Под знаком мантикоры - Алексей Пехов

Сейчас в Жераре де Альтеньи никто не узнавал андрадца, поэтому веселящиеся горожане не обращали на дворянина никакого внимания. Разве что некоторые, слыша чужеземный акцент и протяжную «р», косились, но вступать в диспут «почему андрадцы должны сидеть дома, а не шляться по чужому государству», не спешили. То ли потому, что таргерцам не было до чужака никакого дела, то ли оттого, что разговаривающие дворяне имели при себе оружие.

– Разве Его Величество не выделил вам десять гвардейцев?

– О! – Посол наигранно рассмеялся. – А контрразведке палец в ррот не ложи… прростите, не клади! Вы и это знаете, да?

– Ну вы преувеличиваете наши заслуги, дорогой посол. Мы знаем гораздо меньше, чем нам бы хотелось, – нехорошо усмехнулся Фернан, намекая на шпионские дела барона. – Что до гвардейцев, то это известно каждому горожанину.

– Вот поэтому я и не бррать… э-э-э… я не берру с собой корролевский подаррок. Так меня в лицо не знают, а выбеги… выйди я на улицу со столь внушительным сопровождением, и каждый будет знать, кто я такой. Да. Не хочется чистить… очищать камзол от тухлых яиц. Грраждане Тарргерры в последнее врремя стали гррубы. А мои мальчики не так заметны, как гваррдейцы Его Величества. Да. И шпаги умеют дерржать.

Не имея никакой возможности отвязаться от разговорившегося посла, Фернану оставалось только слушать да ждать, когда тот распрощается или же приступит к делу, ради которого он и затеял весь разговор.

В этой части площади находился яркий, увитый ленточками шатер бродячего балагана. Канатоходцы как раз заканчивали выступление, и зазывала приглашал зрителей на кукольное представление. Трое или четверо мимов веселили зевак. Кто-то жонглировал шестью разноцветными шариками, кто-то ходил на руках. Один из уличных актеров, облаченный в черное трико, с лицом, покрытым белой краской и нарисованными на щеках слезами, как раз показывал фокусы. Он извлек из воздуха розу и подарил какому-то мастеровому под радостный гогот его дружков.

– Вы не слушаете меня, – с упреком сказал барон. – Почему?

– Простите. Засмотрелся на выступление.

– Я говоррил о том, что хотел… хочу стать вашим дрругом, марркиз. И вашим, и дрругом для всей Тарргерры.

– Боюсь, в сложившейся ситуации это будет очень трудно, – покачал головой Фернан. – Наши страны находятся на пороге войны.

– О да! Как гррустно, не прравда ли? Но войну все еще можно остановить.

– Вот как?

– О да! Я ведь не зря вас искать… искал. Хотел поговоррить без посторронних глаз.

– Я догадывался, что вы нашли меня не случайно.

– Это еще рраз доказывает, что я в вас не ошибся. О да! Все еще можно испрравить!

– Если ваш король откажется от притязаний на Тулину, то конечно же можно будет избежать кровопролития.

– Любой споррный вопррос следует ррешать не войной, а дипломатией. О да! То, что сейчас случается… случилось, это вина ваших военных. Обвинения в том, что мы нападаем на ваши прригрраничные терррриторрии абсуррдны!

– И все же это так, – спокойно заявил Фернан. – Мы ведь представили вам доказательства.

– Подставка! – вяло махнул рукой посол. – Вы ведь умный человек, милоррд, и должны понимать, что нам незачем развязывать войну. Воины Андррады, тем паче киррасиры Пятого Кавалеррийского, шлем которрого всучил… врручил мне граф де Бррагарре, никогда не были у грраницы и не тррогали ваших поселений. Это сделали не наши солдаты.

– А чьи?

– Не знаю, заберри меня Искуситель! Не знаю! Но считаю, что вы не должны были веррить перрвому прредположению!

– Факты неоспоримы.

– Допустим. Тогда найдите хоть одну прричину, почему нам нападать… зачем нам нападать на дерревни?

– Вашей стране, как и любой другой, не помешают лишние деньги. А изумруды – это хороший способ их получить. Это же проще простого, не так ли?

– Так, – пробурчал барон. – Вы назвать… назвали хорро-шую прричину. Но все же она неверрна. Моя стррана тут ни прри чем.

– Если вы хотите убедить меня в существовании призраков…

– Это не прризрраки. Кто – не знаю, но не прризрраки. О да! Понимаю, у нас нет доказательств невиновности, а у вас каким-то мистическим обрразом появились доказательства вины…

– Шесть сожженных деревень и масса убитых крестьян – это не мистика, а реальность, барон!

Душераздирающий женский визг, раздавшийся справа, заставил их отвлечься от разговора. Мим в черном трико воткнул в горожанина, проходящего мимо него, наваху. Выдернул нож, и все с удивлением увидели, что лезвие чистое, а жертва и не думает падать. Мим театральным жестом нажал пальцами руки на острие навахи, и клинок полностью ушел в рукоять. Убрал пальцы – и клинок выскочил обратно. Окружающие, поняв, что это не оружие, а обманка, зааплодировали. Человек, в которого совсем недавно воткнули бутафорский нож, все еще не веря, что остался жив и невредим, натужно рассмеялся. Мим между тем уже успел спрятать наваху и заметил Абоми. Состроил мерзкую физиономию и попытался скопировать походку чернокожего слуги. Абоми, глядя на подобное издевательство, нахмурился, но мим не испугался и поплелся следом.

– Веселые у вас люди. О да! Но давайте прридем… вер-рнемся к нашему рразговорру. Я очень хочу стать… быть вам полезен, марркиз.

– Замечательно. Убедите вашего короля, что он должен отвести свои войска от нашей границы.

– Это невозможно. О да! Только после того, как вы отведете свою армию.

– Тогда, быть может, вы расскажете мне о Леоноре? – с гаденькой улыбочкой поинтересовался Фернан.

– Леонорра? – Посол был сама невинность. – Не понимаю, прро кого вы говоррите.

– Неужели? Жаль. А я так надеялся, что вы сможете мне помочь найти эту, вне всякого сомнения, очаровательную даму.

– Увы, – развел руками Жерар де Альтеньи. – Эта достойная сеньора мне незнакома. Но если желаете, у меня имеется… есть очарровательная кузина. Кстати, а как ваша жена смотррит на…

– Давайте не будем перегибать палку, барон, – нахмурился «василиск».

– Давайте, – неожиданно легко согласился посол. – Я действительно хочу вам помочь. Слышал, вы ведете расследование смерти покойного марршала кавалерии.

Жерар де Альтеньи неожиданно заговорил чисто. Почти пропала протяжная «р», исчезла путаница в словах, да и акцент стал практически незаметен. Привычная для всех ломаная речь, оказавшаяся всего лишь комедией, была завершена, посол наконец-то приступил к делу.

– Об этом все слышали, – как можно безразличнее пожал плечами Фернан. – Или вы знаете, кто убийца?

– К сожалению, даже не догадываюсь. Зато я кое-что знаю о той мантикоре.

– Мантикоре? Какой мантикоре?

– Той самой, сеньор. На стене. Кррасной краской. Вы должны помнить.