Дураков нет - Руссо Ричард
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И что ты намерен делать? – спросил Салли у Питера.
Тот уставился на свое пиво, пузырьки поднимались из ниоткуда, со дна стакана к пене.
– Видимо, завтра поеду домой, – сказал он. – Может, подбросишь до Олбани? А там я возьму напрокат машину.
– Конечно, – сказал Салли. – Я даже сегодня мог бы тебя отвезти. Жаль, что ты не заехал ко мне. Сэкономил бы мне деньги.
– Жаль, что я не уехал раньше, – признался Питер.
Салли кивнул – ему казалось, он понимает сына.
– Мать?
– Она стала хуже, – заявил Питер, к удивлению Салли, он не помнил, чтобы хоть раз поделился с сыном твердым убеждением, что Вера не в своем уме.
– Мне показалось, она все такая же, – ответил Салли, хотя вид бывшей жены его изумил. Она сильно постарела с тех пор, как он видел ее в последний раз. И казалась меньше, чем ему помнилось. Или раздраженнее. Или что-то еще.
– По-моему, она на грани нервного срыва и Ральфа тоже вот-вот доведет.
– Ральф неважно выглядит, – согласился Салли. – Из-за чего он попал в больницу?
– Из-за простаты, – сказал Питер. – И кишечника.
Салли кивнул.
– И что говорят?
– Говорят, что поправится, – ответил Питер. – Но он, похоже, не верит. Ему хотят делать лучевую терапию. Он не понимает зачем, ведь врачи утверждают, что рака у него уже нет.
– Все равно надо делать, как они говорят, – заключил Салли, хотя сам в такой ситуации оставил за собой право прийти к противоположному выводу. – Она поэтому сама не своя?
– Если бы, – ответил Питер. – Это хоть было бы понятно.
Салли поймал себя на том, что ему не очень-то нравится тон Питера. Даже если сам Салли действительно считает, что Вера не в своем уме, сыну негоже так пренебрежительно отзываться о матери.
– Не суди ее строго, – сказал он. – Почти все, что она делает, она делает для тебя.
Питер лишь улыбнулся:
– Ты так полагаешь?
– А ты нет?
Питер задумался.
– Я думаю, все, что она делает, она делает для себя, – сказал он. – Особенно страдает.
– Ты считаешь, ей нравится страдать?
– Именно так я и считаю.
– А я думаю, ты ошибаешься, – заметил Салли, хотя не думал так – или, по крайней мере, в точности так.
– Видел бы ты, какое у нее сегодня было лицо, когда я сказал, что поеду тебя повидать. Точно я убил ее. По-моему, это был счастливейший миг ее жизни.
Салли рассматривал сына, сознавая, что минутная гордость его достижениями испарилась из-за серьезных опасений по поводу характера Питера. А тому словно нравилось вспоминать о страданиях матери.
Принесли гамбургеры, и у Салли тотчас пропал аппетит – как всегда при виде пищи; он разрезал свой гамбургер надвое, отложил на салфетку большую часть гамбургера и немного картошки фри и попросил Джеффа:
– Отдай это Долговязому Джону Сильверу.
Сидевший на противоположном конце стойки Уэрф сперва учуял, потом увидел еду и теперь с надеждой смотрел на Питера.
Питер поедал свой гамбургер с отменным аппетитом – несомненно, следствие побега от ароматов Вериных освежителей воздуха. Он с легкой насмешкой наблюдал, как Салли сражался с половинкой гамбургера и наконец сдался.
– Кстати, о докторах, – произнес Питер. – Ты когда в последний раз у них был?
– Пару месяцев назад.
– Из-за колена?
– Да, – ответил Салли.
– Я имел в виду полное обследование. Ты похудел.
Салли знал, что так и есть, но его это не беспокоило.
– А ты поправился, уж извини. – Салли заметил, что у Питера, хоть он и красавчик, наметилось брюшко, как у Карла Робака.
– Сидячий образ жизни, – пояснил Питер и добавил, поскольку Салли промолчал: – Много сижу на жопе.
– Мне это знакомо, – ответил Салли. – Ты забыл, что еще на днях я учился в колледже. И больше всего меня доставала необходимость сидеть на жопе.
Питер ухмыльнулся.
– Трудно представить, как ты сидишь в классе, – признался он.
– Трудно представить, как ты перелезаешь через забор. – Салли встал, потянулся. – Вот и узнаем, получится или нет. – Он бросил на стойку десятидолларовую банкноту – за гамбургеры и пиво. Последние десять долларов, смутно сообразил Салли. – Поехали проверим, заснула эта псина или нет.
