Профессия: разведчик. Джордж Блейк, Клаус Фукс, Ким Филби, Хайнц Фельфе - Коллектив авторов

В Бонне Фельфе случайно познакомился с двумя советскими офицерами, слушателями высших военных учебных заведений. Общение с ними, в том числе и в неофициальной обстановке, на студенческих вечеринках, позволило ему составить свое первое впечатление о русских. Офицеры держались с достоинством, но не высокомерно, что мог бы позволить им статус победителя. Собеседника слушали внимательно, стараясь понять ход его рассуждений, его душу, но когда говорили сами — спорили горячо и убежденно. Фельфе пришел к выводу, что русские эмоциональные, открытые люди, без претензий на какую-то исключительность или превосходство, что нередко он замечал у американцев. После нескольких встреч Фельфе уже полностью доверял своим знакомым, рассказал о своей работе в РСХА, о том, чем занимается сейчас. Не скрывал и своих взглядов, критиковал политику администрации западных стран, привносимый в немецкое общество американский образ жизни. Главное, что осталось у Фельфе в памяти от бесед с советскими офицерами, это их горячая убежденность в том, что война с немецкой землей не должна повториться, что каждый честный немец, независимо от своего социального положения и прошлого, должен бороться за мир, и только тогда этот мир будет гарантирован.

Контакт с советскими людьми нашел свое продолжение в 1949 году в Веймаре во время празднования 200-летия со дня рождения Гете. Там на юбилейном банкете он познакомился с элегантной парой — советским журналистом и его женой. Неожиданно выяснилось, что их объединяет общий интерес к истории, литературе, творчеству Гете. В беседе на политические темы советский журналист и Фельфе тоже высказывали схожие мысли, оба согласились с тем, что восстановление демократии по западному образцу едва ли что изменит в системе общественных отношений ФРГ, так как власть в стране снова находится в руках крупных промышленников и землевладельцев, что происходящая быстрыми темпами американизация ФРГ не соответствует интересам немецкого народа с его вековыми традициями и разлагающе действует на моральные устои немецкого общества.

РУБИКОН ПЕРЕЙДЕН

Москва. Апрель, 1950 год. Совещание у начальника немецкого отдела разведки. Рассматривается материал на «Герда».

— За два года, как он попал в поле нашего зрения, на него собран обширный материал. Можно говорить и о каких-то первичных результатах проверки. Что меня лично подкупает в материалах дела, так это то, что «Герд», судя по всему, искренне порвал со своим прошлым, переживает, что был причастен к СС, чувствует за собой вину и потребность ее искупить. Другой положительный момент — «Герд» критически относится к разжиганию США и Англией «холодной войны». Наша внешняя политика вызывает у него определенные симпатии. Заслуживает внимания и характеристика его личных и деловых качеств. Острый ум, образованность, эрудиция, склонность к аналитическому мышлению, умение нравиться людям, способность легко устанавливать контакты. Короче говоря, нечего медлить, надо решать вопрос. Каково ваше мнение, прошу высказать свои соображения.

— Разрешите, Александр Сергеевич, — обратился Крылов.

— Пожалуйста, Константин Николаевич.

— Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что «Герд» еще недостаточно проверен. Нельзя закрывать глаза на его прошлое. Я бы не спешил ставить точку. Следует более глубоко и досконально его проверить.

— Константин Николаевич, иногда в нашем деле надо спешить и не всегда есть время, чтобы, как в пословице, семь раз отмерить. В Западной Германии, которая стоит на пороге образования самостоятельного государства, сейчас идет процесс создания политических партий, органов власти, полиции, спецслужб, куда постепенно внедряют свою агентуру наши союзники. И, кстати, они ее берут, как правило, из старых кадров бывших сотрудников спецслужб, полиции, военных, юристов. Прошлое «Герда» как раз может нам пригодиться. Затягивать решение вопроса на мой взгляд, не следует. Во-первых, «Герд» порой допускает перед своим окружением критические высказывания относительно политики западных держав, местной администрации. Он может засветиться и потерять разведывательную перспективу. Во-вторых, если все сложится, как мы предполагаем, сама его работа и отношение к ней послужит той эффективной проверкой, о которой вы говорите, Константин Николаевич. «Герд», судя по материалам, обладает жизненным опытом, чутьем, интуицией. Нам не следует с ним хитрить, необходимо поговорить в открытую, начистоту, прямо объяснить, почему мы обратились за помощью именно к нему, что хотим. Нам нужно, чтобы он проникся сознанием необходимости стать борцом за мир на поприще разведки, которую он, как профессионал, хорошо знает. Это следует подкрепить и материальной заинтересованностью. Жизнь в Германии сейчас недешевая. К тому же риск должен вознаграждаться.

