Автово - Андрей Портнов

— А у нас в коридоре сегодня вечером будет потрясающая тусовка, — загремел я, войдя в 215-ую, — Сони с татарами устраивают дискотеку до глубокой ночи!

Сидящий за столом Владик тут же поперхнулся чаем, и на столе моментально образовалась живописная лужица.

Сидящий напротив него Рудик сделал вид, что не заметил этого и только время от времени незаметно отодвигал дальше свой локоть, к которому медленно, но верно подкатывала струйка горячего чая.

— Ба-а-а! — пропел он, отодвигая подальше на всякий случай и свой стул. — А я думал Бронникова сегодня почертить.

— Прикинь, — продолжал я, — Сони оббежал всю общагу, позвал всех на дискотеку к нам в коридор, сказав, что татары обеспечат музыку, а их самих (татар то есть) предупредил только недавно. Вот они поэтому сейчас такие озабоченные бегают!

— А как же я буду сегодня чертить? — Рудик встал из-за стола, потому что струя пролитого чая капала ему уже на ноги.

Владик, прислушиваясь к нашему разговору, попивал свой чай, а вернее то, что от него осталось.

— Ну, что ты так волнуешься? — сказал я Рудику. — Я вот ещё понимаю татар — те тоже хотели чертить сегодня, но теперь это, разумеется, невозможно. А ты чего боишься? Ты думаешь, пьяная толпа ввалиться прямо сюда в 215-ую и начнёт отплясывать дикие па?

Владичка вторично поперхнулся, и Рудик отошёл на всякий случай ещё подальше и вопросительно уставился на меня.

— Так что ничего не бойся, — продолжал я, — спокойненько себе черти, слушай и расслабляйся под приятную музыку.

— Это вот под эту что ли: «Йех! Йех!» — Рудик сделал несколько энергичных модных движений и попробовал изобразить мотивчик одной рэповской вещички.

— Ну, хотя бы, — не зная, что ответить на такое отчаянное и неожиданное откровение, произнёс я.

— Тампоны в уши себе вставь, — решил вставить своё слово и Владик.

— Ну, уж нет, — заявил Рудик, — я лучше плейер послушаю. Не зря же мне его Марат продал!

— Вот и молодец, — похвалил его я, — садись чертить прямо сейчас, а я, пожалуй, поем… только, наверное, попозже, — я бросил выразительный взгляд на стол, — когда стол будет чище.

Рудик, перехватив мой взгляд, сразу про себя заулыбался, а Владик с гордым видом взял тряпку и стал яростно натирать ею стол так, как будто от этого зависела его жизнь…

Первые аккорды мы услыхали часиков эдак в девять — татары выставили свои колонки вперёд и проверяли аппаратуру. Из дверей появились рожи «школьников» и непальцев — тех, кто ещё не знал о предстоящей массовке. По коридору бегал возбуждённый Сони и ошеломлял всех своим известием. Конечно, более всего ошеломлены были «школьники», которые, мрачно смотря на Сони, чувствовали в себе дуновения расизма.

Разумеется, я не мог с полной ясностью судить о «войне», но, по словам наших, это было что-то особенное. Все говорили о «войне», как о каком-то божестве, которое нельзя было злить. Опоздание на «войну» считалось катастрофой, а уж о прогуле и говорить было нечего. Поэтому в день перед «войной» наши всегда ложились раньше обычного, чтобы на следующий день, не дай Бог, не проспать.

«Школьники», походив на «войну» раза 2–3, тоже последовали этому примеру. Вот почему сейчас их лица не выражали ничего иного, как убить эту двухметровую черножопую обезьяну.

Музыка раздавалась всё громче — татары попробовали усилитель на полную мощность, и Рудик решил, что настало время вставить себе что-нибудь в уши. Советом Владика он пренебрег, поскольку тампонов у него, к сожалению, не было. Зато был плейер, который он купил на свои чаевые у обнищавшего вдруг Мартына.

Где-то через полчаса к нам заглянул Султан и объявил, что массовка началась. Всего ему наилучшего и здоровьица, конечно, за это, но мы догадались об этом и сами. Всё-таки, орущая музыка, чужие голоса и топот целого лошадиного стада за дверью раздаются далеко не каждый день.

Я быстренько переоделся и выбежал в коридор. Там тусовались пока что только Сонины друзья, наших же было раз, два и обчёлся. Этого для меня было слишком мало. Таким, стоящим в нерешительности, меня и застыла Галя. Она тоже не решалась броситься в незнакомую толпу и, прижав меня к стенке рядом с собой, решительным голосом приказала:

— Постоим пока тут — привыкнем.

— Привыкнем к чему? — спросил я.

— К ЭТОМУ! — ответила Галя, решив много сегодня не болтать. — Постоим, привыкнем и пойдём.

— Куда?

— ТУДА!

Да, Галя была сегодня немногословна. Ну, ничего не поделаешь, придётся привыкать.

