Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь. - Филип Фармер

— Я всегда гордился этим, — ответил тот. — Скажи, почему ты не боролась из последних сил, не попыталась убежать? На твоем месте я бросился бы в канал и утонул, но не позволил бы над собой надругаться. — Он презрительно сплюнул и покачал головой. — Подумать только! Леблаббий обесчестил Владыку! Почему ты еще жива, а не умерла от стыда! — Уртона криво усмехнулся. — Но ты, наверное, привыкла спариваться с леблаббиями. У тебя чести не больше, чем у обезьяны.

Анана ударила его ногой в челюсть, и он пришел в себя лишь через две минуты. Излив свою ярость, она почувствовала себя немного лучше. Вот так бы двинуть и вождя — причем не только в челюсть.

— Если бы не ты и не Орк, я бы не оказалась здесь.

Безразлично пожав плечами в ответ на его проклятья, она повернулась и ушла.

На следующее «утро» племя двинулось в путь. Мясо вместе с грудами шкур сложили на волокуши. Караван вытянулся в линию вдоль берега канала. Впереди на гнедом «лосе» ехал вождь. Поскольку нападение слева было невозможно, весь эскорт выстроился справа.

Незадолго до «сумерек» к каравану присоединились дозорные, которых раньше послали на равнину. Анана не понимала их слов, но догадывалась, что, высматривая врагов, эти воины поднимались на одну из гор. Судя по их виду, они никого не заметили.

Племя двигалось вперед всю «ночь», очевидно желая первым пробраться на побережье, а также стараясь избежать столкновения с более сильным врагом. Караван остановился только в «полдень». Все, включая пленников, поели. Причем пленников связали так, чтобы они могли есть и пить без посторонней помощи; Анане наконец дали юбку.

После обильной трапезы туземцы устало валились на траву и, прикрыв шкурами лица, пытались заснуть. Шестеро воинов несли караул. Они проспали несколько часов на волокушах, но, заступив в дозор, выглядели так, будто и глаз не сомкнули. Анана лежала рядом с дядей и Маккеем.

— Эти дикари, наверное, никогда не видели людей с черной кожей. Я уже устал от их взглядов, — жаловался Маккей. — Они щупают мои волосы и касаются тела, словно это принесет им счастье. Будь моя воля, я показал бы им, какое счастье они могут получить от меня!

Уртона усмехнулся разбитыми губами, к тому же удар древком копья лишил его двух зубов.

— Может быть, они и не видели черных, — зашепелявил он, — но на этой планете есть чернокожие племена. У меня тут собраны образцы всех земных рас.

— Интересно, что они сделали бы с тобой, узнав правду? — тихо прошептал Маккей. — Ведь это ты уготовил им такую собачью жизнь.

Уртона побледнел, а Анана, заметив это, засмеялась:

— Когда я научусь говорить на их языке, они об этом узнают.

— Неужели ты выдашь дикарям своего родного дядю? — возмутился Уртона, однако, взглянув на нее, тихо добавил: — Впрочем, ты и не на такое способна. Только помни, девочка, я — единственный, кто может провести вас во дворец.

— Если только мы когда-нибудь найдем его, — спокойно произнесла Анана. — Скажи, а эти дикари случайно не людоеды?

Заметив, как вздрогнул Уртона, она удовлетворенно закрыла глаза и попыталась заснуть. Буквально через несколько минут ее разбудил удар по ребрам. Вскочив, Анана увидела перед собой седовласую женщину — жену вождя, которая питала к пленнице особую неприязнь. Впрочем, все женщины племени были готовы выцарапать Анане глаза. Хотя, возможно, они обращались так со всеми пленными женщинами.

* * *

Ни одна из туземок не согласилась обучать ее языку, и тогда Ашана переключила свое внимание на молодого мускулистого парня, она заметила, что юноша не сводил с нее глаз. Ласковый взгляд, несколько нежных прикосновений, и Нарго (так его звали) согласился дать ей несколько уроков. Анана шла пешком, а юноша ехал рядом с ней на «лосе» и перечислял названия предметов и имена людей, на которых она указывала. К концу «дня», когда караван остановился на очередной двухчасовой привал, Анана знала уже пятьдесят слов и могла задавать простые вопросы.

Уртона и Маккей не проявили интереса к лингвистике. Они сидели рядом, тихо переговариваясь — наверняка обсуждали планы побега.

Наступили «сумерки», и племя (Анана выяснила, что они называют себя вендами) снова двинулось в путь. Вождь попросил пленницу продемонстрировать, как действует рог. Она протрубила мелодию, которая открывала подпространственные врата — если только те находились где-нибудь рядом. Забрав у женщины инструмент, вождь быстро освоился с кнопками и после нескольких неудач сочинил незатейливую мелодию. Он исполнял ее не меньше получаса, пока шаман Шаканн не прервал эту забаву. Анана не знала, о чем они говорили. Но, скорее всего, вождю напомнили, что звуки могут привлечь внимание врагов. Вождь пристыженно сунул рог в седельную сумку.

К изумлению Ананы, супруга вождя, Тхикка, носившая ее джинсы, так и не нашла до сих пор спрятанный нож. Впрочем, дикарка никогда не видела такой одежды и, наверное, думала, что одна из штанин специально тяжелее другой.

На «рассвете» караван остановился на отдых. Дозорные заняли посты, остальные заснули. Животные жадно поглощали ветви деревьев — их везли на волокушах и спинах гужевых «лосей» Но запасы фуража почти иссякли, а значит, скоро людям предстояло отправиться за свежим кормом. Для этого надо было найти рощу шагающих растений, убить около сотни деревьев и обрубить ветви.

Незадолго до обеда вдали показался горный хребет. Черная щель между горами отмечала проход, который вел на побережье. Однако Анане было известно, насколько обманчиво здесь расстояние. Путь к горам мог занять два, а то и три дня. Но, видимо, племя знало, сколько еще оставалось идти, и двадцать взрослых мужчин и четверо юношей отправилось за кормом для «лосей».

Племени повезло: неподалеку от канала они встретили рощу, спешившую к воде. По подсчетам Ананы, там было не меньше тысячи деревьев. Всадники подождали, пока растения приблизятся к руслу на четверть мили, а затем, размахивая арканами, помчались вперед и с гиканьем закружили вокруг рощи, словно банда краснокожих, напавших на фургоны переселенцев.

Хвойные растения высотой не более десяти футов напоминали рождественские елки. В нижней части массивных стволов виднелись бугристые наросты, а чуть выше середины располагались кольца с гроздьями глаз. Длинные и тонкие зеленоватые щупальца росли из центральной части ствола. При приближении туземцев роща остановилась, и четырехногие деревья, стоявшие по периметру, повернулись, обратив к противникам бугристые наросты, откуда вырвались тучи смертоносных снарядов. Несмотря на расстояние, были слышны звуки пневматических хлопков.