Магистр Войны - Дэн Абнетт

Он выдавил свою самую очаровательную улыбку.

— Я просто проверял тебя, Флин, — сказал он. — Я хотел убедиться, что ты был серьезным. Настало время прекратить нам собирать объедки и набрать приличные очки.

— Ты серьезно? — спросил Вайлдер.

— Трон, Якуб, — сказал Бленнер. — Мое единственное сомнение заключалось в том, сделать ли это самому, или привлечь вас к этому.

Мерин кивнул и улыбнулся своей плутовской улыбкой.

— Теперь нам нужно привести это в действие, — сказал он. — За следующий час или около того. Лучше сделать это здесь, чем когда мы окажемся во дворце.

— Нам нужно, чтобы он был один, — сказал Гендлер.

— Всем нужно помыться до того, как мы отправимся во дворец, — сказал Бленнер. — Карболовое мыло, антибактериальное. Нас пустят туда только при условии, что не будет вшей. Инструкции конкретные.

— Конкретные? — спросил Вайлдер.

— Конкретные, если я говорю так, — сказал Бленнер.

— Что насчет этого феса, Далина Крийда? — спросил Гендлер. — Он ходит тенью за Феликсом.

— Он – мой адъютант, — сказал Мерин. — Он сделает в точности то, что я ему скажу.

— Но что, — спросил Вайлдер, запинаясь, — но что мы используем в качестве рычага давления? Мальчик – высокомерный маленький ублюдок. Что помешает ему рассказать о нас?

— Он будет слишком напуган, чтобы говорить, — сказал Гендлер.

Им уже пришлось поворачивать назад четыре раза. Перекрестки дорог в городе между районом Гэйлен и Низким Острием были сильно перегружены. Вместо того, чтобы спрятаться в укрытиях от налета, население Элтата, казалось, вывалило на улицы. Автотранспортные колонны, грузовики, нагруженные людьми и пожитками. Это было похоже на исход. Казалось, что люди пытаются сбежать на север.

Баскевиль уже видел такое раньше. Это было похоже на сдачу. Когда население обирают и мучают слишком долго, оно, в конце концов, ломается. Перед лицом еще одного нападения, обещанием еще одного деструктивного цикла смерти и лишения собственности, они повернулись спинами и спасались бегством, не в состоянии больше встретиться лицом с опасностью.

Иронично, но это означало, что они бежали к опасности.

Главная воздушная атака была сконцентрирована на Великом Холме. Облачное небо над головой освещалось вспышками и мерцанием света и огня, пока Архивраг атаковал щит. Некоторые части вражеского воздушного войска отделились, выбрав ударить по другим целям в городе, сбрасывая с бреющего полета бомбы. Постоянный грохот противовоздушных батарей по всему городу не ослабевал. Из кабины грузовика Муниторума, который они реквизировали, Баскевиль мог видеть свет уличных пожаров в соседних кварталах. Небо было в янтарных пятнах.

Им снова пришлось остановиться. Трафик забил улицу впереди. Машины стояли в ряд, водители спорили. На тротуарах волны людей спешили на север, некоторые толкали тележки и тачки с пожитками.

— Назад, — сказала Фейзкиель водителю. — В объезд.

— Конкретно, куда? — пожаловался водитель.

— Туда, вниз. В тот переулок, — сказала она ему.

— Он нас просто приведет назад к гавани, — сказал водитель.

— По крайней мере, мы будем двигаться, — резко бросила Фейзкиель.

Раздался всасывающий порыв, когда вражеский самолет пронесся над головой. Мгновением позже, резкие взрывы прогремели не далее, чем в трех улицах от них. Земля и куски похожих на бумагу обломков посыпались на дорогу, и люда заорали и поспешили в укрытия.

— Движение – это хорошо, — сказал Домор.

Водитель дал задний ход, развернулся, и направился вниз по крутому склону узкого переулка. Пешеходам приходилось убираться с пути. Они кричали на грузовик, и стучали по бортам. Баскевиль не был уверен, было ли это из-за того, что приходилось пропускать грузовик, или это были отчаянные мольбы о помощи.

Он бросил взгляд на Фейзкиель. Они ехали уже два часа, и казалось, что они не стали ближе к размещению. Это ощущалось так, словно прошел год с тех пор, как они отправились в крепость ордоса этим утром.

Баскевиль задумался, может им стоит остановиться. Остановиться и найти укрытие. Остановиться и найти какое-нибудь место с передатчиком вокса или какую-нибудь коммуникационную систему. Он хотел предупредить Гола о том, что приближалось в его сторону. У него было болезненное ощущение, что уже было слишком поздно.

В конце переулка водитель повернул налево, и они загрохотали по технической дороге жилой зоны. Они проехали мимо людей, спешащих в никуда, людей, кто не обернулся, чтобы одарить их мимолетным взглядом. Антиснайперские простыни и занавески, гобелены и ковры, хлопали над головой, как обветшалые парадные знамена.

Впереди, грузовик сломался и наполовину заблокировал техническую дорогу. Капот был поднят, и люди работали с двигателем. Водителю пришлось заехать на тротуар, чтобы попытаться объехать помеху. Люди кричали на них. Некоторые требовали, чтобы их подвезли.

— Эй, — произнес Домор. Он опустил окно кабины и вытянул шею, чтобы прислушаться. — Это артиллерия.

Баскевиль мог слышать грохот, случайный грохот в отдалении. Тяжелый обстрел. Это был плохой знак. Если артиллерия принадлежала врагу, тогда это означало, что они, так же, имеют дело с наземным наступлением, тем, который был достаточно близко, чтобы его было можно услышать. Если артиллерия была Имперской, это означало, что там были вражеские цели, достаточно близкие для приказа о бомбардировке.

— Нам нужно найти укрытие, — сказал водитель. Они могли сказать, что он начинал паниковать. Вонь его пота в кабине была невыносимой.

— Продолжай ехать, — сказала Фейзкиель.

Последовала вспышка.

Улица впереди, в тридцати метрах, исчезла в ослепляющем облаке света и огня. Затем пришел звук, рев, затем удар ударной волны. Машина затряслась на подвеске. Обломки повредили лобовое стекло. Баскевиль тряс головой, пытаясь очистить уши. Все стало приглушенным, мир вокруг него жужжал, как плохо настроенный вокс.

— Что это был за фес? — услышал он, как сказал Домор.

Улица впереди превратилась в кратер, глубокий и дымящийся. Разлетевшиеся булыжники валялись везде. Здания с одной стороны улицы были объяты огнем, пламя вырывалось из выбитых окон. На другой стороне, фасад