Небесная милиция - Петр Завертаев

— Эх, однова живем! Танцевать так танцевать! — подумал Обиходов. Он оставил шест, ритмично переставляя ноги, вышел к краю сцены и крикнул в зал: — Руки! Не вижу ваши руки!

Зрители радостно засвистели и повскакивали с мест. Обиходов увидел перед собой колышущееся море поднятых рук. Их было тысячи и тысячи.

— Вот она, слава! — подумал Обиходов и крикнул. — Однова живем!

— Оооа — оо! — ответил ему мощный рев.

Обиходов пустился в пляс, он уже не слышал ни слов, ни музыки, выкидывал коленца, хлопал себя ладонями по груди и бедрам, как пьяный тракторист на танцах, кружился волчком, размахивал руками. Зал неистовствовал вместе с ним.

«А ну-ка, как они это делают?» — в мозгу Обиходова мелькнула задорная мысль. Он вышел на самый край сцены, сложил руки лодочкой и нырнул в зал. Десятки рук подхватили его, но, вопреки ожиданиям, не понесли по волнам, а почему-то начали неприятно трясти.

— Жорж! Проснись, Жорж! — услышал Обиходов голос, доносящийся откуда-то сверху. — Жорж! Проснись!

Обиходов с трудом открыл глаза и прямо над собой увидел лицо Левандовского.

— Проснулся! — обрадовался Левандовский. — Слава Богу! Ты почти сутки проспал.

В ушах Обиходова еще звучал Джо Кокер и ревел зал. Он снова закрыл глаза, ожидая, кто исчезнет, Джо Кокер или Левандовский. Исчез Джо Кокер. Обиходов почувствовал легкую досаду. Он окончательно открыл глаза и осторожно осмотрелся. Собственная квартира, собственная постель. Это хорошо. Проверив ближний внешний круг бытия, Обиходов обратился к внутреннему. Сознание работало, как компьютер, последовательно опрашивая систему за системой. Руки, ноги целы, печень ноет. Нестрашно. Довольно сильно болит голова, должно быть с похмелья. Какой-то мерзкий привкус во рту и неприятный осадок в душе. Удивление, возмущение. Память заработала не сразу, с перебоями. Арчил Эриашвили, то мертвый, то живой. Пистолет в руках. Выстрел. Труп. Семашко. Левандовский. Левандовский!

— Что это было? — прошептал Обиходов.

— Так я и хочу тебе все объяснить! — воскликнул Левандовский. — А ты спишь и спишь!

— Объясняй, — сказал Обиходов.

— Что, прямо сейчас?

— Прямо сейчас, — Обиходов сел в кровати. Резкое движение отдалось сильной болью в затылке. Он невольно застонал.

— Что с тобой? — встревожился Левандовский. — Тебе плохо?

— Мне хорошо, — сказал Обиходов, щурясь от боли.

— А у меня есть кефир. Холодненький, — заискивающе улыбаясь Левандовский протянул открытый литровый пакет с кефиром. — Я помню, что ты любишь кефир… В таких ситуациях.

Обиходов взял кефир и начал жадно пить. Быстро опорожнив пакет, он вытер губы и грозно посмотрел на Левандовского.

— Кто все это устроил? Твоя работа?

— Нет, — торопливо ответил Левандовский. — Не моя. Не совсем моя.

— А чья? Семашко?

— Понимаешь, Жорж, — уклончиво сказал Левандовский, — все не так просто. Чтобы ты правильно понял, нужно рассказывать все по порядку. Мы с тобой давно не общались, не говорили по душам, как когда-то, помнишь? — Левандовский снова заискивающе улыбнулся. — У тебя работа, у меня работа. Проклятая работа, — он сокрушенно вздохнул.

— Ближе к делу, — сказал Обиходов.

— Да, конечно, — спохватился Левандовский. — Просто даже не знаю, с чего начать, — он деликатно откашлялся. — В общем, когда я пришел работать к Арчилу, сначала все шло, так, как ожидалось. Я поставил первое шоу, вроде бы оно понравилось. Арчил рассказывал всем, какой я замечательный режиссер, какой талантливый. Потом появился Семашко. Жорж, — Левандовский понизил голос почти до шепота, — то, что я тебе сейчас расскажу, не должен знать никто. Они меня послали, чтобы я сказал совсем другое, но я хочу, чтобы ты знал правду. Потому что ты мой брат. Если они узнают…

— Опять «они»! — раздраженно воскликнул Обиходов. — Кто они?

