Под угрозой уничтожения мира - Анастасия Сычёва

Подруга, выслушав мое предложение, в первый момент растерялась, но не стала отказываться. Зато неожиданный энтузиазм мои слова вызвали у Катерины, вернувшейся домой после какого-то светского мероприятия. Обнаружив нас с Оттилией в гостиной, где мы пили чай, и узнав о цели моего визита, Катерина напрямик заявила дочери, что ей полезно повращаться с высших кругах, пока она «окончательно не одичала в этой компании наемников». Оттилия посмотрела на мать недовольным взглядом и пробормотала что-то на тему, что, когда она случайно нагрубит королеве или наступит на ногу наследному принцу, Катерина пожалеет, что выпустила ее из дома. Герцогиня ослепительно ей улыбнулась и пообещала в этом случае отправить Оттилию на перевоспитание Нарциссе. Мол, сейчас у нее хватает пациентов, и лишняя помощница была бы ей кстати. А то, что сама Оттилия не целитель, не беда — нужен же человек, который будет бинты подавать, готовить отвары… Подруга только вздохнула и предпочла завершить спор, пока Катерина не придумала какую-нибудь еще более изощренную форму наказания.

В общем, в Валенсию она отправилась с нами. Перемещение порталом и встреча с первыми лицами прошли так же, как и в прошлый раз, хотя на этот раз мое появление вызвало значительно меньший ажиотаж. После небольшого отдыха в гостевом крыле Адриан с вампирами отправился на совещание, а мы с Оттилией присоединились к леди Алине в ее прогулке по саду. Вопреки обыкновению, сегодня мачеха не сыпала уколами и насмешками в мой адрес, а была молчалива и, я бы даже сказала, угрюма. Первой она не заговаривала и открывала рот только в те моменты, когда к ней обращались. Меня это целиком устраивало, и в итоге наша неторопливо петлявшая между цветущих клумб и упоительно пахнувших кустов роз процессия выглядела так: впереди молча шли мы с мачехой, за нами — Нерисса и Оттилия, и уже замыкали шествие остальные дамы. Все они, кстати, были одеты в платья приглушенных тонов, и у всех в знак траура были черные ленты на нарядах — кто-то приколол их к корсажу, кто-то закрепил на шляпке или завязал на ручке летнего зонтика. В отличие от нас, фрейлины разговаривали, не умолкая, однако старались сохранять пониженный тон, из-за чего у меня постоянно было ощущение, что за нами следует рой мух — в ушах все время присутствовал негромкий жужжащий звук. Из их перешептываний я узнала, что Надя все еще остается в Дионе — ее решили не отправлять обратно в Бларни, пока вся королевская семья находилась в столице. Основных же тем для обсуждения было две — это уничтоженный город и возвращение Мариуса. Причем об Ормонде фрейлинам было известно еще меньше, чем мне, только общие факты, а вот внезапное помилование придворного мага, по чьей вине погибло двое их подруг, вызывало гораздо большее возмущение, чем убийство всех жителей приграничного города. Впрочем, здесь я не могла винить придворных дам — я бы на их месте тоже больше переживала из-за одного-двух близких мне людей, чем из-за абстрактного количества тех, кого я вообще не знаю.

В общем, через пару часов эта комедия закончилась. Когда время перевалило далеко за полдень и стало близиться к обеду, наша группа вернулась во дворец и разделилась. Мы с Оттилией, старательно сохраняя королевскую осанку и гордый неприступный вид, поднялись в гостевое крыло, но, едва мы переступили порог гостиной, вампирша раздраженно выдохнула и задвигала плечами, разминая их.

— Все-таки я была права, когда сбежала из Бэллимора несколько лет назад, — заявила она, отбрасывая на столик сложенный светло-голубой летний зонтик. Тот проехался по блестящей лакированной поверхности и свалился на пол. Мы с вампиршей проводили его падение глазами. — Так жить нельзя!

