Продается Япония (сборник) - Саке Комацу

— Честно говоря, у нас их нет.

— Нет?

— Мы ведь не коренные марсиане. Как вам известно, воды на Марсе слишком мало, и условия для эволюции животного мира там не очень подходящие. Мы переселились на Марс семь поколений назад с какого-то очень далекого светила. Мы не взяли тогда с собой никаких живых существ, переселились одни только люди. У нас уже была техника искусственного синтеза белка из нефти, так что в разведении домашнего скота мы не нуждались. Кажется, был только спор, брать с собой цветы или нет…

— Вот где вы, наконец, попались. Искусственный синтез белка — куда ни шло, а вот где вы брали для этого сырье, откуда у вас взялась нефть? Вы будете уверять меня, будто ваши почтенные предки семь поколений назад привезли ее с этой далекой планеты столько, что вы до сих пор все не израсходовали? Бросьте, не валяйте дурака. Я ведь не такой уж наивный дилетант. Марс — мертвая планета. Более того, это планета, на которой никогда не было жизни. И ни угля, ни нефти там нет и быть не могло.

— Совершенно справедливо, — пробормотал мой гость. Он зажал ладони между коленями и принялся раскачиваться взад и вперед. — Но как это бестактно с вашей стороны, сэнсэй… Такая злость… Это удар по самому слабому месту!

— Я же вам говорил, что искусство дурачить требует определенных навыков.

18

Эффект получился изрядный. Кажется, я его все-таки прикончил. И вот я гляжу на него, как на человека, который не выиграл по лотерейному билету, и к горлу подступает тошный смех, в котором злость смешалась с жалостью. Трудная победа, достигнутая ценой жестоких унижений, оставляет во рту неприятный привкус. Всего-то и было, что бесплодная драка, после которой остается только вымести вон прихлопнутую муху. Но победителю надлежит быть великодушным: прежде чем вымести, остается еще облагодетельствовать побежденного сигаретой.

От сигареты, однако, мой гость отказался. Сжав ладони между колен и продолжая раскачиваться, он, как бы оправдываясь, едва слышно пробормотал:

— Причем же здесь дурачить… Ничего подобного…

Просто есть вещи, которые можно говорить в лицо, а есть такие, что нельзя…

— А чего мне с вами стесняться? — возразил я, пуская к потолку струю дыма. Мысленно я потирал руки, я развлекался, предвкушая, как он будет расхлебывать заваренную кашу. И вдруг он резко засмеялся и торопливо заговорил:

— Действительно, чего нам стесняться? Если вы будете дружить со мною до конца, сэнсэй, то можете говорить мне все, что вам угодно. Так вот… Этот принудительный транспозитор… Видите ли, он действует и в обратную сторону. Раз в месяц в определенном месте в условленный час открывается и ждет нас туннель во времени. Если бы не это, мы были бы здесь до сооружения станции все равно что в ссылке. И таким образом… пользуясь обратным действием принудительного транспозитора… Впрочем, вы уже поняли, сэнсэй, не так ли?

— Занимаетесь грабежом?

— Ну, это как сказать. Ведь мы добываем ископаемые только на материковых отмелях, а они не принадлежат к чьим-либо акваториям, они не являются чьей-нибудь собственностью. Кроме того, мы берем воздух определенной температуры, морскую воду и еще немного льда из Антарктики. Вряд ли это можно назвать грабежом, как вы считаете? Да если хотите, я мог бы сейчас доказать вам, что мы действуем на вполне законных основаниях… Впрочем, если нашему правительству удастся заключить официальные торговые соглашения со всеми вашими странами, оно готово полностью возместить стоимость всей взятой воды и всего взятого воздуха. И я говорю вам это не для того, чтобы корчить из себя пай-мальчика. Наши материальные интересы — это само собой… Но вот представьте себе на минуту, что при нынешнем положении ваши земляне высадились на Марсе. Теперь их очередь болеть «топологическим неврозом», теперь их, осыпая насмешками, погонят в могильник для умалишенных. А если так, то это уже проблема гуманизма. Мы не можем сбросить ее со счетов. При нынешнем положении нам остается либо просто покинуть Марс и исчезнуть из-под носа у ваших соотечественников, либо стараться всеми способами помешать вашим ракетам совершить посадку. Вред от стихийного контакта между землянами и марсианами уже сейчас виден невооруженным глазом. Пакт между нашими планетами в настоящее время является насущной необходимостью и с материальной, и с духовной точки зрения. Короче говоря, вопрос сводится вот к чему: насколько велика будет роль представителей на наших планетах? Если вы станете представителем Марса, сэнсэй, вам нечего опасаться, что вы этим себя унизите. Напротив, на обеих планетах вас будут почитать как великого человека. Поэтому, сэнсэй, я очень рассчитываю на ваше согласие.

Так, не успел я и глазом моргнуть, мы вернулись к тому, с чего начали. Только на этот раз его назойливость, превратившая разговор в заезженную граммофонную пластинку, вызвала у меня чувство, будто я насекомое, отравленное дезинсекталем. Этому насекомому уже сдохнуть пора, а оно все подпрыгивает, жужжит и наскакивает на противника. Я мельком подумал о том, что, дав согласие, тем самым положу начало новым дурацким выходкам, и из обыкновенного идиота превращусь в идиота пляшущего… Эх, вцепиться бы зубами в этот распухший нос, то-то у него глаза бы на лоб полезли, эти шныряющие по сторонам глаза!.. Или в этот пупырчатый кадык, который так нервозно дергается вверх-вниз… Да куда уж мне! Даже не пытаясь скрыть свое угнетенное состояние, я проговорил:

— Радио, что ли, включить. Может, передадут какие-нибудь новости о ракете…

— Новости? — оскорбленно вскричал он. — Да какие могут быть новости? Вся эта затея обречена на провал. Если на том месте, где села ракета, было что-нибудь заслуживающее внимания, то там либо бросили атомную бомбу, либо срочно всех эвакуировали. В любом случае ракета передаст только изображение пустынной равнины, красного железняка.

Затем, словно вспомнив что-то, он взглянул на часы.

— А что, сейчас должны передавать новости?

Я тоже непроизвольно поглядел на часы, и вдруг ощущение реального времени, словно прорвав плотину, горным потоком обрушилось на меня. Беспокойство за жену медленно подняло голову и сдавило мне горло.

— Что такое? Уже сорок минут прошло?

— Совершенно верно. И это слишком много, если принять во внимание, сколько мы прочитали.

«Все из-за тебя», — злобно подумал я. Впрочем, это был хороший повод, чтобы со всем покончить, и я вскочил, едва не опрокинув стул.

— Да, надо, пожалуй, идти.

— Я ведь это с самого начала предлагал, сэнсэй…