История Руси - Вадим Кожинов

Олег, согласно преданиям, только принадлежал к "роду" Рюрика и - по понятиям ХI-ХII веков - не имел права стать наследником его власти; происхождение же Игоря было неясным (вспомним, что в "Слове..." Илариона представлена генеалогия Ярослава Мудрого до Игоря включительно, но об отце последнего умалчивается). И перед летописцем открывалась возможность объявить его сыном Рюрика,- что и было сделано.

И по версии "Повести временных лет" Игорь правит - так сказать, юридически - уже с детских лет, с момента смерти Рюрика, однако в качестве фактического правителя выступает Олег. Между тем предания все же противоречили этой версии, и летописец не смог свести концы с концами: многие историки с недоумением констатировали, что Игорь по сути дела начал править лишь после Олеговой гибели, в 913 году, когда ему - если исходить из летописных дат - было уже не менее тридцати трех лет!

А. А. Шахматов объяснил эту неувязку тем, что в дошедших до летописцев преданиях все события до 940-х годов были связаны с именем Олега, а не Игоря, и, как он заключил, "составителю "Повести временных лет" ничего не оставалось сказать об Игоревом княжении... за смертью Олега пришлось бы тотчас же сказать о смерти Игоря" (с. 104).

Правда, летописец все же в известной мере попытался, по словам А. А. Шахматова, "заполнить длинный ряд годов"; он записал: "913. Иде Игорь на деревляны, и победив а (их), и возложи на ня (них) дань болши Олговы (Олеговой)... 914. Приидоша печенези первое на Русскую землю, и сотворивше мир со Игорем... 920. Игорь воеваше на печенеги".

Но далее следует пробел на целых два десятилетия, и есть основания утверждать, что на самом деле указанные события происходили не в 913-920 годах, а в первой половине 940-х. Так, под 945 годом в "Повести временных лет" записано, что Игорь задумал поход "на деревляны, хотя примыслити большюю дань", то есть через тридцать с лишним лет странно повторяется ситуация 913 года...

Словом, А. А. Шахматов был совершенно прав, утверждая, что "составителю "Повести..." ничего не оставалось сказать об Игоревом княжении". Ибо Игорь, как я буду стремиться доказать, стал править Русью только в 940-х годах,- и правил очень недолго. Это явствует, в частности, из опубликованного уже после издания цитируемого труда А. А. Шахматова, в 1912 году, исторического источника, так называемого "Кембриджского документа",- "хазарского письма" середины Х века, сообщающего, что на рубеже 930-940-х годов правителя Руси звали не Игорь, а Олег. Достоверность этого источника неоднократно подвергалась сомнениям, но ныне никто, кажется, не оспаривает его подлинность.

Игорь, безусловно, никак не мог быть сыном умершего за шестьдесят лет до начала его правления Рюрика: целый ряд сведений (они еще будут представлены) показывает, что он стал князем Руси, а также отцом Святослава в весьма молодом возрасте, а мнимые даты его рождения и женитьбы были вымышлены для того, чтобы превратить его в Рюрикова сына. Правда, при этом решении вопроса мы вроде бы опять-таки оказываемся не в ладах с хронологией, ибо Олег предстает как невероятный "долгожитель": ко времени кончины Рюрика в 879 году он являлся, очевидно, уже взрослым человеком, и к 940 году должен был приближаться по меньшей мере к девяностолетнему возрасту...

Но в историографии давно уже было высказано мнение, что в летописном Олеге соединились два лица (говорилось даже о нескольких). Особенно примечательно, что их соединение осуществилось в летописях не вполне, остались своего рода швы. Олег в летописях явно "раздваивается": он выступает то в качестве воеводы при князе, то как полновластный князь; смерть настигает его и в Киеве, и "за морем"; сообщается даже о двух его могилах(!) - в Ладоге и в Киеве.

О наличии двух Олегов писал сформировавшийся еще до революции видный историк Древней Руси М. Д. Приселков13; в уже упоминавшейся книге историка Хазарского каганата Ю. Д. Бруцкуса сказано, что "приходится думать, не было ли нескольких Олегов. Смешение Игоря с Олегом также часто встречается в русской традиции"14 (имеется в виду летописная традиция). Автор ценных трудов и о Хазарском каганате, и о Руси М. И. Артамонов утверждал, что в образе Олега Вещего совместились черты не одного, а двух одноименных персонажей"15 и т. п.

При этом следует напомнить о распространенности имени Олег в Древней Руси. Так, Олегом звали сына Святослава, князя Деревлянского, погибшего в 977 году, и воеводу Владимира Святославича, участвовавшего в 988 году в осаде Корсуни (Херсонеса); наконец, супруга Игоря носила женский вариант этого имени.