— Сейчас поймешь, — сказал Левандовский. — В общем, первому эта идея пришла в голову Семашко. Он тогда занимался каким-то очередным своим расследованием, и ему нужно было сделать так, чтобы человек, подозреваемый, думал, что перед ним люди из милиции. Короче, нужно было разыграть милицейскую операцию. Семашко попросил меня помочь поставить эту сцену, как в театре, подобрать актеров, распределить роли, прорепетировать. Для меня это было чем-то вроде шутки. Я все сделал, как надо. Потом еще пару раз ему помогал. Не вдаваясь в подробности зачем и для чего ему это было нужно. Просто сам Семашко мне очень нравился. Казался таким сильным, благородным. Такой не очень разборчивый в средствах Робин Гуд, понимаешь, о чем я?

— Понимаю, — кивнул Обиходов.

— Арчил, естественно, был в курсе этих дел, — продолжил Левандовский. — То есть он не знал всех деталей, но знал, что я помогаю Семашко и каким образом помогаю. И вот однажды, он вызвал меня и сказал, что тоже нуждается в моих режиссерских услугах не только на сцене. Предложение было очень необычным. У него был один партнер по бизнесу, который создавал ему много проблем. Что-то они никак не могли поделить. В общем, задача была на некоторое время, желательно на несколько месяцев, выключить этого партнера из нормальной жизни, желательно, не нарушая при этом уголовный кодекс. Потому что откровенной уголовщины Арчил не любит, во всяком случае по отношению к партнерам. Арчил знал, что человек этот по натуре своей довольно увлекающийся и большой энтузиаст по части женского пола. Вот ему и пришла в голову идея устроить так, чтобы этот человек влюбился. В самом деле, что еще способно так выключать из нормальной жизни? В смысле, в рамках действующего законодательства. Только любовь! Вот Арчил и попросил меня все это организовать. Найти подходящую актрису, продумать сценарий. Ну, и разыграть все. Как в кино. Любовь должна быть настоящей, не продажной. Это Арчил особенно подчеркивал. Когда я все это услышал, я оторопел. И естественно отказался. Но Арчил попросил меня хорошо подумать. Я думал несколько дней и… все-таки согласился. Пойми меня правильно, Жорж. Мне не хотелось отказывать Арчилу, и потом, — Левандовский замолчал, подирая слова, — и потом, скажу тебе честно, хоть я первое время и боялся себе в этом признаться, мне самому эта идея понравилась. Понравилась в профессиональном плане. Придумать и разыграть настоящую любовь не на сцене, а в жизни, поверь, об этом мечтает каждый режиссер. Я успокаивал себя тем, что никто не пострадает, что испытать любовь, это благо для человека, для любого человека. Нужно будет только грамотно и деликатно закончить этот спектакль. В этом главная проблема. В общем, я согласился. Не буду подробно рассказывать, как это было. Скажу только, что получилось не сразу, далеко не сразу. Мы пробовали разных актрис, разные ситуации. Дело затягивалось, но Арчил ни в какую не хотел отступать. В конце концов, сработала самая казалось бы мало обещающая из всех выбранных нами актрис. Не похожая ни на жен, ни на любовниц этого человека. Совсем другой типаж. Мы устроили им встречу за границей, во Франкфурте, где этот человек был в командировке. Она якобы заблудилась в аэропорту и опоздала на свой рейс. Все закрутилось, — Левандовский взмахнул рукой. — Эх, что рассказывать! Славная вышла постановка, и закончилось все более менее хорошо. Неожиданный отъезд, слезы, обещания. Главное, семью сохранили. Хотя сделать это было и непросто. В общем, пока этот человек был погружен в свои чувства и семейные разборки, Арчил успел устроить все свои дела, обезопасил бизнес. Цель была достигнута. Когда все закончилось, я неожиданно поймал себя на мысли, что мне очень интересно этим заниматься, гораздо интереснее, чем работать на сцене, ставить обычные спектакли. Это очень увлекало, затягивало, и это было так близко к тотальному театру. Гораздо ближе всего того, чем мне приходилось заниматься раньше. Но! Все закончилось. Нужно было возвращаться к своей повседневной работе. И тут опять появился Семашко. — Левандовский вздохнул. — Он сказал, что очень серьезных людей интересует информация о капитане Рыкове. Когда я об этом услышал, я подумал, что нас разыгрывают. Все мы помнили твои статьи в «Мире сенсаций». Все это было очень талантливо, весело, легко. Я читал с огромным удовольствием, однако ж, как и большинство людей, ни секунды не сомневался, что это все придумано, придумано тобой, и никакого капитана Рыкова не существует в действительности. Однако, Семашко был серьезен. Он сказал, что у заказчика есть совершенно достоверные подтверждения того, что капитан Рыков существует. И этот заказчик готов был заплатить сумасшедшие деньги за информацию о нем.