Пробуждение - Нефер Митанни
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Автор иллюстрации - LadyRovena. При создании портрета использован портрет Никиты Михайловича Муравьева кисти Соколова Петра Фёдоровича. 1824 г.
После рождения Сашеньки, Сергей заявил, что хочет, чтобы крёстным стал Николай.- Он мой самый близкий друг, и я не вижу никого другого в этой роли, - сказал он, когда они говорили о крещении сына.- Серёжа, а ты уверен, что Николай Ильич действительно захочет крестить Сашеньку? – с сомнением спросила она. – Не лучше ли взять кого-то из твоих семейных друзей?- Нет, сердечко моё, - он поцеловал её в щеку, - в Николае я уверен, как в себе самом… Я знаю, ты считаешь его немного легкомысленным, знаю, что ты недолюбливаешь его, - он усмехнулся, - но уверяю тебя, он гораздо менее легкомыслен, чем я сам.Анна согласилась, уступив мужу, но в глубине души продолжала считать, что Синяев не станет тем человеком, который сможет поддержать их мальчика, как надлежит поддерживать крёстному. Кроме того, она очень сомневалась в искренней набожности Николая. Уж очень не вязался его разгульный образ жизни с христианскими добродетелями, которые она желала видеть у крёстного отца своего сына.После перенесённых волнений и бессонных ночей, когда она сидела у колыбели сына, тщетно пытаясь укачать его, у Анны вскоре пропало молоко. Николай сразу же нашёл кормилицу. Варвара оказалась доброй и чистоплотной молодой женщиной, она недавно потеряла шестимесячную дочку. Молока у кормилицы было много, она с нежностью относилась к Сашеньке.Появление кормилицы было для Анны настоящим спасением, решив сразу после родов сама кормить сына, она и не подозревала, как это может быть трудно. Пока муж был рядом, Анна ощущала его поддержку и справлялась с обязанностями молодой матери. Но после ареста всё изменилось. Волнуясь за участь Сергея, она постоянно нервничала и её состояние передавалось ребёнку – малыш плакал, капризничал. Утратив возможность кормить сына, Анна вообще пала духом. И когда Синяев привёл Варвару, Анна была несказанно рада.- Николай Ильич, - она с улыбкой сжала его руки, - Спасибо вам! Вы просто спасли нас!Глядя в её сияющие глаза, Синяев смущённо улыбнулся. Он вдруг подумал, что, пожалуй, впервые кто-то так искренне благодарит его. Это было необычно и почему-то взволновало его. Морской офицер не привык к такому искреннему проявлению чувств, поэтому неожиданно для самого себя смутился.А мнение Анны о нём с того момента стало меняться. Она обрадовалась, что Синяев не обманул доверия Сергея и действительно оказался человеком, на которого она могла положиться. Теперь она тоже увидела в Синяеве друга и стала доверять ему. Единственное, что беспокоило её – Анна боялась слишком злоупотребить его помощью, стать навязчивой.- Анна Александровна, - сказал он однажды, - у меня к вам огромная просьба.- Да, я надеюсь, что смогу выполнить её, - сразу откликнулась Анна, хотя его слова взволновали её.О чём он попросит? Сможет ли она быть ему полезной?- О, я думаю, вам будет легко выполнить её, - он лукаво улыбнулся. – Я всего лишь прошу вас не считать, что вы каким-то образом мною злоупотребляете!Его искренняя цветущая улыбка и взгляд, искрящийся смехом, смутили Анну настолько, что она покраснела словно институтка. Как он догадался?! Неужели все её мысли отражаются на её лице?- Прошу вас, Анна Александровна, не смущайтесь! Право же, я меньше всего хотел вас смутить! – Синяев уже говорил серьёзно. – Вы должны запомнить: Сергей – мой друг, почти брат, а это значит, его семья – моя семья тоже. И ежели Сергей сейчас не с нами, то я – именно тот человек, который должен помочь вам. И это есть не только мой первый долг, но и первое искреннее желание, - он склонился к руке Анны и добавил: - Я был бы счастлив, ежели вы смогли бы считать меня братом.«Аня, прошу вас, не нужно бояться меня, - в памяти Анны прозвучал голос Сергея и живо предстала картина лесной ночи, которую они когда-то провели в стоге сена, - вы моя маленькая сестричка…» Воспоминания были столь живыми, точно это случилось лишь вчера. Сердце сжалось от боли, на глазах навернулись слёзы, но она нашла в себе силы сдержать их и чуть дрогнувшим голосом отвечала Синяеву:- Николай Ильич, с радостью буду считать вас братом, и я очень рада, что у моего сына такой крёстный отец.Спустя какое-то время, когда она приняла самое важное в своей жизни решение, сама собой родилась мысль передать опекунство над сыном Николаю. И сейчас, стоя перед тёткой, Анна спокойно повторила:- Да, тётя, именно Николая Ильича я хочу видеть опекуном моего сына. И я уже отдала соответствующие распоряжения моему адвокату. После моего отъезда, все решения о воспитании сына, вплоть до его совершеннолетия будет принимать Николай Ильич.- А моё мнение тебя, стало быть, не интересует? – Марья Фёдоровна не скрывала обиды.- Ну почему же? – Анна продолжала спокойным тоном, стараясь не выдать своего волнения, и умиротворить тётку. – Вы Александру бабушка. Однако, зная о вашем плохом здоровье, я посчитала жестоким возлагать на вас лишние хлопоты. Покуда Сашенька мал, он будет жить здесь, в деревне. Свежий воздух и воля полезны для малыша. Однако потом, когда придёт время позаботиться о поиске учителей, и вообще подумать о его образовании, я считаю, этим лучше заняться мужчине. Александр – князь, поэтому он должен достойно пронести по жизни имя князей Черкасских.- О, конечно! Ты верно рассудила: я уже не та, что раньше, - примирительно согласилась тётка, - у меня уже не станет сил заниматься всем этим. Однако ж не могу принять, что самая подходящая кандидатура на этакую роль – Синяев! – Марья Фёдоровна всплеснула руками. – Нашла, кому доверять! А ежели он приберёт к рукам наследство Сашеньки?- Уверяю вас, Марья Фёдоровна, о том и речи быть не может! Во-первых, у меня нет
