Смысл ночи - Майкл Кокс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
33 Periculum in mora[230]
— Помнишь, как мы в последний раз ходили в Гриморн-гарденс?[231] — спросил я Легриса.
Часы показывали уже три часа, и огонь в камине почти совсем погас. Я только что закончил рассказ о событиях, последовавших за насильственной смертью мистера Пола Картерета.
Легрис поднял глаза и на мгновение задумался.
— Гриморн? — наконец переспросил он. — Ну конечно. Мы еще катались на трехпенсовом пароходике. Когда это было?
— В прошлом ноябре. Через несколько дней после моего возвращения с похорон мистера Картерета. Мы играли в кегли.
— Ну да. А потом смотрели парад кораблей. Ага, и помню еще маленькую стычку у выхода из парка. Но при чем здесь это?
— Я объясню тебе, — сказал я, — если ты подбросишь поленьев в камин и наполнишь мой бокал.
Вечер среды 9 ноября 1853 года живо запечатлелся в моей памяти. Пару часов мы с другом коротали досуг самым приятным образом. Ближе к одиннадцати, когда в освещенных газовыми фонарями беседках начали собираться нарумяненные шлюхи со своими подвыпившими клиентами, я возымел охоту продолжить веселье еще где-нибудь, но Легрис, противно обыкновению, выразил сильное желание отправиться домой и лечь спать. А потому незадолго до двенадцати мы покинули Гриморн-гарденс.
У кассы при выходе на Кингс-роуд мы стали свидетелями уличной ссоры. Группа из четырех или пяти женщин — проституток, как я сразу понял, — и двух модно одетых громил весьма воинственно пререкалась с малорослым господином, щеголявшим роскошными бакенбардами. Когда мы подошли ближе, один из громил схватил коротышку за воротник и швырнул на землю. В свете яркого фонаря над кассой я тотчас узнал встревоженное лицо мистера Джеффри Мартлмасса, жениха Дорри Грейнджер.
С нашим появлением атмосфера заметно накалилась, но после короткой демонстрации нашей объединенной силы и решимости буяны почли за лучшее дать деру, а проститутки шаткой поступью удалились прочь, с площадной бранью и глумливыми насмешками.
— Мистер Глэпторн, не так ли? — спросил мужчина, поднимаясь на ноги с моей помощью. — Какое поразительное стечение обстоятельств!
Вопреки предостережениям своей возлюбленной, филантропически настроенный мистер Мартлмасс тем вечером отправился нести свет истины Христовой падшим женщинам — задача, с которой едва ли справился и сам святой Павел. Он был изрядно удручен неудачей, но исполнен мужественной решимости отрясти с себя пыль и повторить попытку. Лишь после долгих уговоров и увещаний он согласился еще на некоторое время оставить неблагодарные объекты своего попечения во мраке духовного невежества и внял нашему настоятельному совету вернуться домой.
— Мы взяли наемный экипаж, — сказал Легрис, — и ты высадил меня на Пиккадилли. Что же случилось потом?
Оставив Легриса на Пиккадилли у входа в «Олбани», мы с мистером Мартлмассом покатили дальше на восток.
— Сегодня меня постигла прискорбная неудача, — печально качая головой, промолвил он, когда мы проезжали через ворота Темпл-Бар, — но я в любом случае рад, что наши с вами пути снова пересеклись. Я хотел справиться о вашем бедном друге.
Я не понял, кого он имеет в виду, и мистер Мартлмасс, заметив мое недоумение, уточнил:
— О вашем друге мистере Петтингейле. Из Грейз-Инн.
— Ах да. Петтингейл. Ну конечно.
— Тяжелы ли телесные повреждения?
Я понятия не имел, о чем говорит мой спутник, но упоминание о Петтингейле, натурально, возбудило мое любопытство, и я решил изобразить полную осведомленность в деле.
— Да нет, я бы сказал — средней тяжести.
— Все члены корпорации выразили осуждение и озабоченность: нападение на одного из членов в его собственных комнатах — случай поистине беспрецедентный. И конечно же, мой работодатель мистер Джиллори Пигготт, будучи близким соседом мистера Петтингейла, возмущен особенно сильно.
— Ну разумеется.
Продолжая вести разговор в такой вот окольной манере, я вскоре выведал достаточно информации, чтобы составить общее представление о происшествии.
Как-то вечером, через несколько дней после нашей с ним встречи, мистер Льюис Петтингейл вернулся домой в восемь часов. Его сосед, мистер Джиллори Пигготт, вошедший в Филд-Корт получасом позже, заметил рослого мужчину, который спускался по лестнице, ведущей к комнатам мистера Петтингейла. На следующее утро официант из кофейни, расположенной близ Грейз-Инн-гейт, по заведенному обыкновению, поднялся по той самой лестнице с завтраком для мистера Петтингейла, постучал в дверь, но не получил ответа.
