Соль (СИ) - Ксюша Левина

— Да, — шепнула Майя, глотая слезы. — Да! Но мы не думали, что делаем что-то плохое! Мы считали, что помогаем ей! Что она поймёт, какая тупица, и больше на эти грабли не наступит! Мы всегда это себе говорили! Всегда! Это была шутка… И нам обеим! Было! Стыдно! Но поздно…

Выкрикивает она и со всей силы хлопает рукой по подоконнику, чтобы не ударить по кровати Соль.

Приборы тут же сходят с ума, пищат. Майя дергается к пульту над головой Соль, пытается вызвать бригаду, но они и сами уже спешат. Она стоит вся в слезах, с красным лицом и неровным дыханием и смотрит то на Ксавье, то на Соль, которая не то пришла в себя, не то готовится отправиться на тот свет. Медперсонал оттесняет Ксавье и Майю в угол, где он шепчет ей на ухо: «Больше ко мне не подходи. От тебя одни проблемы, ревнивая сука!».

Взгляд Майи становится пустым и холодным. Она смотрит на Ксавье с презрением, но не покидает палату.

Глава 43. Паломничество

Ко мне никого не пускают, но я знаю, что там за дверью меня хотят видеть многие. Пока тело не слушается, голова вечно кружится, и силы оставляют после трёх предложений, мне остаётся довольствоваться медсёстрами и врачами.

— Сейчас капельница, медленная, сорок минут. Потом пригласим посетителей, хорошо? Если хочешь, можешь поспать, — медсестра поправляет подушку, проверяет скорость с которой капает лекарство, и выходит. Ещё во время бесконечных тестов я заметила бумажку, лежащую под подушкой. Мне было страшно интересно все это время, что же там лежит, и я выворачиваю свободную руку, чтобы нашарить под подушкой гладкий лист, сложенный вчетверо.

Это было моё письмо, написанное Кайду. Сердце даёт сбой. Он его прочитал, он вернул его, зачем? Приборы начинают пищать, я не успеваю неловко одной рукой развернуть лист. В палате почти сразу оказываются две медсестры, удается спрятать листок под одеяло, а в следующую секунду я вижу его. Растрёпанный, уставший, он стоит в дверном проёме, вцепившись в косяк, как вампир, которого не пригласили в дом. Я не могу оторвать глаз, сердце которое потеряло счёт ударам от страха, тут же забилось от радости. Мы смотрим друг на друга не меньше вечности, и минута за минутой сердце выдаёт слышимую всеми трель. Вот бы и к нему были привязаны приборчики, чтобы и я на расстоянии его слышала. Это могло бы быть интересно и весело, правда?

— Выйдите! Мистер Ли! Выйдите!

— Нет, минуту, ещё минуту!

— Мистер Ли! — умоляет медсестра.

Он отодвигает её, просто переставляет в сторону и пробирается к койке. Я ревниво дергаюсь, потому что он касается какой-то "мадам", а не меня. Из моей вены уже вытащили трубку, потому собираю остатки сил и падаю в его руки, будто уставший путник в тёплую постель. Прячу лицо у него на груди и глубоко дышу, уже и не думая о том, как мы прощались. Мы прощались? Прощались… В моём замке принцессы. Самом любимом моём месте, которое я себе так редко позволяю посещать, и именно там мы… прощались. Гадкое слово.

— Я думала, ты ушёл, — шепчу я и с восторгом понимаю, что он совершенно расслаблен, если не считать покрывших шею мурашек. От меня мурашек. Со мной расслаблен. Это небо и земля с тем, что он делал раньше. Я никогда не чувствовала его таким ко мне открытым.

— Куда я денусь? Ты тут уже столько дней, что я счёт потерял…

— Долго? Я думала всего несколько часов, — пододвигаюсь ближе, и Кайд сильнее прижимает к себе, целуя волосы, лоб и щеки.

— Немного дольше. Как ты себя чувствуешь? Что с сердцем? — он ловит мои пальцы, выпускает их и касается щёк, губ и носа, будто видит меня впервые. Я тихонько посмеиваюсь, припоминая арт-хаусные фильмы, где девчонок под препаратами или в коме используют для всякого, но стараюсь не озвучивать вслух тупые шуточки про то, что он уж, конечно, на меня насмотрелся, пока была в отключке. В голове столько всего, точно пара дней молчания готова прорваться наружу словесным потоком и минимум парой песен.

— Я увидела письмо и испугалась. Решила, что ты мне его вернул и ушёл, — шепчу ему, наконец.

— Я вернул. Но с ответом.

— Я прочитаю.

— Меня сейчас отсюда выставят.

— Не уходи.

— Не могу. Нельзя. Я вернусь, когда разрешат, ладно?

— Ладно, — утыкаюсь в последний раз носом в его шею, улыбаюсь, когда он целует мою макушку и возвращаюсь на место, побарывая такое головокружение и тошноту, что впору застрелиться.

Мистер Ли выходит, и я остаюсь один на один с медперсоналом, который суетится, вздыхает. Сделайте то, сделайте это, а мне никак не терпится хоть немного продлить этот момент почти-наедине-с-Кайдом и прочитать его письмо. По теплоте в его голосе, по его выражению лица я понимаю, что письма бояться не нужно, и мне теперь просто необходимо его прочесть, пока сердце совсем не остановилось от перегрузки.

— И теперь не тревожьтесь и потерпите без тахикардии хоть полчаса! — строго приказывает медсестра и оставляет меня одну. И чем бы, спрашивается, мистер Ли помешал?

Идиотка.

Я очень сильно боялся ерунды, пока не столкнулся с чем-то похуже. С тобой. Ты официально худшее, что может случиться с потерянным мужчиной. Сильная женщина.

А уж когда эта сильная не просто уходит, оставив тебя на грязной кухне, а ещё и ложится в больничку, потому что её, видите ли, сбила машина… это страшнее всего. Тогда-то ты всё и понимаешь. А ещё, когда с тобой все хотят поговорить об этом и сообщить, что у тебя в сердце фантомные боли (при встрече расскажу).

Тебе бы заглянуть в мою голову, малышка, и увидеть, что за каша там. Мне страшно, Соль. И не знаю, как нам жить дальше, если я такой параноик, но надеюсь тебя это не пугает больше, чем пугает меня.

Я готов, Соль. Будь уверена. Я понял это внезапно: не в тот момент, когда ты стала бесполезным телом на койке, не в тот момент, когда понял, что эта авария случайность, которая может с кем угодно (и даже с тобой) случиться, и не в тот страшный момент, когда ты НЕ очнулась следующим утром после аварии. Просто понял и всё, сам не знаю. Может это твои долбаные письма, одно хуже другого (а у меня ещё на первом задёргался глаз). Ты, идиотка, выжала из меня слезу. Чёрт бы тебя побрал, дурочка. Стоило ли так изливать душу бумаге, что я