Последняя кровь первой революции. Мятеж на Балтике и Тихом океане - Владимир Виленович Шигин

к ней вышли подпоручики: Нюхалов, Апостолов, Андрианов. Сначала они были встречены градом камней, и толпа бросилась на них, но затем выстрел подпоручика Апостолова остановил их. Вышеназванные подпоручики вошли в толпу и разговаривали с ней. Подпоручик Апостолов, разряжая револьвер по просьбе нижних чинов, произвел выстрел, которым был ранен в щеку рядовой 2-й роты Иван Гудков. Из последних рядов, не видавших, что выстрел произошел нечаянно, начали бросать камни, одним из которых подпоручик Апостолов был приведен в бесчувственное состояние, но ближайшими чинами подхвачен и унесен в казарму 2-й саперной роты, откуда вышел к приезду полковника Жигалковского. В то время, как офицеры разговаривали с толпой, был произведен разгром их флигеля. Около 11 часов ночи, когда всё уже успокоилось, прибыл с ротой стрелков начальник инженеров крепости и вошел в казарму 1-й минной роты вместе с поручиком Аристовым, которому поручил сделать перекличку. На перекличке не оказалось только 11 человек.

31-го утром и весь день рота была дома, и к ней неоднократно приходил поручик Аристов. Вечером на перекличку явился поручик Десницкий и подпоручик Апостолов. При опросе нижних чинов о причине их возмущения ему был представлен целый ряд просьб, на которые им и еще раньше поручиком Аристовым даны были, по возможности, объяснения или обещания о выяснении их. Все требования их представлены мною Вам при рапорте от 1 ноября с.г. за № 2137. 1 ноября занятий в роте не производилось. В роте было все спокойно, пьяных — мало. Из офицеров были в 1-й минной роте: поручик Десницкий и подпоручики Апостолов и Попов.

2 ноября с.г. рота вышла на занятия по расписанию: утром — разгрузка катеров и нагрузка водой и углем паровых судов, а после обеда — строевые занятия. Рота вышла в составе 3 офицеров, 22 унтер-офицеров и 46 рядовых. Вторично призванные из запаса согласно приказу были отпущены в бухту Улисс. На вечерней перекличке не оказалось рядовых Баринова и Гордиенко. За командира роты поручик Десницкий. За заведующего строевой частью подпоручик Апостолов».

Если ситуация в минных ротах относительно быстро, с минимальной кровью и без человеческих жертв вошла в нормальную колею, то в городе до наведения порядка было еще далеко.

* * *

По всему Владивостоку продолжались грабежи, насилия и убийства. Из доклада главнокомандующего всеми сухопутными и морскими вооруженными силами, действующими против Японии, Линевича министру финансов о начале мятежа во Владивостоке 30 октября 1905 года: «Комендант Владивостокской крепости генерал Казбек доносит, что вчера, 30 октября, во Владивостоке около 12 часов дня толпа разночинцев, к которым присоединились матросы и сухопутные нижние чины, стала громить китайские лавки, находящиеся на базаре. По получении сведений о беспорядках к базару были комендантом высланы офицерские патрули, вызваны дежурные полуроты 30-го и 32-го полков, затем, ввиду распространения толпы по городу, были вызваны еще 6 батальонов, расположенных на фортах и позициях, через полчаса остальные 6 батальонов 8-й дивизии, затем вечером был призван еще 1 батальон и к вечеру вновь полк с Русского острова. Прибытие войск к месту погрома за дальностью расстояния началось с часу дня, к этому времени толпа успела разбить винный магазин, перепилась. С наступлением темноты в разных местах города начались поджоги: сгорели Матросская слободка, весь квартал, где театр и общественное собрание, военно-окружной суд, Морское собрание, некоторые магазины. Большинство магазинов разбито и разграблено. С наступлением темноты начались вооруженные столкновения с войсками, есть убитые и раненые, затем — число не определено — участвуют мастеровые, много матросов, запасные нижние чины. Следствие производится. Для производства следствия о беспорядке во Владивостоке я назначаю командира 2-го сводного стрелкового корпуса генерала Селиванова».

Вечером 30 октября у городской тюрьмы, предусмотрительно занятой Хабаровским и Благовещенским пехотными полками, начали скапливаться пьяные нижние чины различных частей Владивостокского гарнизона. Настроение нижних чинов Хабаровского и Благовещенского полков было сочувствующее бесчинствующей толпе. Из хроники событий: «Так как в составе караула в 25 человек, за выделением людей на наружные и внутренние посты, оставалось свободных человек 12–15, то штабс-капитан Утробин, находя состав людей недостаточным, пошел в помещение конно-охотничьей команды, где застал частный батальон 30-го Восточно-Сибирского стрелкового полка; командующий этим батальоном капитан Яковлев назначил 10-ю роту под командой зауряд-прапорщика для охраны тюрьмы, о чем было сообщено начальнику штаба дивизии подполковнику Май-Маевскому (будущий герой Первой мировой войны и активный участник Гражданской войны. — В.Ш.), и рота эта была введена в караульное помещение, где и оставалась до 3 час. 31 октября. Утром в этот день до нижних чинов, охранявших тюрьму, стали доходить слухи о том, что толпа народа и нижних чинов обещала коменданту крепости прекратить беспорядки в городе под условием освобождения арестованных с гауптвахты и тюрем, затем дошло сведение, что комендант крепости лично сам освободил арестованных с гауптвахты, причем дал даже толпе 2 оркестра музыки. Часа в 3 дня стало известным, что в городе все спокойно, и вскоре мимо новой тюрьмы прошел на стоянку батальон 30-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, который и взял с собой из караула 10-ю роту. Не прошло и получаса, как было получено известие, что толпа народа, освободив содержащихся в старой тюрьме, двигается к новой тюрьме, вследствие чего караул прапорщика Варпаховского был вызван в ружье и выведен к воротам гауптвахты с противоположной стороны; в это же время построилась рота Хабаровского пехотного полка под командой капитана Сатенского, пришедшая для охраны полкового имущества. Едва рота и караул успели выстроиться, как толпа человек в 500 с портретом государя императора и музыкой подошла к расположению тюрьмы и вошла на первый двор, где помещалась канцелярия Хабаровского полка, в толпе развевались национальные флаги, музыка играла гимн, раздавались крики “ура!” Толпа состояла из вольных, матросов и нижних чинов, но преимущественно артиллеристов; вскоре от толпы отделилось несколько матросов и штатских, и один из матросов подошел к капитану Сатенскому со словами: “Вы, ваше высокоблагородие, как видно, здесь старший, почему обращаемся к вам с просьбой: комендант крепости разрешил освободить всех арестованных, и мы дали слово прекратить беспорядок и желаем, чтобы все обошлось спокойно и мирно!” На это заявление капитан Сатенский потребовал письменного удостоверения, но так как такового не оказалось, то решено было переговорить с штабом крепости по телефону; после долгих усилий, наконец, удалось получить по телефону ответ: “Удивляюсь, что Вам неизвестно распоряжение, данное комендантом!” — после чего телефон дал отбой. В это же время послышался стук разбиваемых стекол, толпа народа уже проникла в помещение арестованных и освободила их, а затем кто-то облил перегородку, отделявшую канцелярию Хабаровского полка от гауптвахты, и