Короли пепла - Ричард Нелл

он ждал на корме, высоко подняв щит и глядя на приближающийся корабль Трунга.

По его виду и очертаниям Рока определил расстояние, развернулся и сосчитал шаги в своей Роще. Маленький парус увеличился, затем стали различимы узкие весла, прокладывающие себе путь через море.

Четыреста. Три пятьдесят. Триста.

Мертвецы волочили по земле повозку, а Рока метал дротики, пропитанные смолой. На расстоянии в двести пятьдесят шагов горящие стрелы врага с плеском и шипением упали в воду. Парочка отскочила от корпуса.

– Выбрасывайте стрелы, если они попадут, и тушите огонь, – крикнул Рока, хотя это, вероятно, и не требовалось.

Халинский корабль медленно, но верно догонял; каждый рывок его гребцов уменьшал расстояние между ними и парусником.

Двести шагов. Сто пятьдесят.

Теперь враг стрелял с большей меткостью. Часть снарядов отскакивала и сгорала на палубе или чехлах для грузов, но Квал и его люди под прикрытием щитов сбрасывали эти стрелы и поливали следы обугливания морской водой из ведер.

Наконец Рока напрягся и отступил назад, освобождая себе пространство для разбега. Когда места стало достаточно, он рванулся вперед, наклонив туловище так, чтобы резко выпрямить его в броске. Ударившись о леер, он замахнулся, рыча от усилия, и выдернул из ничего метательное копье в середине броска.

Взметнулись искры, но бледные по контрасту с истинным огнем, горящим в полете – мертвецы загодя пропитали оружие топливом. Голубое пламя ревело, потускнев от потока воздуха.

Не глядя, Рока трусцой вернулся на свое место и проверил расстояние. Он направил свой бросок под углом и снова побежал, вскинув щит, который по-прежнему держал в левой руке, чтобы заблокировать серию метких выстрелов перед самым пуском.

На этот раз он наблюдал и увидел, как первое стальное копье вонзилось глубоко в корпус, полностью охваченное пламенем и недосягаемое для матросов. Второе он метнул в мачту, и языки пламени быстро перекинулись на паруса.

Наблюдая за ними, он улыбался, зная, что его враги уже мертвы. Он оглянулся на своих спутников и едва не крикнул им спрятаться за щитами и просто ждать.

Но, глянув на разведывательное судно, он увидел, что оно не остановилось и не повернуло. Оно продолжало приближаться, весла рассекали море под ровный барабанный бой.

Рока смотрел на корабль и прокручивал каждое воспоминание о каждой модели островных кораблей, снова увидев, что у его противника явно какое-то боевое судно, но предназначенное для скоростной и дальнобойной войны – не для сближения с врагом.

Он уставился на носовую часть, и вскоре с ним рядом встал Квал. Они дышали в унисон. Спереди у вражеского корабля имелся деревянный силуэт вроде насадки. Линии наподобие ракушечных обводили скрытую выпуклость, под которой находилось что-то еще. С ужасом Рока осознал, что это прикрытие, хитрость – чтобы замаскировать истинное назначение быстрого, изящного судна. Это был гигантский таран.

Он отскочил назад и заорал матросам, чтобы они приготовились, поворачивали, поднимали паруса или, ей-богу, делали хоть что-нибудь, что угодно. Но было уже слишком поздно.

Барабан умолк, и вражеское судно с командой, орущей от ликования и, вероятно, испуга, врезалось в «хлам».

Насадка расщепилась, и армированный бронзовый таран ударил сзади; корабль Роки затрясся, древесина кормы брызнула и смялась от удара.

Рока не удержался на ногах, ошарашенный, а люди завопили, перекрывая хруст и стон древесины. Мир закружился, и он больше не знал, где верх и где низ, понятия не имея, что именно в движении – он сам или корабли. Он покатился вдоль палубы, подскочив дважды в процессе, и ударился о мачту.

– За короля! – услышал он выкрики мужчин и понадеялся, что речь о Фарахи. Раздался лязг и стук железа, бронзы и дерева, когда люди с кинжалами и дубинками атаковали. Звуки яростной схватки смешивались с ревом пламени.

Дай нам встать, брат. У нас мало времени. Вставай!

Ногу и спину Роки пронзила боль, и каждое движение причиняло муку. Букаяг затряс головой и зарычал. Он ударил палубу кулаком, чтобы подняться. Рока знал, что у него сломана нога и, возможно, ребра. Букаягу было плевать.

Возьми это.

В своей Роще Рока воздел два смертоносных меча, и его брат перехватил их в середине замаха, ударив ближайшего к нему пирата Трунгов. Не замедлившись, клинок отсек мужчине руку, и Букаяг взвыл с распахнутым ртом, полным крови.

Наш корабль обречен, брат. Мы заберем их собственный или погибнем в море.

Квал и его люди выдержали столкновение гораздо лучше и уже храбро сражались. Они были потрясены и оказались в меньшинстве, но и врагов, несомненно, измотала вся их энергичная гребля.

Аруна Рока не видел, но если тот был жив, то наверняка прокладывал себе кровавый путь к спасению.

Расчисти нам дорогу, брат. Мы должны потушить пламя.

Букаяг взревел и бросился в бой, закалывая и отшвыривая прочь людей, пытавшихся приблизиться. Матросы Трунга в панике отшатывались назад при одном его виде. Залитый кровью, он размахивал мечами длиной с туловище островитянина, ревя и бесстрашно ковыляя прямо на врага.

Роке это неистовство казалось размытой мешаниной кровавых брызг и отрубленных конечностей. Он держал перед глазами только свою цель и вместе с братом, схватив болтающийся канат, перепрыгнул через сломанные сходни.

Вражеские паруса превратились в лохмотья, уже наполовину сгоревшие от огня Роки. Он увидел свисающего с корпуса Аруна, который обмотанными тканью руками тянулся к горящему дротику. Тот отвалился, и Арун упал в море.

Букаяг схватил одного члена команды, выкинул за борт и, пошатываясь, добежал до мачты, затем врезал кулаком в лицо другому; скудные остатки белой холстины забрызгала кровь. Брат выронил свой последний меч и схватился за пылающее копье, воткнутое в твердый кедр. Его спина и руки вздулись от напряжения; он зарычал.

– Забери это, брат! Оно слишком глубоко, я не могу сдвинуть! – Его голос был сдавленным и отчаянным, словно рык запертого в клетке льва.

Рока почувствовал, как поет его кожа. Он закрыл глаза и вспомнил первые инструменты, которые взял с собой в Рощу: топоры и пилы, скребки и напильники. Они были ненастоящими – всего лишь образами в его голове с тех пор, как он видел их, когда был мальчиком. Но они появились. Ничто превратилось в нечто, воображение сотворило реальность.

Рока попытался представить себе это конкретное копье, но не мог сосредоточиться. Он чувствовал запах горящей плоти – возможно, своей собственной. В своей Роще он закричал брату, чтобы тот остановился, отпустил, нашел другой способ.

Прошу, взмолился он. Я не могу. Я потерял то, что было когда-то у Роки-ребенка. Я не могу это вернуть. Я не могу! Отпусти!