – обещаю, леди. А сейчас – внутрь!