Инстинкт убийцы - Карин Слотер

Не имея работы, Уоррен не смог бы оплачивать квартиру, покупать еду и одежду. Он не мог рассчитывать на помощь родственников, поскольку их у него не было. Что касается государства, то, как только Уоррену исполнилось восемнадцать, оно сняло с себя всяческую заботу о его дальнейшей судьбе. Он остался совсем один и полагаться ни на чью поддержку уже не мог.

Копировальный центр был единственной преградой, отделявшей Уоррена от участи бездомного бродяги. Уилл ощутил, как внутри все сжимается от знакомого ужаса. Если бы в его жизни не было Энджи Поласки, он вполне мог бы разделить незавидную участь Уоррена Гриера.

— Держи, — сказал Билли, протягивая стаканчик.

— Спасибо, — выдавил из себя Уилл, подходя к кулеру.

Много лет назад Аманда великодушно предоставила Уилла для демонстрации действия электрошокера. Воспоминания о боли быстро утихли, но Уилл до сих пор помнил неутолимую жажду, которую он испытывал на протяжении многих часов.

Уилл наполнил стаканчик и подошел к зарешеченной двери, ведущей к камерам. Его впустили, и он зашагал по коридору, глядя перед собой и ощущая на себе взгляды заключенных, прильнувших к узким окошкам из пуленепробиваемого стекла. Эвана Бернарда содержали в этом же крыле, но в противоположном от Уоррена Гриера конце коридора. Билли поместил его к женщинам-транссексуалам, не успевшим расстаться со своим мужским снаряжением. Среди заключенных уже распространилась информация о том, что Эван Бернард любит насиловать молоденьких девушек. Камера транссексуалов была единственным местом, где Бернард не получил бы огромную дозу своего собственного снадобья.

Уилл открыл узкую щель в двери Уоррена и поставил стаканчик на металлическую подставку. Молодой человек его не взял.

— Уоррен?

Сквозь стеклянное окошко Уилл заглянул в камеру и увидел носок белого тюремного шлепанца. Уоррен сидел, прислонившись спиной к двери. Уилл опустился на корточки и поднес губы к щели, представлявшей собой отверстие двенадцати дюймов в ширину и трех дюймов в высоту, едва достаточных для того, чтобы в него проходил поднос с едой.

— Я знаю, что тебе сейчас очень одиноко, — сказал Уилл, — но подумай об Эмме. Ей, наверное, тоже одиноко. — Он помолчал. — Наверное, она спрашивает себя, куда ты исчез.

Ответа не последовало.

— Подумай о том, как одиноко ей без тебя, — предпринял новую попытку Уилл. — Рядом с ней нет никого, кто мог бы ее утешить или дать ей знать, что с тобой все в порядке. — Бедро начала сводить судорога, и ему пришлось опуститься на колено. — Уоррен, ты можешь не говорить мне, где она. Просто скажи, что с ней все хорошо. Это все, что я хочу знать.

Уоррен продолжал молчать. Уилл пытался не думать об Эмме Кампано, о том, как ей будет страшно, когда станет проходить час за часом и день за днем, а за ней так никто и не придет. Со стороны Уоррена было бы гораздо милосерднее убить ее в первый день, избавив от мук неопределенности.

— Уоррен…

Он почувствовал что-то мокрое у себя под коленом и опустил глаза. И в то же мгновение ему в нос ударил резкий запах аммиака.

— Уоррен?

Уилл снова заглянул в щель. Белый шлепанец лежал на боку и не шевелился. Он увидел, что на кровати нет простыни.

— Нет, — прошептал Уилл.

Он сунул руку в щель, пытаясь нащупать тело Уоррена. Его рука наткнулась на взмокшие от пота волосы, холодный и липкий лоб.

— Билли! — заорал Уилл. — Открой дверь!

Охранник не спеша подошел к зарешеченной двери.

— В чем дело?

Пальцы Уилла ощупывали глаза Уоррена, его открытый рот.

— Вызови скорую!

— Черт! — выругался Билли, распахивая дверь.

Ударив кулаком по красной кнопке на стене, он бросился бежать к камере Уоррена. Ключ болтался у него на ремне. Он сунул его в замок и рванул дверь на себя. Петли завизжали под тяжестью металлической двери. Один конец простыни был привязан к ручке двери, а второй туго обматывал шею Уоррена Гриера.

Уилл упал на колени и начал делать Уоррену искусственное дыхание. Билли выхватил рацию и оттарабанил свой код, потребовав срочно вызвать скорую помощь. Когда подоспела помощь, Уилл уже взмок от пота, а руки, которыми он все это время нажимал на грудь Уоррена, сводила судорога.

— Не делай этого! — умолял он. — Ну же, Уоррен. Не делай этого!

— Уилл! — Билли положил руку ему на плечо. — Оставь его. Все кончено.

Уилл хотел оттолкнуть его и продолжать, но тело ему не повиновалось. Во второй раз за этот вечер он стоял на коленях и смотрел на Уоррена Гриера. У него в ушах все еще звучали его последние слова: «Цвета, — сказал Уоррен. Он разгадал систему Уилла, то, как он использовал цвета, чтобы ориентироваться в содержимом папок. — Ты используешь цвета так же, как и я».

