Пятьдесят на пятьдесят - Стив Кавана

– Верно.

– Полиция Нью-Йорка также обыскала квартиру моей клиентки, и там тоже не было найдено галоперидола, верно?

– Тоже верно.

– Значит, не имеется никаких улик, связывающих мою клиентку с данным препаратом?

Тайлер шмыгнул носом, заморгал и начал было:

– Мы убеждены…

Кейт перебила его:

– Вы выступаете здесь не в качестве свидетеля-эксперта, детектив. Ваши убеждения не имеют абсолютно никакого значения. Пожалуйста, ответьте на вопрос – у дознания не имеется никаких вещественных доказательств, связывающих мою клиентку с препаратом, обнаруженным в теле жертвы, так?

– Никаких вещественных доказательств нет. Однако у вашей клиентки имелась возможность подмешать это вещество в пищу жертвы.

– А вы нашли в доме жертвы еду, приправленную галоперидолом? – спросила Кейт, изо всех сил стараясь сохранять контроль над собственным голосом. Точного ответа на этот вопрос она не знала, но догадывалась, что если б криминалисты обнаружили отравленные продукты, то это уже появилось бы в отчете, с которым ее были обязаны ознакомить.

– Нет, насколько мне известно.

– Итак, все-таки не имеется никаких улик, связывающих мою клиентку с этим препаратом?

– Никаких материальных улик, кроме симптомов, описанных в медицинской карте Фрэнка, и препарата, обнаруженного в его организме непосредственно после смерти, – сказал Тайлер.

– И результаты криминалистической экспертизы никак не указывают на подобную связь?

– Нет, – неохотно признал он.

Кейт кивнула. Она сделала все, что могла. Держала Тайлера на коротком поводке. Ее так и подмывало продолжить. Задать всего еще один вопрос. Но она передумала. Один неосторожный вопрос, и можно свести к нулю все свои усилия. Вместо этого Кейт поблагодарила свидетеля и села на свое место.

Александра шепнула:

– Спасибо вам!

Кейт кивнула. Она больше не знала, как относиться к Александре. Благодарила ли та ее, потому что была невиновна? Или потому, что Кейт хорошо поработала, помогая ей избежать наказания за убийство?

Кейт поежилась и подобрала со стола ручку. Она не думала, что Эдди будет задавать какие-либо вопросы, и он действительно не стал. Пришло время перейти к следующему свидетелю.

Драйер встал и объявил:

– Народ вызывает профессора Барри Шандлера!

Кейт облегченно вздохнула. Шандлер был экспертом по волосяным волокнам, и ничто не связывало его с Александрой. Хотя отчет Шандлера она, естественно, прочитала, и ей было любопытно посмотреть, как с этим управится Эдди. Сомнения, закравшиеся было в голову Кейт, вроде рассеялись, когда она припомнила подробности этого отчета. Если Шандлер был прав, то убила Фрэнка, скорее всего, София. И Кейт не понимала, как кто-то вообще способен оспорить показания Шандлера, однако это свидетельство уже было давно предоставлено защите. Это не был тот «пропуск из тюрьмы», который они с Эдди обсуждали этим утром.

По руке ее скользнули чьи-то пальцы, мимолетно сжав ее. Это была Александра, которая неотрывно смотрела, как Шандлер направляется к свидетельской трибуне. Кейт улыбнулась своей клиентке и похлопала ее по руке.

И заметно приободрилась. Она была уверена, что находится на правильной стороне.

Александра невиновна. Иначе и быть не может.

Глава 40

Эдди

Профессор Шандлер оказался из тех людей, которые не очень-то походят на профессоров. По крайней мере, я таких профессоров еще не видел. Начать с того, что он не был старым. Ни тебе тонких седых волос, ни густых белых бровей, похожих на облака. Ни растянутых кардиганов, ни вельветовых брюк, ни растоптанных кожаных ботинок фасона «прощай молодость»…

На вид ему было не больше пятидесяти. Черные как смоль вьющиеся волосы выглядели так, словно он нанес на них какое-то патентованное средство. Ни бороды, ни усов. У него была бледная кожа, которая, казалось, мгновенно обгорела бы, если б он спустился хоть на милю южнее линии Мэйсона – Диксона[36], и синий костюм в тонкую полоску современного покроя поверх дорогой шелковой рубашки – синей и шелкового галстука – фиолетового. Дорогой костюм хорошо сочетался с его узким подбородком, высокими скулами и глазами орехового цвета. Он больше походил на фотомодель из престижного журнала мод.

Завидев профессора Шандлера, кое-кто из женщин-присяжных слегка выпрямился в кресле. Некогда он трудился в криминалистической лаборатории полиции Нью-Йорка, а затем на свой страх и риск занялся частной консультационной деятельностью, где крутятся куда как более серьезные деньги.

Эксперт принес присягу, с разрешения судьи опустился в кресло за свидетельской трибуной, и Драйер задал ему несколько вводных вопросов касательно его многолетней квалификации и опыта – звучавших скорее не как вопросы, а как утверждения. На каждый такой вопрос Шандлер кивал и просто отвечал «да». От него так и веяло авторитетом. Голос у него был глубокий и звучный, с легкой хрипотцой, из-за которой каждое слово звучало как во время церковной службы. Как только Драйер произвел впечатление на присяжных его регалиями, то сразу же перешел к сути дела.

– Профессор, в связи с этим делом вам прислали несколько волосяных волокон для анализа. Может, для начала вы ознакомите нас с образцами, а потом мы поговорим о том, какому анализу вы их подвергли?

– Конечно, – отозвался Шандлер, поворачиваясь в кресле, чтобы лучше видеть присяжных. – Из офиса окружного прокурора я получил три объекта для последующего анализа. Одним из них был волос, по крайней мере часть которого застряла в ране на теле жертвы. Вторым был образец волос Александры Авеллино, а третьим – образец волос Софии Авеллино. Последние два я называю контрольными образцами, происхождение которых мне точно известно.

– А первый образец? Образец номер один?

– Это был волос, который мне предстояло сравнить с контрольными образцами, дабы определить его принадлежность.

– Прежде чем мы начнем, не могли бы вы рассказать нам немного о человеческих волосах?

– Конечно. У большинства из нас – тысячи волосков по всему телу. Каждый волос на голове растет из так называемой кожной фолликулы, которая также содержит и его корень. Ни у одного из исследованных мною образцов корня не оказалось. К сожалению, стержень волоса – то, с чем мне обычно приходится работать – не является живой частью тела, содержащей ДНК. Однако пряди волос все-таки обладают определенными характерными особенностями, которые я могу изучить.

– Что это за характерные особенности, профессор?

Не отрывая взгляда от присяжных, Шандлер оседлал своего любимого конька. Эта часть была у него явно хорошо отработана – поднаторел, выступая на судах.

– Дамы и господа, представьте себе круглую мишень, – начал Шандлер. Произнося слово «круглую», он очертил пальцем широкий круг, дабы наглядно проиллюстрировать свою мысль. – И «яблочко» в центре этой мишени. Так выглядит в разрезе внутренняя часть волоса. Внешняя его оболочка именуется кутикулой и имеет снаружи характерную чешуйчатую структуру.