Птичья песня - Яна Ветрова

– И что, тоже хороший?

Я вновь кивнула.

– Ну конечно, – скептически произнесла девочка и тут же, опомнившись, сменила интонацию: – Все колдуны-учителя злые!

Я пожала плечами и уставилась в пол. Может, она и права, но если подумать, Джей не был злым. Раздражительным – да. Но дальше попыток просверлить меня взглядом он не заходил. Давал простые задания и позволял гулять по городу, любоваться рекой и распивать кофе с булочками за его счёт. В сущности, самым худшим, что он сделал, был комариный будильник. Не считая, конечно, того случая с тюрьмой. Но и я тогда переступила черту. К тому же, я подозревала, что отчасти Джей руководствовался необходимостью остаться одному в доме, чтобы совершить ритуал, связанный с камнем. А потом дракон стал расти… По моей спине пробежала дрожь. Птичка-истеричка не нашла ничего лучше, чем взять всё в свои руки. А ну-ка, прекрати, Екатерина! Я постаралась незаметно вытереть слёзы, но колдунья заметила.

– Ну вот! Так что, скажешь, ты тут не из-за него?

– Я тут из-за себя! – резко ответила я и уткнулась лицом в колени.

Хватит с меня этого идиотского спектакля. Хотят что-то узнать – пускай приходят и спрашивают. Колдунья тоже потеряла терпение. Наверное, она подала какой-то знак, и охранник позвал:

– Эй, мелкая! За тобой пришли!

– До свидания, – раздался голос девочки.

Я подняла голову. Она с прямой спиной прошествовала к выходу, а её белоснежные волосы покачивались в такт шагам, напоминая струи водопада.

Ожидание было невыносимым, и с каждой минутой становилось всё страшнее. В голове крутились разнообразные сценарии, все как один не предполагавшие счастливого конца. Страх обнял меня, сделал руки тяжёлыми и безвольными, заставил сердце в сжатой грудной клетке биться быстро и неровно. Я пыталась считать вдохи и выдохи, но от этого становилось только хуже, дыхание окончательно сбивалось, шум в ушах перекрывал разговоры заключённых и храп старухи Эйк. Почему нельзя просто перемотать время…

Лишь в середине дня охранник выкрикнул моё имя. Я вскочила так резко, что кровь ударила в голову. На мгновение я потеряла равновесие, но меня подхватила проснувшаяся Эйк и что-то утешительно забормотала.

– Пошевеливайся! – рявкнул охранник.

Эйк резко отодвинулась, а я на ватных ногах поплелась к выходу. То, чего я ждала долгие часы, не принесло облегчения. Охранник бесцеремонно схватил меня за локоть, запер дверь в камеру и, не потрудившись даже надеть наручники, потащил по коридору.

Мы прошли совсем немного, и коридор расширился. Свет падал из длинных зарешеченных окошек под потолком. Внезапно охранник остановился и, толкнув меня вперёд, отошёл. Звук его шагов за моей спиной становился всё глуше, пока не затих в отдалении. Впереди в коридоре стоял человек. Я знала, кто это, но не могла заставить себя поднять глаза. Сердце стучало уже где-то в горле, как будто намеревалось выпрыгнуть.

Те несколько секунд, что Джей не шевелился, я молилась всем богам этого мира, чтобы время остановилось, как в камере молилась о том, чтобы оно шло быстрее. Как бы я хотела сейчас вернуться и продлить ожидание! На час, на день, на вечность.

Я не смела посмотреть ему в лицо, мой взгляд смог подняться лишь на уровень его грудной клетки. По тому, как она вздымалась и опускалась, по его сжатым кулакам я поняла, что он в ярости. Он в несколько шагов преодолел пространство, разделявшее нас. Страх наконец-то вышел из берегов и накрыл меня с головой. Сет сказал, что Джей больше себя не контролирует! Ведь он может просто убить меня! Я попятилась, оступилась и шлёпнулась на пол. Подтянув к себе колени, я закрыла голову руками. Меня снова била дрожь, а по щекам текли слёзы. Только пускай это будет быстро, пронеслось в голове.

Я слышала, как Джей пытается успокоить дыхание. Потом он сел рядом на корточки, схватил меня за плечи и тряхнул. Я громко, почти со стоном, выдохнула и дёрнулась в сторону. Он удержал меня.

– Рина!

Я сжалась, и он снова потряс меня за плечи.

– Рина! Да возьми же себя в руки!

Мне стало почти до истерики смешно – я и так держала себя в руках, в прямом смысле этого слова. Я досчитала до пяти, с трудом отняла руки от головы и посмотрела колдуну в лицо. Его губы были сжаты, а в глубине зрачков сверкала нечеловеческая алая ярость. Левый глаз так и был залит кровью, а правый расчерчивала красная сетка сосудов. Под глазами залегли глубокие тени, лицо осунулось, а кожа вновь напоминала пергамент, как в тот день, когда я впервые увидела колдуна. Он сжимал зубы, из последних сил сдерживая то, что хотело вырваться наружу.

– Слушай меня.

Я слушала. Слёзы прекратились, но по спине и плечам прокатывалась дрожь.

Не отпуская мои плечи, он заговорил тихо, яростно:

– У нас мало времени, я не успею всё тебе объяснить. Я тебя обманул. Я использовал тебя.

Я открыла было рот, но он не дал мне ничего сказать.

– Просто слушай. В тот день мы принесли друг другу двойную клятву. Я взял тебя в ученики, чтобы избавиться от Тина.

– Я уже знаю, – прошептала я.

– Теперь нас будет судить Совет, тебя – как ученика, предавшего учителя, а меня – как учителя, допустившего это. Если ты скажешь им, что ты ничего не знала, что я обманул тебя, то тебя отпустят, а меня в лучшем случае засунут обратно в зеркало, но скорее всего казнят. Я понимаю, тебе сейчас кажется это лучшим вариантом, но…

Я собралась запротестовать, но он сжал мои плечи и заговорил быстрее.

‒ …но поверь мне, они просто так тебя не отпустят. Сначала поджарят тебе мозги, сотрут воспоминания, как умеют, а они не умеют. Совет не допустит, чтобы ты вернулась домой, помня о том, что здесь видела.

Он сжал мои плечи ещё сильнее и с жаром зашептал:

– Пожалуйста, я прошу тебя, умоляю, сделай сейчас, как я скажу, в последний раз, и я отпущу тебя домой. Клянусь, я провожу тебя до самой двери твоего дома. Прошу тебя!

Стёклышки в калейдоскопе звякали и переворачивались. Я ничего не понимала. Только что казалось, что Джей убьёт меня, а сейчас он просит о помощи? Я ждала чего угодно, но не этого. Это я должна просить, умолять, чтобы он вернул меня домой и скорее забыл о моём существовании! Джей разжал свою настойчивую хватку и спросил:

– Ты мне поможешь?

Я кивнула.

– Мы сейчас выйдем к Совету. Не смотри на них. Стой рядом со мной и не отходи ни на шаг, вообще не шевелись. Они будут задавать вопросы. Не отвечай. Молчи, что бы ни происходило, и делай, что я скажу. Наш единственный шанс – убедить их в том, всё произошедшее было