Олег Вещий, который почти целиком "заслонил" другого, "второго" Олега, был родственником Рюрика и правил после его смерти. Однако сведения, согласно которым правил он от имени Рюрикова сына Игоря, неправдоподобны уже хотя бы потому, что вплоть до 913 года (когда Игорю было бы не менее тридцати трех лет) первым лицом в летописных сообщениях, о чем уже сказано, предстает не Игорь, а Олег. Составитель летописи, очевидно, не мог вообще "переделать" дошедшие до него предания, заменив во всех них Олега Игорем (впрочем, и после 912 года. когда Олег Вещий умер, летописец, как мы видели, почти не мог подобрать сведений о деятельности Игоря вплоть до 941 года, а от тех, возможно, известных ему преданий, где речь шла о действиях "второго" Олега, он, вероятно, отказывался, так как уже сообщил об Олеговой смерти в 912 году).

Олег Вещий, без сомнения, выдающийся деятель Древней Руси (между прочим, слово "вещий" неверно понимают только как обозначение способности к предвидению, "предвещанию": в древнерусском языке "вещий" означало и "мудрый", и "наделенный чудесной силой"). Олег объединил Северную и Южную Русь; его деятельность прочно связала Ладогу и Киев. А затем он должен был одержать победу (правда, она оказалась временной) над Хазарским каганатом.

Об этом говорит в своем недавнем трактате А. П. Новосельцев. Анализируя целый ряд летописных сообщений, свидетельствующих о жестокой борьбе Аскольда с Хазарским каганатом, историк утверждает, что для Древнерусского государства "на первом этапе его существования главным был... хазарский вопрос". И следует весомый вывод: "Пока север... и юг... не были объединены, борьба с хазарами большого успеха не приносила. И лишь когда северный князь Олег... объединил Киев и Новгород (на деле - Ладогу.В. К.), положение изменилось"16.

Может показаться странным, что освобождение Олегом Южной Руси от хазарской власти началось со свержения Аскольда. Но, как установила С. А. Плетнева, "хазары сохранили всю правящую верхушку побежденных народов... связав ее с собой вассалитетом"17. Поэтому свержение Аскольда и война с хазарами преследовали одну задачу.

Стоит отметить, что в упоминавшейся выше изданной в 1995 году книге В. Я. Петрухина, который пытается изобразить Хазарский каганат чуть ли не "благодетелем" Руси, содержатся существенные сведения о борьбе хазар с Олегом; уже шла речь о том, что Петрухин, "лакируя" взаимоотношения Руси и Каганата в своих "общих" рассуждениях, как бы не смог игнорировать конкретные сведения об этой борьбе. Противостояние Олега и хазар ясно выразилось, в частности, в следующем. В торговле того времени главную роль играли серебряные диргемы - арабские монеты, которые поступали на Русь и в соседние страны через Хазарский каганат. Но "в последней четверти IX в. (Олег по летописи начал править в Киеве в 882 г.- В. К.) приток монет в Восточную Европу резко сокращается,- пишет В. Я. Петрухин, опираясь на специальные исследования,- ...при этом... доступ серебра в Восточную Европу был искусственно приостановлен. Приток монет возобновляется в начале X в., когда серебро идет через Волжско-Камскую Болгарию из державы (арабской.- В. К.) Саманидов в обход (курсив мой.- В. К.) Хазарского каганата" (Петрухин В. Я., цит. соч., с. 93). Итак, Олег был настолько серьезным врагом Каганата, что последний устраивал экономическую блокаду Руси!

Противостояние Олега Хазарскому каганату закономерно вело к сближению с Византийской империей, которая еще с 840-х годов была в самых враждебных отношениях с Каганатом. Этому вроде бы противоречит летописное сообщение о походе Олега на Константинополь и самых жестоких действиях его войска. Но в действительности сведения из предания о походе другого, "второго" Олега в 941 году были перенесены летописцем на Олега Вещего в 907-й год. Это очевидно из следующих фактов.

Во-первых, византийские источники, со всей ясностью запечатлевшие походы Руси на Константинополь в 860 и, затем, в 941 годах, ничего не говорят о каком-либо подобном походе между этими датами. И даже те историки, которые считают поход 907 года имевшим место, вынуждены делать существенные оговорки,- как, например, и поступил Г. Г. Литаврин: "Очевидно, дело не дошло до серьезных военных столкновений, поэтому рассказ о походе не попал в византийские летописи... По всей вероятности, византийцы предпочли переговоры военным действиям против русских"18. Однако невозможно усомниться в том, что если бы Олег Вещий пришел к Константинополю с сильным войском (хотя и не начал "серьезных военных столкновений") этот факт все же был бы отмечен в византийских хрониках.