Метагалактика 1995 № 1 - Игорь Волознев

— Лаборатория дала ценное указание освободить стотринадцатый.

— Разве? — она посмотрела в ведомость, — у меня здесь ничего нет.

— Елена Викторовна мне звонила, когда вы выходили. Так что собирай маршрут. И внимательно следи за амперметром, как только нагрузка упадет — скажи мне.

Татьяна защелкала рукоятками пультовых переключателей.

— Готово, запускать?

— Запускай.

Время шло, а стрелка амперметра стояла на красной отметке как прибитая,

— В Багдаде все спокойно? — на пульт ввалились Вася и Егорыч.

— А чегой-то вы затеваете? — поинтересовался Вася. Я хотел было ответить, что это не его забота, но Татьяна дернула меня за рукав.

— Петрович, амперметр почти на нуле, а по моим прикидкам качать еще и качать.

У меня даже засосало под ложечкой.

— Вася, Егорыч, берите мерную веревку и наверх. Замерьте, сколько зерна в стотринадцатом.

— Петрович, я только что восемь вагонов выгрузил, дай хоть погреться, — заныл Егорыч.

— А один я не пойду, боюсь, — ухмыльнулся Вася.

— Я могу пойти, — вызвался Леша.

— Спасибо, но Вася и один справится. Не так ли, Вася? Или может мне вспомнить кое что? Пятьдесят процентов от новой премии это очень солидно!

Вася что-то проворчал сквозь зубы, но в конце концов все же взял черно-белую веревку с отвесом и вышел. Прошло десять долгих минут и зазвонил пультовой телефон. Я схватил трубку.

— Ну что?

— Командир, ты уж извини, — послышался в рубке нагловатый голос Васи, — но я упустил веревку, так уж получилось. Нет, нет не совсем, она за датчик зацепилась. Если найдешь палку метра полтора, достанем.

— Тебе бы такой палкой по заднице! — Я швырнул трубку на рычаг и схватив швабру вылетел за дверь. «Железный» лифт был занят и я кинулся к «деревянному». Кабина была на месте, вот я уже отсчитываю этажи, приплясывая на месте от нетерпения. Второй, третий… седьмой. Пролет от седьмого до восьмого этажа был метров пятнадцать и когда я проехал почти половину, лифт вдруг встал.

— Черт!

Я без всякого успеха открыл и закрыл двери, перенажимал все кнопки, начиная со «стопа» и в конце концов схватил телефонную трубку. Телефон молчал! Проклятие, я заскрежетал зубами от злости, как вдруг мне показалось, что на крышу кабины что-то упало. А потом потянуло дымом! Я снова схватился за кнопки и так же безуспешно. Дым, между тем, начал постепенно заполнять кабину, становилось трудно дышать. Как на картине Репина «Приплыли». Хорошо им там, в боевиках, либо в потолке, либо в полу кабины непременно найдется люк через который можно выбраться. А вот как быть, если ничего такого просто не предусмотрено конструкцией?

Я сбросил с плеча ремень ножен и вынул меч — вот он, путь к спасению! Просто удивительно, какие силы пробуждаются в человеке, когда жизнь загоняет тебя в угол. Через пару минут в нижней части стенки кабины была готова вполне приличная дыра, в которую я мог протиснуться. Я выглянул и посмотрел вниз. Захватило дух, высота не менее сорока метров. Но делать было нечего, хоть я и боюсь высоты до смерти, а в кабине уже просто нечем было дышать. Я закинул меч в ножнах за спину и стал протискиваться в дыру. Ухватившись за направляющую кабины, я соскользнул по ней, едва не сорвавшись из-за смазки, до седьмого этажа. Возле двери я прочно утвердился на поперечине, крепящей направляющую к стене. Оттянув ролик автоматического замка, я повернул ручку и распахнул дверь шахты. Последнее усилие и я на этаже. Грязный как черт от смазки, покрывавшей направляющую, но зато целый и невредимый. Немного отдышавшись я бросился вверх по лестнице. На восьмом этаже я сорвал со стены огнетушитель и разрядил его через сетку двери прямо в шахту. Следом второй. Из шахты повалил густой дым. А когда я добавил туда третий и четвертый огнетушители, то и он прекратился. Я вытер с лица, вернее попытался вытереть, пот и копоть, и тихо вошел на этаж.