— И это еще произошло что-то серьезное, — со вздохом сказала я, аккуратно стягивая тонкие кружевные перчатки, которые даже в руки было страшно взять — того и гляди порвешь. — В дни, когда им нечем заняться, они просто невыносимы.

— Я теперь понимаю, почему Исабела тоже всегда отказывалась от фрейлин. Мне мама рассказывала, — заметила Оттилия, садясь напротив меня. — Правда, возможно, это ее и погубило…

Я удивленно приподняла голову:

— В каком смысле?

— Ну, она же и тогда в Селендрию отправилась без свиты, — вампирша покосилась на меня, явно не зная, стоит ли договаривать свою мысль до конца. — Поэтому Арлиону было так легко ее убить — Исабела всегда была одна, и никто не поднял тревогу.

— Будь там фрейлины, их убили бы вместе с ней, — рассеянно отозвалась я, вспоминая свои сны. И ведь верно — каждый раз, когда я видела мать Адриана, она всегда была в одиночестве. А то, что убил ее на самом деле не Арлион, а Лэнгстон, никак не меняло ситуацию — бывший советник Магнуса точно так же убил бы лишних свидетелей, и глазом не моргнув.

Раздавшиеся в коридоре шаги и голоса помешали нам продолжить разговор — это прочие вампиры вернулись с переговоров. Дверь открылась, и в гостиную вошли Адриан, Виктор, Дориан и Александр. Оттилия при виде короля поднялась на ноги, я осталась сидеть. Краем глаза я увидела, как Александр удивленно смотрит на лежавший на полу зонтик, а затем переводит взгляд на Оттилию — по цвету тот гармонировал именно с ее платьем. Заметив взгляд брата, Оттилия слабо покраснела — на щеках проступили бледные розовые пятна — и бочком двинулась к столу, закрывая зонтик юбками.

— Ну что? — спросила я, отвлекая внимание от подруги на себя.

Адриан довольно улыбнулся и сел рядом со мной, остальные вампиры остались стоять.

— Вереантер готов оказать Валенсии практически любую помощь в борьбе с Арлионом. Требование за помощь всего одно, и Дарий попросил дать ему время на то, чтобы обдумать наши условия. Не могу сказать, чтобы он совсем не ожидал такого поворота… но все же он был неприятно удивлен. В общем, теперь ждем его решения.

Обед у нас был совместный с валенсийцами. Обстановка за столом была ощутимо напряженной, причем вереантерской стороне было хоть бы что — все вампиры были просто неприлично довольными жизнью, поскольку всем было очевидно, что именно они останутся в выигрыше. Отец молчал, и я подумала, что в последний раз видела его таким угрюмым, когда Вереантер объявил Валенсии войну. Стефан выглядел ненамного лучше него, а мачеха весь обед буравила меня яростным взглядом — похоже, отец ей уже рассказал о том, как прошли переговоры. Но я в тот момент испытывала такое удовлетворение, что Алину снова удалось вывести из равновесия, что ее гнев, направленный главным образом на меня, не вызывал у меня никакого дискомфорта.

Вернувшись в гостевое крыло, мы с Оттилией дружно решили, что повторного общения с королевой Валенсии мы не выдержим. Так что мы открыли окно в гостиной с намерением остаться до вечера здесь, устроились поближе к нему, чтобы свежий летний ветерок долетал до нас. Однако долго мы так не просидели — вскоре в дверь вежливо постучали. Я ожидала увидеть кого-то из вампиров, но вместо этого, к моему полному удивлению, внутрь вошли леди Алина, а за ней — Стефан. Мы с Оттилией изумленно переглянулись — я хорошо знала, как сильно боятся вампиров люди вообще и мои родственники в частности, и мне даже в голову не приходила мысль, что кто-то рискнет показаться в гостевом крыле, где в это время находились вампиры. При этом мачеха и сводный брат пришли вдвоем — взглянув магическим зрением, я не увидела в коридоре никого из охраны. Алина из последних сил сохраняла невозмутимое выражение, которое стянуло черты ее лица практически в оскале. Прошествовав вглубь комнаты и глядя только на меня, она процедила сквозь зубы: