Однажды в июле - Максим Гарбузов

Ветви деревьев стучали, скребли по кузову фургона. Гарет настроил зеркало заднего вида так, чтобы всё время видеть Джерома. Большую часть дороги коммивояжёр молчал и сидел с закрытыми глазами, но в те минуты, когда он не притворялся спящим, он с кем-то беседовал, жестикулировал и улыбался. В эти моменты его глаза и принимали странный жёлтый и неестественный цвет. Каждый раз, когда Гарет видел эти глаза, его бросало в дрожь. Он видел, как на войне человека разрывало надвое так, что его кишки свисали с ветвей кустов, но даже тогда он не испытывал такого противоестественного животного страха, как в те моменты, когда глаза Джерома перевоплощались.

Фургон выехал к развилке. Указатель сорвало ветром, и Гарет видел пустой столб в серой дымке, дождя и ветра. Саму табличку видно не было, но это и не имело значения, Гарет знал эту дорогу, он знал, какой путь должен был выбрать. Добавив газу, он поехал прямо, даже не посмотрев в сторону левого поворота, теряющегося в густых зарослях ивняка.

– Вы хотите нас убить, мистер полицейский? – спросил Джером. В его голосе не было издёвки, только весёлое любопытство. – Я бы на вашем месте выбрал другой путь.

Гарет не стал останавливать фургон, но против своей воли слегка сбавил газ. Он знал, что ему нельзя слушать этого человека, убившего всю семью топором, но не мог отделаться от мысли, что Джером знал что-то такое, чего не знал он сам.

– Если не знаешь, куда ехать, всегда выбирай левый путь, – добавил Джером. – Так мне сказал один очень умный человек. И хотя это было очень давно (вы даже не подозреваете, как давно), я ни разу не нарушил этого правила, и знаете что? Ни разу не прогадал.

Дорога, которую выбрал Гарет, вела прямо в город, она была короче и лучше, правда, тянулась пару километров по низине вдоль реки. Вторая дорога, которую советовал Джером, по окружности обходила город и выходила прямо к тюремному холму. Была бы хорошая погода, Гарет выбрал бы именно второй путь, но непогода изменила его планы, он боялся, что дорогу размоет, и фургон не сможет по ней проехать.

– С чего мне вас слушать? – сказал Гарет, добавляя газу.

– С того, что мне нужно попасть в Верхний город, – ответил Джером. – вы удивитесь, но мне хочется попасть туда куда сильнее, чем вам.

– Проснулась совесть? Хотите оказаться в клетке? Думаете, там к вам придёт искупление?

– Совесть и искупление здесь ни при чём, – пальцы Джерома вцепились в заградительную сетку. Дик предупреждающе зарычал. – Знаете, я не очень-то верю в подобные слова. Но зато я верю в причины. И у меня есть как минимум три причины добраться до Зелёного города целым и невредимым.

Гарет старался не оборачиваться, смотрел на Джерома только через зеркало заднего вида.

– И могу я узнать эти причины?

Улыбка Джерома могла ослепительностью поспорить с солнцем.

– О, вы узнаете их все в своё время. Обязательно узнаете. Но пока это маленький секретик. У каждого человека может быть своя тайна, разве нет? А пока я вам рекомендую развернуть машину и направить её по объездной дороге. Думаю, мы ещё не заехали достаточно далеко, чтобы возврат стал невозможен.

Гарет притормозил, включил нейтральную передачу и остановил фургон. Он знал, что теряет драгоценное время, сейчас каждая секунда была на счету, но он не мог поступить иначе. Джером не убедил его, но он чувствовал, что крупица истины в его словах есть, возможно, даже эта крупица больше, чем всего его логичные выводы и доводы.

– Почему я должен вам верить? – спросил Гарет. – Почему мне не решить, что вы хотите завести меня в болото, чтобы мы там и остались? Убедите меня, что вы хотите помочь.

В полумраке фургона улыбка Джерома напоминала оскал злобного тролля.

– Убеждать вас?– он хохотнул. – В этом нет нужды, вы и так уже верите мне, может, сами об этом не зная. Вы знаете, что я прав, поэтому и остановили свой фургон. А насчёт того, что я хочу помочь вам, я даже говорить ничего не буду. – Джером приблизил лицо к сетке, Дик сразу, как по команде, грозно зарычал. – Со всем уважением могу сказать, что у меня нет причин хотеть помогать вам, я хочу помочь только самому себе. Но раз мы оказались в одной телеге, моё желание косвенным образом распространяется и на вас. Веская причина доверять мне?

Джером расхохотался и откинулся на жёсткой металлической лавочке.

– А теперь мне нужно заняться некоторыми неотложными делами, прошу меня простить.

Никаких неотложных дел у Джерома, кроме поездки к электрическому стулу, быть не могло, но Гарет не сомневался, что он говорит серьёзно. Самое плохое было в том, что какие бы фантастические вещи ни говорил Джером, ему тяжело было не верить. Гарет понял, что он и насчёт объездной дороги он ему верит. Да и едва ли у Джерома были причины желать вреда самому себе. Он был прав и пока что они в одной упряжке. От Гарета зависела его жизнь, и как выяснилось, от Джерома зависела жизнь Гарета.

Выкрутив руль, Гарет развернул фургон, благо, участок дороги был достаточно широким для подобных манёвров. Пару раз, правда, колёса едва не сорвались, грунт размок и стал вязким, неустойчивым, когда тяжёлый фургон подъезжал к краю, Гарет чувствовал, как фургон начинал медленно скользить вниз. Гарет резко включил заднюю передачу и буквально вытолкнул автомобиль обратно на дорогу. Удивительно, как быстро размокла дорога, она стала вязкая как глина, колёса проваливались почти до самых дисков. Гарет выровнял фургон и предпринял ещё одну попытку, но едва передние колёса оказались в полуметре от края дороги, как фургон опять заскользил вниз. Гарет лихорадочно включил заднюю передачу и, бросив сцепление, резко нажал на газ. Двигателя он не слышал, шум дождя заглушал все звуки, но он видел, как стрелка тахометра прыгнула вверх и фургон выскочил на более плотный участок дороги.

Гарет почувствовал, как капельки пота бегут по его спине. Он не знал, чтобы он стал делать, если бы фургон стащило вниз или он застрял в грязи. Остаться без машины в такую бурю, да ещё и посередине леса. Даже думать о подобном не хотелось. Но фургон стоял поперёк дороги и разворачивать обратно его было уже слишком поздно. Гарет включил передачу и сдвинулся вперёд на метр, потом выкрутил руль и сдал немного назад. Такие манипуляции пришлось повторить как минимум четыре раза, но по крайней мере он не рисковал подъезжать близко к краю.

Наконец,