Дом с привидениями (СИ) - Оплачко Светлана "Sиничка"

Альфред сел на кровать так, чтобы Анна смогла упереться спиной в его живот и колени. Она сделала глубокий вдох и вскрикнула. Он чувствовал, как она дрожала и напрягалась. Гладил плечи, целовал в висок, щёку, но даже слова не мог выговорить. Сердце сжималось, голова кружилась. Альфред видел разное, но сейчас боялся свалиться без чувств. Анна дышала, и каждый вдох отдавался в начавших затекать ногах Альфреда.

Он молча молился. Всем и сразу. Тайга сосредоточенно смотрела под простыню.

— Тужься вниз, а не в голову, — отрывисто произнесла Матушка. — Уже скоро.

Казалось, слова не успели сорваться с губ Тайги, как Демон неистово закричал. Альфред вскинул голову и инстинктивно крепче обнял Анну. Магия в крови почти светилась, кончики пальцев горели.

Он увидел, как Дракон, сбросив Сирин и Гамаюна, выцарапавших глаза ещё двум головам, полетел к дому Тайги. Брюхо Дракона утыкали стрелы, кровь с шипением капала на землю. Порванные когтями и копьями крылья пропускали свет тускнеющих звёзд. Козодои хохотали.

У Альфреда перехватило дыхание ― скоро, совсем скоро наступит рассвет. Небо на востоке светлело, первая заря занималась.

― Давай ещё немного! ― Голос Тайги звенел. ― Анна, давай!

Анна застонала, прижав подбородок к груди. Она вцепилась в его руку до хруста, с треском выкручивала простыни. Альфред держал Анну, безотчётно гладил по мокрым волосам. Казалось, что ещё секунда этих мук и полного бессилия, и он сойдёт с ума. Он видел, как в гало нестерпимого золотого сияния приближается Дракон, гонимый приказом хозяина. С запозданием мелькнула мысль, что всё же именно Константин Львович вызвал демона.

― Аня, дыши! Идёт, идёт… ― Тайга почти исчезла в простынях, тьме и хлопанье крыльев Дракона, райских птиц и козодоев.

Где-то далеко ругался Лащенко, у которого кончились патроны, выкрикивали заклинания Кая и Анре, смешались в битве воины легионов и Армии, и бились Леший, Лия и некроманты.

― Ещё!.. ― Лицо Тайги исказилось, Анна взвыла, а Альфред стиснул её в объятиях.

Первый луч солнца пронзил остатки звёзд, и руины дома Тайги огласил крик новорожденного ребёнка. Алконост пришёл в этот мир с рассветом.

― Боги, ― прошептала Тайга, перерезая пуповину и оборачивая ребёнка в полотенце.

― Кто?.. ― едва слышно выдохнула Анна, откинув голову на грудь Альфреда. Она тяжело дышала, он чувствовал, как колотится её сердце.

― Девочка. ― Матушка баюкала свёрток, на секунду забывшись. Словно нянчила ребёнка, которого у неё никогда не было. ― Рассветная девочка. ― Тайга встала во весь рост и подняла ребёнка над головой. ― Сирин танцует с Гамаюном, а следом прилетает Алконост!

Её слова, словно голос гигантского гонга, разнеслись по лесу. Дракон заревел, захлопал крыльями, головы щерились пастями, кровавые провалы глазниц уставились на Тайгу.

Матушка отпрянула вглубь дома. Эхиноцистис оплетал её руки, добирался до плеч, переползал на шею, а нижние побеги тянулись к ребёнку. Тайга быстро склонилась над Анной и передала ей свёрток. Быстро поцеловала в лоб и прошептала:

― Спасибо.

Анна держала дочку, а Альфред не мог сказать ничего. Он совершенно не представлял, как всё будет происходить. Сердце билось в горле, руки тряслись, искры срывались с пальцев. Дочка на руках Анны казалась крошечной. Альфред до безумия хотел взять её на руки, но и боялся дотронуться. Причинить вред, как-то обидеть. А больше всего хотел защитить от всего на свете.

Он совершенно забыл о некромантах. Паша и Леший в пылу битвы сломали свои топоры. Рукояти переломились, лезвия воткнулись в землю. Совершенно обезумевший, избитый, ревущий медведем Леший сидел на груди у Паши и ударами кулаков вбивал его в землю. Лицо Паши заливала кровь, руки тянулись к топорам.

Альфред дёрнулся. Магия в крови забурлила, готовясь к драке.

Опыт победил молодость. Именно в этот миг Константин Львович сделал выпад и пропорол шпагой бедро Лии. Вся белая и в порезах, она не удержалась на ногах и рухнула на колени. Хотела опереться на шпагу, но в ту же секунду оружие потекло серебром, уменьшилось и снова превратилось в Ключ.

