Призрачный театр - Мэт Осман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Снова оказавшись на берегу, на несколько миль ниже по течению, они тихо лежали бок о бок, промокшие и дрожащие, но наконец свободные, и Шэй в итоге решилась нарушить молчание. Как только утихло их замешательство, она спросила:
– Трасселл, где же сейчас все наши?
Легкая, как падающая перо, пауза изрядно затянулась.
– Они далеко, Шэй. Здесь только я, – наконец, отвернувшись от нее, сказал Трасселл.
Внезапно она совсем растерялась. Неделями она представляла, как четверо друзей сопровождали ее, подобно птичьему щебету.
– Им пришлось уйти, – пояснил он, – в Лондоне начались восстания, мятежники, как обычно, ополчились на чужеземцев. У Алюэтты старые беспомощные родители. Ты ведь понимаешь, верно?
Она ничего не ответила.
– А Бланк узнал новости о скором отправлении одного корабля. На свой остров. Он собирается вернуться туда. Возможно, уже отчалил, если погода на море прояснилась.
Может ли чье-то отсутствие восприниматься как полное жизни существо?
– Они разбежались, бросив меня в клетке? – пробурчала Шэй.
– Ну, далеко не сразу. Поначалу мы действовали все вместе, – она почувствовала в его голосе встревожившие ее нотки. Может, жалость? – Но со временем…
Его следующий вопрос был таким же осторожным, как первый шаг на речной лед.
– Погоди, Шэй, как ты думаешь, сколько времени ты пробыла в Кокейне?
Эдинбург, Стаффорд, Лидс, Манчестер, Ланкастер, Карлайл. Так много лиц, так много вопросов.
– Месяц? Или немного больше, – едва произнеся эти слова, Шэй осознала, что заблуждается. Похитили ведь ее в мае, она точно знала.
Трасселл погладил ее ладонь.
– Шэй, прошло уже шесть месяцев.
И вдруг, как будто рухнула временная завеса, она увидела и оголившиеся деревья, и подмерзшие листья на земле. Теперь между ними, как омела на ветке ствола дерева, повис последний молчаливый вопрос. Она боялась услышать ответ.
– Ты не упомянул Бесподобного. Где он?
Он убрал руку.
– Его здесь тоже нет. По-моему, он в Лондоне. Мы можем поговорить об этом позже.
Шесть месяцев. Столько же она прожила с мальчиками труппы Блэкфрайерс. Шесть месяцев одурманенного, ничем не разбавленного, кислого как уксус настроения. Она удрученно покачала головой. Проклятые провинции.
38
Первые три дня, пока черная отрава кокейнской похлебки выходила из организма, Шэй чувствовала себя жутко плохо. Ее бросало то в жар, то в холод, рвало жидкой серой желчью еще до того, как она открывала глаза по утрам. Днем Трасселлу в основном приходилось тащить ее на закорках через подлесок лесной чащи, подальше от дорог. Земля раскачивалась вокруг нее, словно она попала в океанский шторм. Иногда мир переворачивался, и она ползала по облакам, в ужасе глядя на разверстую под ней бездну. Она цеплялась за корни деревьев, плакала, а Трасселл терпеливо успокаивал ее, заговаривая зубы; никогда раньше она не боялась неба. К вечеру ее штаны покрывались прорехами, а из ее лодыжек и бедер Трасселл вытаскивал пригоршни колючек.
Лишь на четвертое утро буря в ее животе затихла. Предыдущем вечером ей впервые удалось удержать в себе съеденный ужин, и проснулась она под небом, вернувшимся на свое законное место. Лучи солнечного света пробили крышу их шалаша, но они напомнили ей клетку, поэтому она тихо оделась и вышла босиком в лес. Прошло несколько месяцев с тех пор, как ее никто не охранял, и она свободно расхаживала по лесу. На оголенных ветвях деревьев, похожих на жертвы удара молнии, темнели клочковатые гнезда грачей. Между деревьями порхали воробьи, перелетая с ветки на ветку. «Птицы – боги». Над головой не кружила Девана – они слишком хорошо прятались, опасаясь преследований. Она присела облегчиться под дубом, и в этом лесу, выглядевшем первобытно дремучим, сейчас слышалось лишь издаваемое ею тихое журчание. Она глубоко вдыхала ледяной воздух, пока грудь не начала болеть. К ее возвращению с прогулки Трасселл уже проснулся.
– Где мы сейчас? – спросила она.
Он сидел на стволе дерева, занимаясь починкой своих башмаков.
– Наверное, где-то между Или и Кембриджем. Дня четыре езды до Лондона, если бы у нас были лошади. И если бы мы рискнули довериться дорогам.
Шэй развернулась и пристально взглянула на него.
– Мы не доверяем дорогам? – она боялась спросить, почему они следуют таким путаным путем.
Он убрал свою иглу.
– Естественно. Джаггер ведь предполагает, что ты направишься в Лондон. И королевские курьеры тоже ищут тебя. Очевидно, в Лондоне полно слухов о том, что ты присоединилась к коммонерам, поэтому Елизавета пока пребывает в сомнениях. Занимаясь твоими поисками, мы постоянно прятались от Стрижей. Нам приходится учитывать то, что любой встречный на дороге может жаждать заловить тебя в собственную клетку.
Они направились в сторону от главной дороги, ныряя в кусты ежевики всякий раз, когда слышали дорожный шум. Это замедляло их продвижение, но догадки Трасселла подтвердились: примерно через час мимо них стремительно проскакали четверо коммонеров с «конскими хвостами», в жилетах, а вскоре после них в другую сторону проехали три повозки с солдатами. В пути Трасселл поведал ей много интересного, и именно так, отрывочно, на укромных лесных стоянках, Шэй узнала историю своего похищения и побега. Он рассказал ей, как они следовали за слухами о выступлениях Кокейна. Днем наблюдали за поднимающимся на горизонте дымом. И, наконец, увидели Девану. Алюэтта клеила воздушных змеев и заготавливала огненные стрелы, пока тревожные новости о родителях не призвали ее домой. Трасселл приходил в Кокейн на последние три выступления; однажды он стоял совсем рядом с ней, на расстоянии вытянутой руки. Однако только в полдень, когда в лесу стояла тишь, а справа слышался обычный дорожный шум, Трасселл наконец поведал ей о том, что она давно ждала.
– В общем, Бесподобный продал тебя.
Он не стал ходить вокруг да около. Просто, переходя вброд ручей, не глядя на нее, прозаически пересказал основные подробности этой истории.
– Он ведь исчез ненадолго в тот вечер в Кокейне. Нашел треклятого Джаггера и заключил с ним сделку.
– Нет, – невольно вырвалось у нее, и, хотя ей совсем не хотелось думать об этом, тошнотворные подозрения уже начали одолевать ее.
– Алюэтта с самого начала что-то подозревать. Коммонеры ведь точно знали, где нас ждать. И уже даже успели сколотить для тебя клетку.
Шэй вспомнила, как похитители спокойно ехали на своих лошадях. Вспомнила запах табака. И огненную