Мимо нас галопом проносились толпы Сонивских корешей, и мы с Галей, чтобы нам не отдавили конечности, вынуждены были размазаться по стенке.

Так, вдавив в себя животы, мы постепенно привыкали.

— Может быть, хватит у стенки стоять, — сказал я Гале, — а то подумают ещё, что мы снимаемся.

— Рижий, ты когда мнэ спирт принэсёшь? — послышался вдруг вынырнувший из темноты (в коридоре свет был специально погашен) голос Сони.

— Скоро, — машинально ответил я, совершенно не обдумывая его вопроса.

Но Сони, по всей видимости, ответ не интересовал, потому что он с дикими улюлюканьями умчался прочь.

Тут я заметил в пляшущей толпе Султана с Пахомом и решил, что, скорее всего, я уже «привыкнул». Но, сделав шаг вперёд, я снова был припечатан к стенке.

— Мы ещё недостаточно привыкли — безапелляционно произнесла Галя.

— Ну, ладно, постоим ещё немного, — вздохнул я и тут же, воспользуясь на время усыплённой Галиной бдительностью, рывком оторвался от стены и нырнул в массу извивающихся тел. Около Султана и Пахома дёргающими рефлексами страдали Костик (из «школьников»), Юрик, Шашин и Платон. Не прошло и минуты, как я уже чувствовал себя в своей тарелке. Вскоре к нам присоединились Наиль с Маратом и Рябушко. Все остальные наши выйти в коридор не рискнули.

Сонины друзья оказались на редкость кричащими и визжащими. Кто-то из них, по всей видимости, уже принял, поэтому то тут, то там доносились чьи-то пьяные возгласы.

Где-то через час я решил, что уже пора и, встав у окна, раскурил сигарету.

— Значит, куришь? — послышалось позади меня через некоторое время. Я оглянулся и встретился с удивлённым лицом Юрика.

— Ага!

— Тогда давай сигаретку!

— А это ещё зачем?

— Так надо!

— Да-да, — подскочил к нам радостный Шашин, — кто начинает курить, тот всех угощает сигаретами.

— Сам придумал или в книжке какой-нибудь умной прочитал? — съязвил я, однако, всё же дал им по сигарете.

Вечеринка прошла классно. По коридору иногда ходил туда-сюда Владик с хмурым видом и чуть ли не плевался, если на него неожиданно наскакивала какая-нибудь пьяная толпа. Из 207а время от времени выглядывали непалец Суреш и его подруга Женька — лучшая подруга нашей Ларисы. По одним их рожам было видно, что они, была бы на то их воля, всех бы здесь убили. Но на них никто не обращал внимания. Лариса тоже иногда выглядывала из своей коморки, отчаянно плевалась и, поднимая голову кверху, что-то нашёптывала.

Музыка, не смолкая, громыхала до поздней ночи и не давала никому заснуть. Только Рудик — как будто сама меланхоличность — решил, что музыка ему нисколько не будет мешать, поэтому со спокойной совестью лёг спать, и ему даже удалось заснуть. Чего не скажешь о бедном Владике. Когда всё, наконец, утихло, и я, вдоволь натанцевавшись, раскрасневшийся вернулся в 215-ую, то обнаружил там ворочающегося Владика, который недовольно бубнил себе что-то под нос, ну, совсем как наша любимая всеми Баба Женя.

Короче массовка удалась…

Не знаю, как наши «школьники», но мы на следующее утро встали очень тяжело. Была бы моя воля, не пошёл бы никуда, но звал и манил курсовой по Бронникову. Этот косоглазый дядечка совсем недавно выдал нам темы курсового и спешить явно не собирался. А надо бы!

Этот семестр заканчивался для наших поездкой в Кронштадт, где они должны были пройти военную практику. Поездка намечалась на начало января, в результате чего все экзамены были сдвинуты аж на декабрь.

Хотя мне поездка в Кронштадт не грозила, я всё же решил не отставать от коллектива и часами сидел над расчётами.

Однажды, засидевшись за ними все трое, мы легли спать далеко за полночь. Уставшие, мы надеялись хорошо выспаться, но не тут-то было.

— Опять началось, — грустно произнёс Рудик и указал пальцем на потолок, — девочки проснулись.

Совсем не так давно прямо над нами комендантша поселила некую группу. Группа, как оказалось, вела довольно активный образ жизни. После их заселения мы стали свидетелями странных звуков, доносившимся прямо с потолка.

Сначала были просто мощные толчки — создавалось впечатление, что жильцы над нами с непоколебимым упорством забирались на шкаф, а потом спрыгивали оттуда «солдатиком». Продолжалось это обычно около получаса. Затем, очевидно, начинались бега, судя по несмолкаемому топоту над нами. Нам оставалось только благодарить судьбу за то, что с потолка не сыпалась штукатурка, это было просто чудо какое-то.