Объяснение священной книги псалмов - Григорий Разумовский

Изречения этих стихов имеют тесную связь с изречениями предыдущих стихов и по буквально–историческому смыслу, и по пророческому. Хоть я и угрожал, говорит Давид, врагам моим отмщением, хотя и были у меня намерения воздать им за все их злодеяния в отношении ко мне, но я не выполнил этих угроз. Ты, Господи, Сам праведным судом Своим наказал их, я же отнесся незлобиво к ним, не сделал им никакого зла ни прежде их восстания на меня, ни после того, и Ты, Господи, видя мое незлобие, приял меня под Свою защиту и утвердил царское престолонаследие в потомстве моем во век (см. 2 Цар. 7:13, 16). В отношении к Мессии—Христу, Сыну Божию, слова сего стиха выражают ту мысль, что Христос, гонимый и оскорбляемый врагами Своими, никому из них не только никакого зла не сделал, «ни единаго же зла сотвори» (Лк. 23:41), но даже и молился за них Отцу Своему и вообще не сотворил Он никакого греха (Ис. 53:9). и за такое незлобие Отец Небесный не только принял Его (в человеческом естестве) в Свое благоволение (Мф. 3:17), но и утвердил Его, т. е., посадил Его одесную Себя, или, как в другом псалме говорит Давид: «Сказал Господь Господу Моему: седи одесную Мене, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих» (Пс. 109:1). Словами последнего (14‑го) стиха псалмопевец выражает благодарность Богу за избавление от врагов и за все Его милости, причем, называя Его Богом Израилевым, свидетельствует, что он твердо помнит тот завет, который заключил Господь с праотцами его (Быт. 17 и проч.; Быт. 26:4, 28:14 и проч.), и что избавление это, равно как и все милости Господни к нему, происходят из того завета, как бы из источника. Заключительные слова: буди, буди — служат как бы подтверждением всего вышесказанного и означают то же, что — аминь.

Псалом 41

Сей 41‑й псалом имеет следующее надписание: В конец, в разум сынов Кореовых псалом Давиду. Надписание это, составляющее 1‑й стих, дает знать, что псалом этот составлен одним из сынов Кореевых. Под именем сынов Кореевых, в царствование Давида и позднее, известно было однолевитское семейство певцов (1 Пар. 6:22, 9:19, 33). Некоторые члены этого семейства были не только певцами псалмов, но и составителями их. А так как предметом псалма служит все–таки бежавший от Авессалома Давид, в чем по многим внутренним признакам нельзя сомневаться, то ученые толковники этого псалма и полагают за достоверное, что в числе немногих оставшихся верными Давиду и сопровождавших его в изгнание был кто-либо из певцов–левитов Кореевой фамилии, который и написал как сей 41‑й, так и следующий за ним и составляющий его продолжение Пс. 42. В сердечном участии к тяжко скорбной участи изгнанного царя он живо представлял себя в его положении, в его душевном настроении, и из души его, следовательно некоторым образом во имя Давида, вылилась эта песнь, одна из прекраснейших в Псалтири.

Пс. 41:1 составляет надписание, о котором сказано выше.

Пс. 41:2 Имже образом желает елень на источники водныя, сице желает душа моя к Тебе, Боже.

Елень, по–русски — лань, или горный олень, животное быстроногое и неспособное переносить продолжительную жажду, и когда возжаждет, то стремительно несется по горам и утесам, разыскивая источники воды, в которых могло бы удовлетворить свою жажду. С этим животным в состоянии сильной его жажды сравнивает здесь себя благочестивый певец псалма, всегда горевший любовью к Богу и святому жилищу Его (ср. Пс. 25:6–8, 26:4, 60 и др.), стремившийся в многочисленном сонме торжествующего народа в дом Божий, чтобы там пред жертвенником на гуслях воздавать славу всегдашнему своему Заступнику и Спасителю, Богу радости и веселия своего (ниже ст. 5, 6; Пс. 42:3, 5), но который, при совершенной безопасности от внешних врагов и вполне цветущем религиозном и гражданском состоянии Израиля, подвергнется гонению от внутренних личных врагов, от человека лукавого и несправедливого, от народа недоброго (Пс. 42:1, 41:10, 54:13–14); так что находит себя вынужденным бежать из святого города (2 Цар. 15:14) и, преследуемый их оскорблениями и ругательствами (ниже ст. 4, 10, 11), укрывается за Иорданом, при горах Ермонских (ст. 7, ср. 2 Цар. 17:22–24). Это и есть сам царь Давид, который во время восстания сына своего Авессалома принужден был удалиться из Иерусалима и пребывать вдали от жилища Божия, в восточной Иорданской стране, в Маханаиме (или Маханаим) — левитском городе, Галаадской области (И. Нав. 21:38; 2 Цар. 2: 8–9), примыкавшей северною своею границей к юго–восточным оконечностям хребта Ермонского.

Пс. 41:3 Возжада́ душа моя к Богу крепкому, живому: когда прииду и явлюся лицу Божию?

Сильное стремление души к Богу псалмопевец называет жаждою души своей. Бог крепкий значит то же, что всесильный, всемогущий, Который в состоянии содействовать псалмопевцу против врагов его. Бога называет он еще живым, в противоположность ложным божествам язычников — идолам, которые суть не что иное, как бездушные истуканы «дела рук человеческих» (Пс. 134:15). Живый Бог есть источник жизни естественной и духовной, и потому может подать утешение в скорби и спасти от бед. Явиться лицу Божию значит — служить Богу по установлению законному, а такое служение было ограничено Одним местом, в Иерусалимском храме. Удаленный из Иерусалима, псалмопевец чувствует необыкновенное желание, подобное сильной жажде еленя, видеть скинию Господню, алтарь, жертвоприношения, с которыми верные являлись пред лице Господне, и другие обряды, которые установил Бог для засвидетельствования милости Своей к еврейскому народу. Тяжелее всего было для него претерпевать это невольное удаление от святилища Божия, эту вынужденную невозможность посещать его, чтобы явиться лицу Божию: ему казалось, что это удаление от священного места служит знаком немилости Божией к нему, и вот он вопиет, возжадала душа моя к Богу, Всесильному Живодавцу: когда я приду к святилищу, ко храму Его святому и явлюсь там пред лице Божие?

Пс. 41:4 Быша слезы моя мне хлеб день и нощь, внегда глаголатися мне на всяк день: где есть Бог твой?

От сильной скорби душевной, причиняемой удалением от святилища Господня и невозможностью являться пред лице Божие, псалмопевец не мог употреблять пищи и в состоянии был только плакать день и ночь, так что слезы служили ему вместо хлеба. Эту скорбь душевную, отразившуюся несомненно и на телесном здоровье псалмопевца, усиливали еще больше злобные и нечестивые люди, которые с насмешкой спрашивали его: не напрасно ли твое упование на Бога? Где есть Бог твой? Не видишь ли, что Он отвратился от тебя? Притом же, нет сомнения, чтоб и сатана, этот невидимый, но злобный враг рода человеческого, не нападал на него постоянно (на всяк день) с такими же вопросами, которыми возможно довести до отчаяния и самого твердого в вере человека. И только одна милость Божия с Его всесильной благодатью могла охранить псалмопевца от отчаяния и совершенного падения. Поэтому он и говорит, что ни в чем не находит себе утешения, как только в слезах, которыми питался, как хлебом, и притом днем и ночью: и слезы мои были для меня хлебом днем и ночью, когда мне говорили всякий день: где есть Бог твой?

Пс. 41:5 Сия помянух, и излиях на мя душу мою: яко пройду в место селения дивна, даже до дому Божия, во гласе радования и исповедания шума празднующаго.

Славянское — селение употребляется чаще всего, как и здесь, в значении: скиния, шатер, жилище. Выражение: сия помянух относится не к предыдущему, а к последующему: яко пройду. Псалмопевец выражает скорбь свою при воспоминании прежних дней счастья, когда он, как царь и пророк, впереди всего многочисленного сонма празднующего народа, приходил в дом Божий, в это дивное место селения славы Божией, при торжественных хвалебных и радостных песнопениях, раздававшихся из уст многочисленных жертвоприносителей, громогласно выражавших праздничное ликование. Не могу, как бы так говорит он, без душевного волнения, без пролития слез вспоминать о тех счастливых днях моей жизни… сердце мое обливается кровью, вся душа моя изливается от скорби, когда вспомню (сия помянух), как, бывало, я пойду в дом Божий, в дивную скинию Господню, окруженный многочисленным сонмом празднующего народа, оглашающего воздух радостным пением хвалебных песнопений во славу Божию.

Пс. 41:6 Вскую прискорбна еси, душе моя; и вскую смущавши мя; уповай на Бога, яко исповемся Ему, спасение лица моего и Бог мой.

Глубокую скорбь испытывает душа псалмопевца в удалении от святилища Божия и под гнетом сей скорби тяжело страдает и невольно подвергается колебаниям, близким к отчаянию. Но вот над колебаниями уповающей души внезапно возвышается сильный верою дух его и взывает к ней, зачем она предается такому унынию (Вскую прискорбна еси, душе моя) и почему не надеется на Бога? Вскую прискорбна еси, душе моя; что унываешь ты, душа моя, и что смущаешься скорбными чувствами и мыслями? Уповай на Бога, не думай, что Он отвратился и удалился от тебя: «близ Господь всем призывающим Его» (Пс. 144:18). И я призову Его и исповемся Ему, я поведаю Ему Ты спасение лица моего и Бог мой. Изрекая в своем сердечном исповедании Богу такие слова: Ты спасение лица моего и Бог мой, псалмопевец выражает тем, что спасение его и избавление от тяжких скорбей недалеко от него, и что он готов претерпевать эти скорби до конца.