Оливия Джоулз, или Пылкое воображение - Хелен Филдинг

58

На лице Скотта не отразилось никаких эмоций. Взгляд его оставался все так же прикован к залу. Скотт Рич просто увлек Оливию в тень дверного проема и прошептал:

– Откуда ты это узнала? Только тихо!

– Тогда в пещере... Я видела, там лежал «Оскар», разрезанный на половинки... и у него ничего не было внутри, как у шоколадного зайца!

– Ты не ошиблась?

– Знаешь, там было темно... Но я точно это видела! И тогда, на Каталине, Феррамо, – он показывал мне оскаровскую статуэтку, которую купил на интернет-аукционе «eBay».

– Черт, – пробормотал сквозь зубы Скотт, оценивающе рассматривая публику в зале: то там, то здесь в толпе поблескивали золотые болванчики, нежно лелеемые в руках награжденных. – Сколько их там успели раздать? Дюжину? Или больше? Че-ерт!

Он подтолкнул Оливию к двери, выскользнул следом и быстро пошел по коридору, доставая из кармана мобильник и бормоча под нос:

– Так... Скорее всего, пластид. С другой взрывчаткой было бы рискованно, а пластид не реагирует на механические удары. Значит, полкило пластида и таймер в каждой, плюс металлический корпус... Подается сигнал и... Главное, никто ведь не будет проверять статуэтки. А уж с собаками-то... Даже если с собаками – все зависит от того, когда они эти статуэтки нашпиговали. Запах мог выветриться...

– Алло! Центральная? Говорит Скотт Рич, ЦРУ. Мне нужен отдел борьбы с противоправными действиями. Срочно!

Он вышел из здания. Срезал угол, пройдя по красному ковру – не глядя ткнул под нос службы охраны свое удостоверение и прошел там, где сегодня простым смертным ход был заказан. Оливия едва поспевала за ним.

– Да? Том? Это Скотт Рич. У нас есть зацепка. Линия защищена от прослушки? Хорошо. Тогда записывай: «Оскары» начинены взрывчаткой. Сами статуэтки. В них же вмонтированы взрыватели. Да – бомбы – сами статуэтки.

Секундная пауза на том конце... Дальше опять – голос Скотта:

– Я знаю. У нас агент в зале. Вспомнила, что видела распиленные статуэтки в суданской пещере «Аль-Каиды». Что? Да, я знаю. Да, я в курсе! Да, какие действия?

Оливия старалась не отставать. Ее мозг сейчас работал, как турбина. Внезапно ее озарила догадка:

– Скотт! Тот, с кем ты говоришь... Спроси его – они знают, что за фирма занималась доставкой «Оскаров» на церемонию?

Ответ был дан через несколько секунд.

– «Надежная доставка». И что это за контора?

– «Надежная доставка»! Скотт! Это компания, на которую работал Трэвис Бранкато! Помнишь: полуактер, полуписатель... Специалист по организации досуга, с волчьим взглядом? Писал сценарий для Феррамо. А в остальное время подрабатывал у него в качестве шофера.

Скотт, растерянно моргая, мгновение смотрел на нее, даже забыв про телефонную трубку в руке. Потом кивнул:

– Та-ак! Давай, звони в контору – все им расскажешь, пусть вытаскивают этого твоего Бранкато из камеры и устраивают допрос по полной.

Он вновь поднес трубку к уху:

– Так, Том. Картина проясняется. Мы выдвигаемся. Да, мы направляемся в твою сторону, я уже вижу ваш фургон. Мы подойдем через две минуты.

– Скотт! – окликнула его Оливия. – Они же должны срочно остановить шоу и эвакуировать всех из здания!

Оливия покосилась на часы, ожидая выхода на связь: до конца выделенного сеанса связи оставалось еще двадцать девять минут.

Скотт, не прекращая говорить по телефону, обернулся в ее сторону, отрицательно помотал головой и сделал страшные глаза. В этот момент Оливия получила канал и выложила им всю информацию, отправив их допрашивать Трэвиса Бранкато. Пусть как следует на него нажмут. Она поделилась кое-какими соображениями, как это легче сделать.

Они были уже в двух шагах от белого фургона, в котором размещался штаб операции. Скотт вырубил, наконец, свой мобильник и взглянул на Оливию:

– Слушай... Дело пахнет жареным... Если там рванет... Может, тебе лучше выйти из игры? Отправляйся-ка ты домой...

– Нет!

– Что ж. Как скажешь... Тогда тебе туда, – он кивнул на зал. – Придется возвращаться. Если в этих статуэтках таймеры, там должен ошиваться кто-то из «Аль-Каиды» с радиопередатчиком, для подстраховки. Чтобы можно было дать команду на взрыв раньше, если что случится... Передатчик замаскирован под мобильник или часы... Часы, правда, должны быть очень уж большие... Если этот тип обнаружит, что народ хотят эвакуировать или собирают эти чертовы статуэтки, он просто нажимает кнопку – и все: камикадзе рок-н-ролл. Так что смотри в оба – может, увидишь кого из окружения Феррамо или просто обнаружишь, что кто-то не по делу нервничает. Лоб в испарине, может, еще накачался какой дрянью, тут уж все едино: «Я-в-двух-шагах-от-могилы», понимаешь! Стоит где-нибудь в толпе актеров, которым ни фига не досталось... они сегодня по этому случаю такие все улыбчивые, так радуются чужому успеху... И поди его от них отличи. Черт!..

– Отличается. Он, по крайней мере, хоть актер хороший.

– Ладно, иди, – буркнул он, заглядывая в фургончик. – Да, еще... Будь ты на их месте... Когда бы ты это все взорвала?

– Ну, наверно... на «Фильме года». Перед самым концом.

Скотт мрачно глянул на часы:

– У нас, значит, минут двадцать – двадцать пять.

Войдя в здание, Оливия принялась твердить про себя, как заклинание: «Не психуй. Без паники. Дыши. Думай. Не психуй. Без паники. Дыши. Думай», – чувствуя, что ей не хватает воздуха и она начинает впадать в панику. Девушка шла по краю зала, разглядывая ряд за рядом и мысленно читая молитву – неважно даже кому, – кто бы там ни был Наверху: «Пожалуйста, пожалуйста, кто бы ты ни был... Помоги мне сейчас. Только один раз, и я больше ни о чем никогда не буду просить. Только помоги...» Она заметила легкое оживление у дверей: в зал начали стекаться еще охранники, незаметно выстраиваясь вдоль стен по периметру. В публике то там, то здесь взблескивали золотые статуэтки – смертоносные бомбы с часовым механизмом, лелеемые на груди рядом с бриллиантовыми колье или передаваемые из рук в руки от одной знаменитости к другой.

Энтони Мингелла надорвал конверт с именем победителя в номинации «Режиссер года».

– Премию получает Тим Бертон за фильм «Матросня разбушевалась»!

Оливия обежала взглядом зал – вот он, Бертон, поднимается со своего места, идет к выходу. При каждом шаге челка смешно колышется над толстыми синими стеклами его очков... Оливия стремительно скользнула ему навстречу, не обращая никакого внимания на провожающие ее удивленные взгляды. Взяв его под руку с непринужденной грацией – можно подумать, она лет пятнадцать была его агентом, – Оливия быстрым движением извлекла из сумочки свое удостоверение и прошептала: «ЦРУ. В зале проблемы! Затяните свою речь, насколько возможно!» Он глянул ей в глаза, прочел в них, что она на пределе и ей не до шуток, и кивнул. «Спасибо, – она даже попробовала улыбнуться. – Закатите им речь!»