История России в рассказах для детей (том 1) - Александра Ишимова

Новые обычаи и война со Швецией

1698-1703 годы

Вот каковы были происшествия, поразившие сердце Петра при его возвращении в отечество! Горестно было ему видеть, что то самое просвещение, которое стоило бесчисленных трудов, надобно было передавать дорогой ценой подданным его, надобно было силой и средствами тяжкими вести их к счастью, для них приготовленному! Предки наши походили в этом случае на тех упрямых детей, которые в болезни не хотят принимать спасительного лекарства потому только, что оно неприятно на вкус. Как несчастливы те из них, чьи родители до того ослеплены своей нежностью к ним, что не в состоянии противиться их прихотям, не в состоянии принудить их исполнить приказание доктора! Такие жалкие дети или умирают от болезни, ничем не облегченной, или остаются на всю жизнь больными. Сохрани Бог, если бы Петр поступил с предками нашими, как такие родители поступают с детьми своими, если бы он не принуждал их к просвещению, а предоставил бы на их волю - быть образованными или остаться в своем невежестве! Я уверена, что большая часть из них предпочла бы последнее. Петр предвидел это и потому решил не отдавать на их волю выбор, а заставил их покориться своей собственной, счастливой для них воле. Строгая казнь стрельцов была первым следствием этой решимости. После ужасов ее враги Петра затихли: страшно было противиться ему, страшно было не исполнять его повелений. Пользуясь этим страхом, Петр начал делать разные перемены и улучшения в старинных учреждениях начал вводить новый порядок не только в некоторые части государственного устройства, но даже в нравы и обычаи своего народа. Зная как много влияния на людей необразованных имеет наружность, он прежде всего обратил свое внимание на нее

Предки наши в привычках, обыкновениях и даже одежде имели много сходства с азиатами: золотые кафтаны, дорогие шубы, меховые шапки и длинные бороды, делая их очень похожими на турок и татар, разделяли их резкой чертой с европейцами. От уничтожения этой черты зависело очень много: в одежде человека образованного, казалось, легче было приступить к образованию. Была еще причина, по которой европейское платье сделалось необходимым для русских: они так ненавидели иностранцев, что эти несчастные, с такими затруднениями выписываемые Петром из чужих краев, подвергались опасности, выходя на улицу в своих платьях.

Итак, вскоре после казни стрельцов объявлен был царский указ о том, что все дворяне и все военные люди должны брить бороду и носить новое платье, которое походило на платье немцев и голландцев. Сколько шуму и тревоги наделал этот указ! Сколько различных чувств вызвал он в сердцах жителей Москвы! Иностранцы обрадовались: они надеялись теперь избегать гнева народного в толпе русских, одетых одинаково с ними, но зато русские были сначала в отчаянии от этого нападения на платье и особенно на бороды их. Некоторые безрассудные и до суеверия набожные думали, что обрить бороду - значит испортить образ Божий, и многие из них готовы были согласиться на всякое пожертвование, лишь бы только сохранить эту драгоценность. Но Петр был неумолим: он приказывал на улицах обрезать полы кафтанов у упрямцев, приказывал каждый год брать штрафы с не хотевших расстаться со своими бородами и таким образом мало-помалу заставил их слушаться. Вскоре вышло новое повеление царское. Это самое важное для нас, милые читательницы мои, слушайте со вниманием.

Вы помните, какую жизнь вели прежде русские женщины? Это была самая скучная жизнь. Не смея никуда показаться без покрывала, они проводили все время свое, как затворницы монастырские, и не имели своей воли даже и в самом важном деле жизни - в своем замужестве. Их отдавали за того человека, которого выбирали родители безо всякого согласия со стороны невесты и даже прежде чем молодые люди видели друг друга. После этого можно судить о счастье этой четы, еще не знакомой между собою, но уже навек соединенной! В этом случае женщина была еще более достойна жалости, нежели мужчина. Последний мог забывать неудачный выбор своих родителей в шуме света и общества, он мог заниматься службой, охотой, приятными беседами с людьми умными. Но женщина, такая же невольница в доме мужа, как была в доме отца, переменяла только место своей темницы и из девичьего терема родительского переходила в уединенные комнаты супруга, где не имела даже и того развлечения, какое доставляет хозяйство, - старинные боярыни русские не любили заниматься им и не приучали к тому дочерей своих. Во всяком посредственного состояния доме была и ключница, и казначея, и несколько кухарок и служанок. Итак, хозяйкам оставалось только кушать за каждым обедом несколько десятков блюд и скучать иногда нестерпимо.

Такая участь женщин не могла не обратить внимания того, кто входил в малейшие подробности жизни своего народа. Петр всегда думал, что общество много теряло от затворничества женщин, а побывав в чужих краях и собственными глазами увидев, сколько счастья может просвещенная женщина пролить на все семейство свое и сколько пользы принесет обществу ее присутствие в нем, решительно приступил к исполнению своего намерения и приказал, чтобы ни один священник не венчал никакой пары без собственного согласия ее, чтобы каждый жених и невеста знали друг друга, по крайней мере, около шести недель до свадьбы, а чтобы доставить им случай быть знакомыми, приказал мужьям и отцам приезжать на все праздники при дворе, во все публичные собрания и на все обеды и вечера вместе со своими женами и дочерьми, одетыми так, как одевались в то время жившие в Москве иностранки. Вот было тогда разговоров по всей Москве! Бояре дивились никогда не слыханной прежде новости, молодые боярыни и особенно боярышни радовались как средству освободиться от скучной неволи, старые сожалели, что не родились несколько десятков лет позже, чтобы воспользоваться новыми правами, какие просвещенный государь давал русским женщинам.

Заботясь, чтобы самые увеселения московские походили на европейские, Петр выписал из Германии актеров, которые играли уже не только в придворном, но и в публичном театре. Нередко приезжал туда и сам царь и, всеми силами стараясь возбуждать в народе своем охоту к новой забаве, был всегда весел и ласков ко всем в театре. Видно, и немецкие актеры заметили это, потому что однажды осмелились пошутить с ним. Незадолго до 1 апреля они объявили в афишке своей, что в этот день будет ими представлена никогда не виданная пьеса. Начиная уже любить театр, публика с большим нетерпением собиралась. Все места были заняты, наконец приехал государь, и музыка заиграла. После увертюры поднялся занавес, и что же увидели зрители? На прекрасно освещенной сцене одну белую стену, на которой было написано крупными буквами: «Первое апреля!» Вы можете представить себе, друзья мои, как публика была раздосадована такой шуткой! Однако никто не показал этой досады, потому что сам государь не сердился, а смеялся и, выходя из театра, сказал: «Вот вольность комедиантов!»

Такая снисходительность и простота в обхождении более и более сближала русских с великим царем их, а это сближение делало для них с каждым днем легче все пожертвования для пользы своего образования. Трудно было для русских расстаться с обычаями старины: они привыкли к ним с детства, но, глядя на царя, который показывал пример ко всякой перемене такого рода, можно ли было жаловаться на трудности? Этот пример был той волшебной силой, посредством которой Петр делал чудеса свои. Благодаря ему в Москве вслед за азиатской грубостью нравов начала исчезать и азиатская безрассудная пышность. Знатные бояре уже не смели выезжать со двора в богатых каретах, с бесчисленным множеством слуг, - самого царя провожал всегда только один денщик, с которым садился он в небольшой двухколесный экипаж, или кабриолетку, часто даже без кучера. Боярские сыновья не смели отказываться от путешествий в чужие края, куда посылали их учиться разным наукам и ремеслам, - сам царь был усердным учеником и работником иностранцев. Хорошо было этим детям боярским, если они возвращались из своих путешествий с познаниями, но если же время их было напрасно потеряно, царь был неумолим к ним. Вместо принятия на службу он отдавал их в распоряжение своих шутов, которые могли смеяться над ними, сколько хотели. Строгость его в этом случае доказывала, что он более всего ненавидел праздность и напрасную потерю времени. Собственная неутомимость его еще лучше доказывала это: ни одна минута его не была потеряна, и часто с самых веселых праздников он уезжал посмотреть какое-нибудь новое училище или заглянуть в новую типографию, где печатались любимые книги его - «Всеобщая история» Пуффендорфа, «Землеописание» Гибнера и много других, касающихся кораблестроения и мореплавания.

Так быстро вел Петр к просвещению свою милую родину. Наконец с началом 1700 года сделан был новый важный шаг к совершенному соединению ее с Европой. Надобно сказать вам, что предки наши до того времени праздновали начало года не 1 января, как делают все христиане, а 1 сентября. Разумеется, что эти четыре месяца разницы причиняли часто большие беспорядки в сношениях русских с европейцами, и вот Петр 19 декабря 1699 года объявил народу, что 1 января начнется новый год. Приверженцы старины подняли было опять голоса свои против этой важной новости, но шум приготовления к этому дню и торжественное моление по всем церквам в самую минуту начала его заглушили все безрассудные рассуждения староверов.