Уоррен Гриер наконец-то нашел родственную душу. Десять минут спустя он покончил с собой.

На локоть Уилла легла чья-то рука. Фейт помогла ему подняться. Он даже не осознавал, что она тоже здесь, как не заметил и полицейских, обступивших их плотным кольцом.

— Пойдем, — сказала она, продолжая держать его под руку и увлекая за собой по коридору.

Заключенные провожали их свистом и похабными замечаниями, обычными в ситуации, когда в этом подвале появлялась хорошенькая женщина. Уилл ни на что не обращал внимания. Он боролся с желанием опереться на Фейт или совершить еще более идиотский поступок — обратиться к ней за помощью.

Фейт усадила его за стол Билли. Наклонившись, она коснулась его щеки.

— Ты не мог знать, что он это сделает.

Уилл ощутил прохладу ее ладони. Он накрыл ее пальцы своими и мягко отстранил ее руку.

— Фейт, я не умею принимать утешения.

Она понимающе кивнула, но в ее глазах он видел жалость.

— Я не должен был ему лгать, — сказал Уилл. — Насчет сигаретных ожогов.

Фейт присела, не сводя с него глаз. Он не понимал, поверила она ему или просто не захотела спорить.

— Ты сделал то, что должен был сделать.

— Я надавил на него слишком сильно.

— Он сам обмотал простыню вокруг своей шеи, — напомнила она ему. — И еще он нажал на спусковой крючок. Если бы в тех гнездах были патроны, Уилл, ты был бы уже мертв. Возможно, он вызывал больше жалости, чем Эван Бернард, но он был таким же холодным и расчетливым.

— Уоррен делал то, на что его запрограммировали. За все, что у него было, — за все без исключения! — ему приходилось бороться. Ему никто ничего не дал. — Уилл почувствовал, как его рот сводит судорогой. — Бернард образован, пользуется популярностью у окружающих, у него есть хорошая работа, друзья и родственники. У него был выбор.

— У всех есть выбор. Он был даже у Уоррена.

Уилл знал, что она просто не в состоянии такого понять, потому что никогда не была совершенно одна в этом мире.

— Фейт, я знаю, что Эмма жива, — сказал он. — Мы должны ее найти.

— Прошло много времени, Уилл. Слишком много.

— Мне все равно, что ты говоришь, — ответил он. — Она жива. Уоррен не стал бы ее убивать. Он хотел с ее помощью получить то, чего был лишен. Ты же слышала его на допросе. И ты знаешь, что он ее не убивал.

Фейт не ответила, хотя он читал ответ у нее в глазах: она была так же уверена, что Эмма Кампано умерла, как Уилл верил в то, что девушка жива.

Вместо того чтобы спорить, она сменила тему.

— Я только что разговаривала с Мэри Кларк.

Она рассказала ему о фотоальбомах, которые обнаружила на снимках, сделанных в квартире Уоррена, о телефонном разговоре с Мэри Кларк, подтвердившей ее догадку о том, что много лет назад Уоррен обеспечил Бернарду алиби. Уилл слушал Фейт и видел, как все наконец-то становится на свое место. Бернард был единственным якорем в жизни Уоррена. Ради своего наставника он был готов на все.

Фейт рассказала ему обо всем, что узнала от Мэри.

— Бернард позволял ученикам приходить к нему домой, пить, курить и делать все, что они захотят. Использовав, он вышвыривал их прочь.

— Скорее всего, он занимался с Уорреном, — догадался Уилл. — Наверное, Эван Бернард был единственным взрослым человеком в его жизни, который пытался ему помочь, а не обращался с ним так, будто у него не все в порядке с головой.

Теперь Уилл был убежден, что Уоррен лег бы на рельсы перед приближающимся поездом, если бы Бернард приказал ему это сделать. Отказ молодого человека давать показания против учителя внезапно обрел новый смысл.

— Это указывает на то, что его обращение с девушками подпадает под определенную модель, — закончила свой рассказ Фейт. — Если Мэри расскажет присяжным о том, что с ней случилось, Бернард получит более длительный срок.

Уилл не верил в то, что у Мэри Кларк найдется достаточно сил, чтобы противостоять насильнику.

— Я хочу, чтобы он умер, — пробормотал он. — Все эти девушки, которых он изнасиловал… С таким же успехом он мог их убить. Кем должна была стать Мэри Кларк до того, как попала в зависимость от Эвана Бернарда? Какая ее ожидала жизнь? Все это вылетело в трубу, как только он положил на нее глаз. Пойми, Фейт, та девушка, которой должна была стать Мэри, умерла. Сколько еще девушек он убил таким же образом? А теперь погибли Кайла и Адам… И один Бог ведает, через какие испытания проходит Эмма. — Он замолчал, пытаясь справиться с эмоциями. — Я хочу видеть, как ему в руку введут иглу. Я сам хочу загнать ее ему в вену!