Новый король галактики - Сергей Фрумкин

– Держись, землянин! – подбодрил Велт. Он не оглядывался и не знал, что Сергею действительно огромных усилий стоит держаться в сознании.

Одной рукой Велт разбрасывал лезвия, другой стрелял из бластера, но даже явное превосходство оружия не защищало его полностью – даже профессионал Велт получил несколько царапин и лишился треснувшего под могучим ударом секиры шлема. Сергей стоял за его спиной и силился здоровой рукой дотянуться до ружья. Он даже метнул кинжал, и довольно удачно – раненный монах покатился по ступенькам вниз, едва не утянув за собой и самого землянина.

Эти монахи были настоящими мастерами: бесшумно скользили по ступеням, легко уклонялись от выстрелов, слетали вниз, зацепившись кошкой за отверстия в колонне, рассекали воздух серией ударов и взмывали вверх, как мячики на резинке. Их было всего шесть человек, и когда четверо в конце концов сгорели под лучом бластера, а один не мог подняться, раненный кинжалом землянина, оставшийся скрылся.

Десантники продолжили подъем. Когда Велт оглядывался, Сергей сгибался, скрывая рану в плече – он боялся любой задержки, любого промедления.

Лестница неожиданно кончилась. Они стояли в круглом зале с множеством дверей, из которых следовало выбрать одну. Этот дешевый фокус наверняка рассчитывался на людей начисто лишенных интуиции и предвидения. По крайней мере десантники не колеблясь выбрали дверь слева и забыли про остальные.

– Давай-ка свое ружье…

Сергей кивнул на сапог скафандра. Ружье волочилось за ним, зацепленное за крючок в сапоге. Велт посмотрел на ружье, удивленно поднял брови и только тут обнаружил ужасную рану на плече землянина. Он открыл было рот, но сдержался, молча подобрал оружие, выстрелил в дверь, которую разнесло в щепки, и сочувственно подставил свое плечо, давая Сергею опереться на него. За дверью оказался коридор, а по обе стороны от дверей ожидало по шеренге монахов в белых сутанах. Едва перебравшись через порог, Сергей получил еще и рубец на боку. Не церемонясь, Велт, которого еще раз ударили по неизвестно как державшемуся на голове шлему, открыл огонь из бластера с максимальным рассеянием. Монахов было слишком много, чтобы свободно перемещаться по коридору. Мешая друг другу, на замкнутом пространстве они были обречены, не смотря на все свое мастерство. И хотя рассеянный огонь был намного слабее направленного, его хватало, чтобы попавший в зону обстрела уже не поднялся.

Пока Велт расправлялся с охраной, Сергей завалился в углу, пытаясь самовнушением вернуть послушность мышц или, хотя бы, нервов.

Секунда, и Велт уже выносит новую дверь. За ней открылся ярко освещенный, украшенный фресками зал, в центре – хрустальный цветок, с бутоном, площадью не меньше сотни квадратных метров, поднимающийся над дымящимся обширным бассейном. В бутоне, на подогнутых лепестках, в хрустальных чашах-росинках лежали предметы настолько бесполезные на вид, что десантники сразу узнали в них те самые «реликвии» Герцога. Там было что-то вроде жезлов, шариков, браслетов, гребней, блюд, украшений – каждый предмет в своем сосуде и на видном месте.

Рассматривать не было времени. Круглый бассейн окружали белые монахи, в числе не меньше тысячи. Велт уже поднял бластер, но не выстрелил, отвлеченный величественным жестом монаха со светящимся обручем на голове, и с изображенными на груди длинной сутаны пересекающимися полумесяцами – вероятно, главного здесь. Монах приблизился на длину копья и пристально вгляделся в лица десантников. Для Сергея любое ожидание было мукой, но Велт не стрелял. Монах ничего не сказал, не вслух, не мысленно. Он только смотрел, тоскливо и изучающе, а потом поднял руку и его войско скрылось в примыкавших к залу галереях. По глазам монаха Сергей понял, что тот смотрит на них как на самое отвратительное проявление зла, какое только могло зародиться на всех измерениях, как на нечто лишенное разума и неспособное остановить свою алчность. Это было даже не презрение, даже не отвращение, а нечто еще более глубокое и тяжелое.

А потом удалился и он сам, в глубокой задумчивости, печально опустив голову…

Велт выглядел, как обиженный ребенок, а Сергею вообще было не до того, как и кто к нему относится. Он с какой-то жалостью смотрел на без конца текущую из раны кровь и удивлялся только двум вещам: почему он еще не умер, и откуда в одном организме может взяться столько жидкости. Боль не прекращалась ни на минуту, поэтому Сергей начал уже привыкать к ней.

– Странный он какой-то… – Велт встрепенулся и полез в бассейн.

– Так я и думал. – кивнул он, болтая ногами в облаках тяжелого пара. – Кислота.

– Ты же сгоришь. – промямлил Сергей.

– Не сгорю. Снизу мой скафандр цел, а кислота не доходит до пояса. Так что не сгорю. Задохнуться могу…

Велт бережно поднял Сергея и понес над кислотой. У землянина шлем оставался целым и запаха он не чувствовал, но зато раны заныли, словно их посыпали солью. Он даже не пытался сдерживать стоны.

– Ничего, – заверил десантник. – Если выберемся, тебя живо склеят. Потерпи, малыш! И не из таких переделок выходили!

Велт перекинул Сергея в чашу цветка и сам подтянулся на руках и вскарабкался следом. Его скафандр дымился, как кипящий чайник.

Вокруг было то, ради чего они рисковали жизнью – десятки странных, непонятных предметов, бесценных древних драгоценностей. Сергей лежал у одного из них, похожего на скипетр и лихорадочно соображал, куда могли спрятать его возлюбленную. В его горящем сознании даже появилась мысль присвоить этот скипетр и потребовать у монахов, которых, наверное, полным полно вокруг, вернуть ему Литу, взамен на реликвию. Однако, чтобы взять скипетр, ему нужно было по крайней мере разбить стекло «росы», в которое тот был заключен, а на это требовалось, как Сергею сейчас казалось, столько сил, что он боялся об этом даже подумать.

Велт бродил среди сокровищ, как зачарованный, подолгу разглядывая то одно, то другое.

– Помнишь, как нам сказали, – произнес он. – Саму Корону мы и не увидим. Это мол «нечто». Напрягись-ка, последний раз, как думаешь, что здесь самое ценное?

Сергей как раз смотрел снизу вверх на пестик цветка из желтого хрусталя. На его верхушке находился изумительно красивый шар, напоминаюший по игре света знаменитый Архителкс эрсэрийцев. Больное сознание как раз пыталось решить проблему, почему пестик желтый, а шарик на нем разноцветный, и лежит ли он тут с самого начала или был принесен позже. Велт проследил за взглядом землянина и удивленно воскликнул:

– Ого! Как же я не заметил? А ведь на самом видном месте… – он подошел и легко снял шар с пестика. – Похоже, это то, что нам нужно.