Дверь оказалась незапертой. В ходе дальнейшего расследования официант обнаружил мистера Петтингейла на полу у камина в гостиной. Лицо адвоката носило следы жестоких побоев, но он дышал. К нему тотчас вызвали доктора, а после полудня пострадавшего отвезли в карете в его дом в Ричмонде и передали на попечение его собственного врача.
Мы уже достигли угла Ченсери-лейн, и мистер Мартлмасс решительно заявил, что не допустит, чтобы я сделал лишний крюк. Он вышел из кеба, предварительно пожав мне руку с обычной горячностью, и быстрым шагом направился в сторону своего дома на Ред-Лайон-сквер.
Оставшуюся часть пути до Темпл-стрит я размышлял, что бы могло значить нападение на Петтингейла, но опять, в какой уже раз за последнее время, я испытывал такое ощущение, будто бреду ощупью в кромешном мраке. Я не знал наверное, имеет ли отношение к произошедшему бывший друг адвоката, Феб Даунт, хотя интуиция настойчиво подсказывала мне, что имеет, и самое непосредственное. С другой стороны, возможно, Петтингейла просто настигло криминальное прошлое. Поездка в Ричмонд, решил я, может оказаться и приятной, и познавательной.
Назавтра я встал с утра пораньше и без особых трудностей добрался до Ричмонда к началу одиннадцатого. Я позавтракал в таверне «Звезда и подвязка» и там же принялся расспрашивать официантов, знают ли они некоего мистера Льюиса Петтингейла. С третьей попытки я получил нужные сведения.
Дом находился на Ричмондском лугу, в Квартале Фрейлин, представлявшем собой очаровательный комплекс трехэтажных кирпичных зданий.[232] Я вошел в кованые ворота и зашагал по садовой аллее к парадной двери. На стук мне открыла бледная девица лет двадцати.
— Пожалуйста, передай это хозяину. Я подожду.
Я вручил ей записку, но служанка тупо уставилась на меня и сунула записку мне обратно.
— Мистер Петтингейл дома, не так ли? Оправляется от полученных телесных повреждений?
— Нет, сэр, — ответила девица, глядя на меня вытаращенными глазами, как на убийцу, явившегося по ее душу.
— Так, в чем здесь дело?
Вопрос задал угрюмого вида мужчина с повязкой на глазу и окладистой седой бородой.
— Мистер Петтингейл дома? — снова осведомился я, уже несколько раздраженно.
— Боюсь, нет, сэр. — Мужчина встал передо мной, загораживая спиной служанку.
— В таком случае где я могу найти его? — задал я следующий вопрос.
Девица принялась нервно теребить фартук, тревожно поглядывая на мужчину.
— Филлис, поди в дом, — велел он.
Когда она ушла, мужчина повернулся ко мне и расправил плечи, словно готовясь отразить мое нападение.
— Мистер Петтингейл, — наконец проговорил он, — покинул страну, о чем вы знали бы, будь вы его другом.
— Я не друг мистеру Петтингейлу, — ответил я, — но и не желаю ему зла. Я совсем недавно познакомился с ним, а потому, разумеется, не вхожу в круг особо доверенных лиц. Он уехал на континент, полагаю?
— Нет, сэр, — сказал мужчина, уже не с таким воинственным видом. — В Австралию.
Бегство Петтингейла и нападение на него поставили передо мной новые вопросы. Вдобавок адвокат лишил меня возможности изобличить Даунта в воровстве и мошенничестве перед лордом Тансором и всем светом.
В унылом настроении я возвратился в Лондон. Куда бы я ни повернул, всюду на пути моем вставали вопросы без ответа, непроверенные гипотезы и необоснованные подозрения. Вне всяких сомнений, в убийстве мистера Картерета содержался ключ к восстановлению моих наследственных прав. Но как отыскать этот ключ? Я совершенно не представлял, что делать дальше. Лишь один человек мог пролить свет понимания на важные факты, о которых упоминалось в письме мистера Картерета к мистеру Тредголду: сам автор письма. Но мертвые не говорят.
Воротившись на Темпл-стрит в таком вот подавленном и удрученном расположении духа, я лег в постель и тотчас заснул крепким сном. Разбудил меня стук в дверь.
Отворив дверь, я с удивлением увидел на лестничной площадке рассыльного из фирмы Тредголдов. Он протянул мне пакет в оберточной бумаге: