Московский клуб - Вадим Панов

— Подождем. Не каждый день безы устраивают спектакли.

— Внимание! В районе проходит полицейская операция! Жителям предлагается соблюдать спокойствие и не препятствовать работе СБА! Будьте осторожны: во время операции наши сотрудники имеют право стрелять без предупреждения! Мы не гарантируем безопасности людям, проникшим за оцепление!

Жители испуганно разбегались от выскочивших, как из-под земли, безов. Кто не успевал спрятаться, падал на землю, лицом вниз, руки сцеплены на затылке, всем своим видом демонстрировал миролюбие. Только так можно было надеяться, что без не станет стрелять. И громовой, проникающий повсюду голос:

— Внимание! В районе проходит полицейская операция! Жителям предлагается…

Как и было рассчитано, первая колонна оказалась напротив базы Зузинидзе через шесть минут после сигнала Слоновски. Бронетранспортеры на ходу съехали с платформ, протаранив фальшивые стенки фургонов, и напрямик, разворачивая попадавшиеся на пути мобили, устремились к базе. Две машины прорвались через стены, две — через ворота и, оказавшись во дворе, открыли огонь по окнам домов. Следом посыпались безы. Вторая колонна атаковала не столь удачно — в ней не было бронетехники, но после того, как подлетевшие «Пчелы» почистили пехоте дорогу, ход штурма продолжился по графику.

Он действительно поскользнулся. Но не упал, не выронил автомат, его пуля не ушла мимо цели — он не собирался стрелять. Он просто распахнул дверь камеры и поскользнулся на куске мыла, который Петра положила на пороге. Ухватился за косяк и сквозь зубы процедил:

— Дура!

Шагнул внутрь камеры, и Петра, закричав, скатилась с кровати и бросилась к дальней стене. Она почувствовала, догадалась, что что-то пошло не так.

— Бери ее!

Второй охранник заскочил следом, перехватил выставленные руки девушки, завел их назад, скрутил. Петра попыталась сопротивляться, вырывалась, лягалась, но что может сделать накачанному бандиту восемнадцатилетняя девчонка? После тяжелой затрещины в голове загудело, ноги стали ватными.

— Давай, я ее на плечо возьму…

И как-то странно хрюкнул, словно захлебнулся. Или подавился. И хватка ослабла. Какое-то движение в камере осталось за пределами понимания оглушенной Петры. Кто-то вскрикнул. Звук, похожий на удар. И громкий вопрос:

— Ты жива?

Удерживающий ее охранник почему-то оказался на полу, стало свободно, девушка сделала неуверенный шаг вперед и почувствовала, как возле ее носа раздавили малюсенькую ампулу с резко пахнущей жидкостью. В голове прояснилось.

— Идти можешь?

— Да!

— Держись между нами. Вперед не лезь. Если начнется пальба — прижимайся к стене. И ничего не бойся — выберемся!

Стоящий перед ней здоровенный мужик был в безликой наномаске, в черном спортивном костюме, столь любимом ее похитителями, но Петра поняла, что он не из их числа. И не потому, что оба охранника истекали кровью на бетонном полу: мужик говорил иначе, по-другому строил фразы.

— Кто вы? СБА?

— Неважно.

Хуже всего пришлось китайцам. Первоначально, прижатые канторщиками Зузинидзе к левому крылу девятого этажа, они не растерялись и даже на какое-то время перехватили инициативу, сумев прорваться наверх. Выучка и мастерство спецназовцев Тао позволяли им надеяться даже на благополучное отступление: получив сигнал о помощи, из Шанхайчика вылетел вертолет, и все, что им оставалось сделать, — добраться до спасительной крыши. И они это сделали, прорвались, потеряв всего одного бойца.

И оказались лицом к лицу с пятеркой безов, прыгнувших с зависшего над базой «Драккара». Это был конец. Если против канторщиков у диверсантов полковника еще были шансы, то противопоставить что-либо закованным в «саранчу» десантникам они были не в силах. Сопротивлялись, конечно, но «дыроделы» хороши против бронежилетов, от титапластовых пластин боевых комплектов пистолетные пули отскакивают, как горох от стенки. Зато ответный огонь вынудил китайцев покинуть крышу: одиннадцатимиллиметровые снаряды штурмовых «ревунов» пробивают дюймовый стальной лист с расстояния в двести метров и гарантированно кладут укрывшегося за ним человека. А поскольку Слоновски лично объяснил десантникам, что заложницы наверху нет и быть не может, зато он крайне заинтересован в скорейшем захвате базы, плотность огня безы обеспечили максимальную.

— Звиад, беда, сверху «саранча» идет!!

— Б..!

Во дворе бронетранспортеры и «пингвины», сверху вертолеты и «саранча». Большинство зданий горит, канторщики начинают разбегаться. Укрыться от безов, затаиться и переждать не представлялось возможным: индивидуальные боевые комплекты оснащались довольно мощными наноскопами, способными сканировать даже сквозь бетонную стену.

— Где Петра?

Шамиль не стал удивляться неожиданному вопросу главаря, а просто вывел на экран картинку из камеры.

— Б..! Они уже там!

Пленница испуганно прижалась к стене, трясется, видно, не совсем понимает, что происходит. А здоровенный мужик уверенным движением режет горло охраннику.

— Это не они, — прищурился Звиад. — Не безы. Это вторая группа диверсантов! Первая через крышу пошла, внимание отвлекать, а эти через подвал!

Он пытался успокоить себя: пусть даже безы, не важно. Важно, что они без боевых комплектов, без «саранчи» и «пингвинов», значит, есть шанс.

— Девка жива, отлично! — Звиад посмотрел на помощника: — Шамиль, у нас на этаже тридцать человек. Я возьму два десятка и иду вниз, отбивать девку. Ты с остальными дуй в секретный гараж.

Последняя надежда на случай поспешного бегства с базы, на черный день, который наступил. Четыре бронированных джипа на двигателях внутреннего сгорания, пуленепробиваемые стекла, шины, наполненные гелем. Остановить эти мощные машины было практически невозможно, главное — добраться до них.

— Может, сдадимся? — тихо предложил Шамиль. Звиад видел, что помощник не боится, не трясется от страха, не паникует. Предложение было продиктовано разумом: даже вырвавшись, канторщики не смогли бы убежать — СБА повсюду. СБА идет по следу до конца. — Мертвый нас не оставит.

— Подожди меня десять минут, — попросил Зузинидзе. — Если я не появлюсь, не отобью девку — сдавайся.

— А если отобьешь?

— Она стоит двести пятьдесят миллионов юаней, — прошептал Звиад. — Вырвемся — поделим пополам, брат. Клянусь.

— У нас остались только локальные очаги сопротивления!

— Южная часть базы полностью в наших руках. Канторщики сдаются.

— Меня интересуют Петра и Зузинидзе! — прорычал Слоновски.