– Куда ты на этот раз? – поинтересовался Уэрф, когда они направились к двери. – Выпей со мной пива.
Салли заметил, что Уэрф убрал сыр с бургера.
– Чем тебе сыр не угодил? – спросил он.
– Меня от него крепит, – признался Уэрф. – В следующий раз попроси, чтобы на мою половину сыр не клали.
– В следующий раз я съем весь гамбургер целиком.
– Сядь. Выпей со мной пива.
Салли печально покачал головой, посмотрел на сына:
– Ты когда-нибудь видел человека, который все время гнет свою линию?
– Да, – ответил Питер. – Это ты.
Уэрфа этот ответ явно развеселил.
– Он мне нравится, – сказал он Салли.
– Еще бы, – согласился Салли. – Я же сам помог его сделать.
– Это мне как раз не нравится, – заметил Уэрф.
Надевая у двери куртку, Салли снова заметил непонятную вонь, преследовавшую его весь день, сейчас эта вонь усилилась.
– Могу я спросить, зачем мне карабкаться на забор? – спросил Питер.
– Почему нет. – Салли открыл дверь, пропуская Питера. – Ты сопрешь для меня снегоуборщик.
* * *– Как-то я даже не знаю… – в третий раз сказал Питер.
Его отец с жутким грохотом водил палкой по сетчатому забору, подзывая пса. На большом темном дворе по ту сторону изгороди стояла тяжелая техника. Собака могла быть где угодно.
– Он, наверное, только и ждет, чтобы кинуться на нас, – добавил Питер.
Салли посмотрел на него:
– Помнишь, как было в прошлый раз? Он не ждал. Он кидался.
И точно. Салли еще из машины не вышел, а доберман, пузырясь пеной, уже бросался на изгородь. Но все же отсутствие собаки настораживало. И пугало. Если бы они, как рассчитывал Салли, увидели, что пес, наглотавшись снотворного, мирно дрыхнет возле забора, Питер не колебался бы. Но Распутина не было видно. Исчезла даже упаковка из-под фарша.
– А где упаковка? – вслух задался вопросом Питер.
Салли обшарил лучом фонарика землю за изгородью. Упаковки нигде не было.
– Наверное, сожрал, – заключил Салли. – Это явно не самая умная собака на свете. Зато самая злая.
– Это меня и тревожит, – признался Питер. – Учитывая, какими выдались для меня последние несколько дней, все кончится тем, что эта злющая псина перегрызет мне горло.
– Ты полезешь или как? – спросил Салли. – Надо было попросить Уэрфа. Даже одноногий пьяница уже забрался бы на забор.
– Объясни мне еще раз, почему ты считаешь своим этот снегоуборщик, который мы собираемся украсть, – попросил Питер.
По дороге Салли объяснил ему, что снегоуборщик “в некотором смысле” принадлежит ему, поскольку его хозяин задолжал Салли денег и отказывается платить. Салли уже один раз украл этот снегоуборщик, но этот чувак, Карл Робак, в свою очередь, тоже украл его у Салли. В общем, это такая игра. И все же Питер никак не решался. То, что они собирались сделать, так походило на кражу со взломом, что едва ли закон отыщет отличия.
– Так и думал, что мать воспитывала тебя в этом духе. – Худшего оскорбления Салли не мог придумать.
Питер взялся за забор и тряхнул его, проверяя крепость.
– Лезь уже, – сказал отец. – Сколько можно.
Забраться на забор оказалось не так-то просто. Подошвы кроссовок были мокрые от слякоти и скользили. Вдобавок Питер с детства никуда не лазил и стеснялся своей неуклюжести. Наконец он втиснул ногу между изгибами сетки на самом верху и обнаружил, что подтянуться ему не хватает сил.
– Что случилось? – спросил отец. Резонный вопрос.
– Ничего, – соврал Питер, руки его тряслись. – Отдыхаю.
– Не застрянь.
Не застрянь. Отличный совет.
А потом вдруг Питер перемахнул через забор и очутился во дворе прямо напротив Салли, который в темноте был едва виден, хотя их разделял всего фут. Ладонь саднило, Питер пригляделся и обнаружил, что ободрал руку о забор. Отец направил луч фонарика ему на ладонь. Всего лишь царапина, но уже выступила кровь. При виде крови Питер странно оживился: его втянул в сомнительную затею опасный человек. Который вдобавок его отец.