— Если разрешите, Александр Сергеевич, по делу «Герда» у меня есть одно предложение, — сказал, обращаясь к Смелову, Пивоваров. — Полностью согласен с тем, что вопрос с «Гердом» следует решать. У меня есть одно соображение относительно того, как лучше закончить. С точки зрения безопасности и надежности беседу с «Гердом» можно было бы поручить «Клаусу». Во-первых, «Клаус» и «Герд» друзья, оба из Дрездена, оба работали в РСХА, сохраняют и сегодня тесные дружеские отношения. «Герд» доверяет «Клаусу» и откровенен с ним. Во-вторых, «Клаус» профессиональный разведчик, опытный человек. То, что предложение последует от близкого человека, не должно в принципе вызвать враждебную реакцию со стороны «Герда», скорее наоборот — побудит к откровенному разговору. «Герд» больше поверит аргументам «Клауса», которого он хорошо знает. Конечно, «Клаусу» следует рассказать, в каком ключе вести беседу, как действовать в случае ее отрицательного исхода и так далее. Если «Герд» даст согласие на предложение «Клауса», то нам останется только подключиться ко второму этапу — договориться об условиях связи и так далее.

— Что ж, предложение вполне приемлемо, — сказал после некоторого раздумья Смелов. — Давайте так и будем действовать.

Ганс Клеменс был старше Фельфе на десять лет. Но эту разницу в возрасте Фельфе не ощущал. Ганс ему нравился своим природным умом, прямотой суждений, оптимизмом. Ганс не скрывал своих эпикурейских взглядов на жизнь, любил хорошо поесть и выпить. Так же как Фельфе он разочаровался в национал-социализме и проклинал тот день, когда Гитлер пришел к власти. С Фельфе они познакомились в период работы в РСХА в реферате Швейцарии. Когда выяснилось, что оба из Дрездена, завязалась дружба, встречались семьями. После войны американцы выяснили, что Клеменс совершил военные преступления в Италии, и посадили его в тюрьму, где он провел около двух лет. После освобождения Клеменс вновь встретился с другом, Фельфе помог ему найти квартиру, подыскать работу.

В конце лета 1950 года Клеменс пригласил Фельфе поужинать в небольшой ресторанчик на тихой улочке Бонна. Там он и сказал Фельфе напрямую: «Хочешь работать на русских против тех, кто готовит новую войну и хочет втянуть в нее нас, немцев. Не знаю, как ты, но я сыт по горло этой войной. К тому же русские дают хорошие деньги».

— Ганс, ты работаешь на русских? — стараясь не высказывать сильного удивления, спросил Фельфе.

— Хайнц, я давно знаю тебя и не собираюсь агитировать. У тебя своя голова. Но русские не доказывают немцам, что они дерьмо. Я не за коммунистов, но эти парни — русские мне чем-то симпатичны, поверь, они не хотят нам плохого. Кто мы сейчас с тобой, Хайнц? Никто. Живем случайными заработками. У тебя и у меня есть семья. А русские дают работу ту, которую мы умеем делать, и за это предлагают деньги. Вот и подумай.

— Ганс, я также ничего не имею против русских. Но ты понимаешь, твое предложение — это не прогулка по Курфюрстендам. Мне надо все взвесить и обдумать. Я тебе верю, ты не станешь вести со мной двойную игру, но если я соглашусь, то захочу встретиться с самими русскими. Имей это в виду.

Месяц спустя, после беседы с Клеменсом, Фельфе приехал в Берлин на встречу с сотрудниками советской разведки. Состоялась долгая, откровенная беседа, в ходе которой перед ним был поставлен прямой вопрос. Колебаний у Фельфе не было. Он понимал обоснованную правоту выдвинутых советскими представителями аргументов, которые заставили их обратиться к нему за столь необычной помощью. Он понимал необходимость борьбы против угрозы новой войны. «Все, рубикон перейден», — подумал Фельфе. Появилась благородная цель, которой он готов был отдать все силы.

Из Берлина в Центр. Сов. секр., тов. Васильеву.

Сообщаем, что 11 августа 1951 года нами проведена в Берлине встреча с «Гердом», на которой ему было сделано предложение о сотрудничестве с нашими органами. «Герд» без колебаний принял это предложение. С ним оговорены условия связи.