Принц в Бомбее - Суджата Масси

что вряд ли он знал хоть что-то. Хотя у Френи как раз были подозрения на мой счет. По ходу нашей встречи она беспокоилась, что у меня при себе нож или пистолет и я попытаюсь убить принца. Просто она начиталась всякого про историю нашего движения. Я ей объяснил: чтобы сорвать церемонию, достаточно одного моего тела, но она все равно не хотела меня отпускать. Предложила вместе пересидеть процессию в какой-нибудь аудитории. Собственно, исходный план Союза студентов именно в этом и состоял. Я отказался.

Первин поспешно записывала его слова, надеясь, что потом разберет нацарапанные в темноте каракули.

– И вы осознанно пошли на риск, зная, что вас арестуют?

– Да. Слишком многие перестают внимать словам истины только потому, что боятся вылететь из колледжа.

Первин гадала, кого он имеет в виду – однокурсников, Браджеша Гупту или Теренса Грейди.

– Френи писала для мистера Грейди работу про мистера Гупту. Вы с ней никогда не обсуждали этих преподавателей?

– Разумеется! – В голосе его появилось воодушевление. – Декан Гупта был борцом за свободу, соратником Бала Гангадхара Тилака. Она собиралась расспросить его про его деятельность, что он чувствовал, когда Бала арестовали. Но он отказался об этом говорить.

Вот почему Френи отправилась в библиотеку Азиатского общества. Она хотела услышать про деятельность националистов от одного из них, но мистер Гупта, видимо, совсем не стремился к тому, чтобы в колледже знали о его прошлом. Значит, у него был мотив: заставить Френи замолчать.

– А вы в то утро видели декана Гупту в здании колледжа?

Динеш долго молчал, потом качнул головой:

– Нет. А он что, не пришел смотреть парад?

– Пришел, но не сразу, – ответила Первин. – По словам мистера Атертона, они с деканом Гуптой вернулись в здание искать тех, кто вовремя не вышел на трибуны.

– А! – Восклицание Динеша буквально разрезало застоявшийся воздух. – Пока мы с Френи спорили, я услышал шаги на южной лестнице. И голоса. Видимо, это они и были.

– Как вы отреагировали?

– Я сказал Френи, что нам лучше разделиться. Решил спуститься по северной лестнице, вот только боялся, что там, внизу, тоже кто-то поджидает, поэтому ненадолго зашел в библиотеку.

Первин вспомнила слова Рахула: он слышал, как кто-то вошел, тяжело дыша.

– А как поступила Френи?

– Я сказал ей зайти в одно из помещений, спрятаться и дождаться, когда они уйдут.

– Вы знаете, куда именно она зашла?

– В канцелярию. Я еще подумал: зря она так рискует – но дверь канцелярии оказалась ближе других и не заперта.

– А потом? – Первин сознавала, что вот-вот разберется, что случилось на самом деле.

– Я минут пять подождал в библиотеке. Открыл дверь, услышал, что парад уже подошел. Побежал исполнять задуманное.

Вот почему он слегка припозднился и принц его так и не увидел.

– А потом вас арестовали, – продолжила Первин. – Полагаю, вам было очень страшно.

– Нет, – с твердостью ответил Динеш. – Я почувствовал страшное облегчение, ведь я не испугался и больше могу не считать себя трусом.

– Вы ожидали, что ваш поступок получит широкую огласку?

Он кивнул и добавил:

– Да, ожидал. Но теперь мое доброе имя запятнано навсегда. Полицейские считают меня убийцей. Как и этих, которые дрались и убивали на улицах. Они навек замарали кровью все наше движение.

– Когда вы узнали о гибели Френи?

– Мне сказал мистер Грейди, он пришел в участок после моего ареста. Попытался вызволить меня под залог. Я видел его в суде, он мне все рассказал. Он сильно потрясен.

– А какой залог за вас потребовали? – спросила Первин, думая про украденные деньги.

– Меня вообще отказались отпустить под залог. Мистер Грейди отдал все деньги, какие у него были, мистеру Джинне в качестве аванса. Но мистер Джинна сейчас очень занят делами тех, кого арестовали по ходу беспорядков. Вместо себя он прислал молодого адвоката, мистера Мурти.

Видимо, потому что мистер Джинна узнал: из отважного борца за свободу Динеш превратился в предполагаемого убийцу, а это пятно на всем движении за независимость.

– Вы еще кого-то видели или слышали, пока были в здании?

– Кажется, в библиотеке был кто-то еще, но я не стал разбираться. Мне важнее было, чтобы меня самого не обнаружили.

– Если не считать времени, проведенного в библиотеке, вы отсиживались где-то еще на галерее второго этажа?

– Да. Мисс Хобсон-Джонс ушла, я укрылся в ее аудитории.

– И что вы там делали?

Он немного помолчал:

– Читать там было нечего, совсем не как у мистера Грейди. Пришлось просто смотреть в окно на наш сад. Я наблюдал за птицами, чтобы успокоиться.

– Успокоиться перед тем, как…

– Перед тем как выбежать к карете принца. Я знал, что после этого меня никогда больше не пустят на территорию колледжа. Жалел об одном – как будут горевать родители. С другой стороны, имя мое узнают по всей стране. И когда-нибудь они смогут мною гордиться.

Слова про сад напомнили ей об ограде, на которую якобы забирались посторонние, чтобы посмотреть на процессию.

– А по саду никто не ходил, не знаете?

– Ходить не ходил… – Он помолчал. – В смысле, парочка студентов прошли через лужайку от общежития к главному зданию.

– Студентов колледжа? Вы их опознали?

– Нет. Вот разве что на головах у них были эти штуковины, похожие на коробочки от пилюль. – Он растопырил ладони на расстоянии сантиметров двадцать друг от друга. – Как там они называются?

– Фета.

Мысли у Первин неслись вскачь. В Вудберне училось довольно много парсов – это она определила, глядя на имена и фотографии в «Вудбернианце». Но какие два студента-парса могли с опозданием выйти из общежития? Не Хушру, который живет дома. А вот Навал в тот день в колледже присутствовал, при нем был фотоаппарат, и на трибуны он пришел с опозданием.

– Вы видели, куда пошли эти двое, – к главному фасаду?

– Не видел. Мне из аудитории было видно только задний двор. Они обогнули его с севера, шагали быстро, так что, видимо, шли куда-то в другое место.

– А сколько времени вы пробыли в аудитории, прежде чем увидели этих молодых людей?

– Пять минут. – Голос его звучал уверенно.

Но раньше он сказал, что столько же времени провел и в библиотеке. Видимо, все-таки округляет.

– Откуда вы знаете?

– Я поглядывал на настенные часы – ждал того времени, когда по расписанию процессия должна была оказаться перед колледжем. Про расписание мы знали, потому что ректор Атертон хотел, чтобы мы заблаговременно закончили все процедуры в часовне. То, что принц появился, я понял по приветственным крикам и аплодисментам.

– Вы на выходе миновали будку охранника?

– Нет. Про это я подумал заранее, побоялся,