Дорохов торжествующе осклабился и подтянул эхиноцистис, связывавший Ильинского. Тот был ещё бледнее Лии. Константин Львович повернулся и посмотрел на дом Тайги. Взгляд его чёрных глаз встретился со взглядом Альфреда.

― Так даже проще, ― прошипел Дорохов. ― Не придется возиться с матерью. Заберём дитя и вырастим. Что, маленькая девочка со взглядом лисицы, протанцевала со смертью и походила по костям? ― Константин Львович, сильно хромая и тяжело дыша, сделал шаг к Лие.

Она подняла на него взгляд и короткий, почти истерический смех сорвался с её губ. У Альфреда остановилось сердце. Он понял, что произошло, за секунду до того, как это случилось.

Дорохов оказался на шаг впереди Ильинского, и этого оказалось достаточно. Вадим перехватил стебли эхиноцистиса и резко дёрнул. Растения выскользнули из рук взвывшего от боли Дорохова, распоров кожу. Миг ― и Ильинский набросил петлю из смерть-травы Дорохову на шею.

Константин Львович захрипел, вцепился окровавленными пальцами в стебель, но Ильинский держал крепко. Дорохов дёргался, шпага упала на землю. Он взмахивал руками, с ладоней слетали золотые искры. Поднимались оставшиеся мертвецы. Крошечные бурозубки и птички ― полуразложившиеся трупы и скелеты ― сложились в огромный бесформенный голем и терзали Ильинского, но он не отпускал Дорохова.

― Лия! ― сорвалось с его разбитых губ. ― Девочка моя!

Лия поднялась с колен. Альфред боялся даже представлять, каких усилий ей это стоило. Из раны на бедре лилась кровь, рука висела плетью. Лия сжимала в пальцах Серебряный Ключ. Неизмеримо долгое мгновение она смотрела на Ильинского, Армию, райских птиц в небе и Демона, а затем вскинула руку и повернула Ключ.

Невиданной силы порыв ветра качнул деревья. Козодои закричали так, что, казалось, сейчас лопнут барабанные перепонки. Всё вокруг на миг погрузилось в полумрак, как при затмении. Восток разрывался рассветом, но лучи не могли развеять всколыхнувшуюся тьму.

Ветер рванул кроны, вспенил воду в реке. Запахло терпкими специями, а через секунду ― невообразимой гнилью. Альфред задохнулся, тошнота рванулась к горлу. Анна качала плакавшую дочку, прижимая её к себе. Тайга почти повисла на разросшемся эхиноцистисе.

Армия и духи замерли, Лащенко и Громова застыли, словно статуи. Кая и Анре опустили посохи. Дракон завис в воздухе, Сирин и Гамаюн отлетели к лесу. Леший перестал избивать Пашу и смотрел на то, что показалось в наступившей противоестественной тьме и тишине.

Тьма разрасталась и поглощала свет. Словно распахнулись огромные врата, ведшие на ту сторону сна. И в глубине этих врат что-то шевельнулось. Нестерпимый свет прорезал тьму. Беспорядочное нагромождение сияющих солнц, перемешанных и сплетённых воедино, двигалось, словно хотело, но не могло выйти из времени и пространства³.

Свет этих ужасных солнц, рвущихся вперёд, заливал Лию. Скопление рвалось к ней, протягивало нити тонких бусин. Одна нить хлестнула её по груди. Лия не издала ни звука, но закричал Ильинский. Его крик прорезал тишину, и время запустилось. Дракон рванулся вперёд, а Ильинский оттолкнул Дорохова и бросился к Лие.

Константин Львович упал и закашлялся. Ильинский подбежал к Лие и отвернул её от слепящего света. Прижал к себе, не давая смотреть, встал между ней и опаляющим жаром огненного скопления. Нити с крохотными солнцами вились вокруг, пытались достать Лию, но Ильинский каждый раз уворачивался вместе с ней. Эхиноцистис оплетал его, как и Тайгу. У Альфреда мелькнула мысль, что они продолжают танцевать.

Дракон бил хвостом, ревел и летел к Дрелихам. Альфред быстро и осторожно слез с кровати и уложил, придерживая за плечи, жену. Их взгляды встретились. В глазах Анны стояли слёзы, но смотрела она решительно. Анна протянула руку, и Альфред, не колеблясь, протянул ей «Стечкина». Подрагивавшие пальцы жены сомкнулись на рукояти пистолета. Альфред развернулся и подскочил к Тайге. Магия рвалась наружу, и он не стал её удерживать.