Вася стоял возле открытой крышки силоса и развлекался тем, что плевал вниз. Я подкрался и хлопнул его по плечу. Он обернулся, увидел меня и взмахнув руками отпрянул назад, едва не сорвавшись в силос.

— Что это с тобой, Вася?

— Да ничего, ты бы, Петрович в зеркало на себя посмотрел, тогда бы не спрашивал!

— А что случилось-то? — несколько запоздало, как мне показалось, спросил Вася.

— Лифт сгорел, вот что!

— Дану?

Я пристально смотрел Васе прямо в глаза, фиксируя реакцию, но увы, ничего подозрительного не заметил.

— Так тушить же надо! — спохватился он.

— Уже потушил. Где веревка?

— Вот, на датчике висит. А чем цеплять-то? Ты привез?

— Чем цеплять?! — взорвался я, — да тут рукой достать можно!

— Давай, попробуй, а я греметь вниз не хочу!

— Не велика потеря бы была, — бросил я, обнажая меч.

— Доставай, — я протянул Васе, совершенно пораженному моим маневром, ножны.

Мы сделали замер уровня зерна. Оставалось почти треть бункера. И все же зерно не шло, и я догадывался, нет, знал, что ему мешает. Там, под пятнадцатиметровой толщей зерна было погребено тело Сергея Рахова.

Вася отправился на пульт, а я зашел на подсилосный этаж. Не слабая нам предстояла работа! Резать двадцатимиллиметровую сталь на высоте пять метров. Я пошел обратно и чисто машинально завернул к причальной галерее. Засов был открыт! Пора встречать гостя. Зайдя в электромастерскую, я взял у Алексея фонарь, защитные очки и кусок изоленты. По дороге прихватил небольшой чурбачок, который давно приготовил для этого случая, и кусок жести.

— Татьяна, я в причальной галерее, неподалеку от телефона, если что, звони туда. Но только в крайнем случае! Если через час не вернусь, ищите меня там.

— А что случилось? — глаза ее были как полтинники.

— Потом скажу, но возможно сегодня мы кое что выясним насчет исчезновений.

Я выскочил за дверь и побежал к галерее. Остановившись возле двери, я выровнял дыхание. Потом потянул на себя дверь, она мягко повернулась, стукнувшись о стену, а я прижался к косяку возле транспортера и прислушался. Тихо, только шорох крысиной возни. Я прошел метров пятнадцать и неподалеку от телефона, там где транспортерная рама немного поднималась, стал готовить позицию. На проходе, метрах в трех перед собой, я положил кусок жести, пистолет примотал изолентой к транспортерной стойке так, чтобы его ствол был направлен на уровень лица человека, если бы этот человек стоял на моей жестянке. Обнаженный меч положил под левую руку, очки нацепил на лоб и залез под транспортер. Сидеть пришлось согнувшись в три погибели, на чурбаке, но игра стоила свеч. Я погасил фонарь, выключил предохранитель пукалки и замер. Через некоторое время крысы привыкли к моему присутствию, притом же, что я сидел не шевелясь, и стали заниматься своими дедами, не обращая на меня внимания. Отлично, наверняка они услышат гостя раньше меня. Не знаю сколько я сидел так, борясь с темнотой и досадуя на весьма чувствительный сквозняк, холодивший мне щиколотки и норовивший залезть под телогрейку прямо к пояснице. Мне показалось, что не меньше часа, как вдруг возня прекратилась, а спустя пару минут и я услышал шаги! Я опустил защитные очки на глаза, нащупал правой рукой рукоять пистолета, левой меч и замер. Неуверенные шаги идущего на ощупь человека слышались все ближе. И вот под ногами незнакомца загремела моя жестянка. Я задержал дыхание и трижды нажал на спуск. Хлопнули выстрелы, послышался надсадный кашель и шорох сползающего по стене тела. Есть! Я включил фонарь и с мечом в руке выскочил из-под транспортера. Мгновение и я приставил острие к груди сидящего у стены врага! Сквозняк довольно быстро унес облако газа в сторону причала и я смог сказать с торжеством в голосе: