Блестящая девочка - Сьюзен Филлипс

Один из торговцев наркотиками остановился, прервав их на полуслове, чтобы дать им оценку, но Флер не обратила на него внимания.

— В детстве я думала, что если стану самой лучшей, то меня заберут домой. Это уже вошло в кровь. — Она вздохнула. — Я всегда старалась изо всех сил. Поверь, работать на Паркера в сто раз лучше, чем прятаться во Франции, погрязая в жалости к себе.

— А ты разве не скучаешь по актерской игре?

— Ты же видела «Затмение». И сама понимаешь, мне не грозит награда Академии.

— Ты хорошо смотрелась, — настаивала Кисеи.

— Да всего лишь соответствовала. Ты ведь читала отзывы критиков? «Флер Савагар смотрится лучше, чем играет».

— Эго мнение одного. Были хорошие оценки.

Флер скорчила гримасу.

— Мне никогда особенно не нравилось играть. Приходится слишком сильно обнажать душу.

Из уважения к Кисеи она не упомянула, что бесконечные дубли превращают эту профессию в скучнейшую.

— Но ты была прекрасной моделью. Ты была лучшей, Флеринда.

— Всего лишь удачное сочетание хромосом. Ко мне лично это никогда не имело никакого отношения. Неужели не понимаешь? В тот вечер, когда мы с Алексеем закончили непристойную сцену, он заявил, что я просто симпатичная большая декорация. Сама я ничего не умею.

— Алексей Савагар — самодовольный дурак, если хочешь знать мое мнение.

Флер рассмеялась. Было приятно, хотя и глупо, услышать, как Кисеи низвергла Алексея с пьедестала безупречности.

— Но он был прав. Три года я бегала от правды. Конечно, по дороге я получила университетское образование, но больше не собираюсь убегать.

Кисеи, казалось, потеряла интерес к мороженому и бросила его в урну.

— Хотела бы я иметь твою энергию.

— Смешно слушать. Никто не способен работать больше тебя. Ты и в галерее, и бегаешь на пробы. По вечерам учишься, репетируешь.

— Репетиции не утомляют, Флеринда.

— Роли придут, Магнолия. Ты знаешь, я со многими говорила о тебе.

— Знаю. Спасибо. Но пора посмотреть правде в глаза. Режиссеры не дадут мне прочитать ничего, кроме ролей комических секс-бомб. А я совершенно ужасна в таких ролях. Я ведь серьезная актриса, Флер.

— Я знаю. Да, дорогая. — Флер пыталась говорить искренне и с сочувствием, но, глядя на Кисеи с надутыми губками, огромными грудями и малиновым мороженым на подбородке, она невольно думала, что подруга просто создана для комических сексапильных ролей.

Кисеи засунула руки в кармашки очень коротких розовых шортиков.

— Мне повысили зарплату, — хмуро сообщила она, словно объявляя о своей смертельной болезни.

Глаза ее скользнули по молодому человеку приятной наружности, прошедшему мимо. Она бессознательно проследила за ним взглядом, но Флер показалось, что сердце подруги осталось спокойным.

— Я собираюсь на время бросить актерство. Слишком много отказов, я сыта ими по горло. У меня хорошая работа в галерее, мне надо время зализать раны.

Флер наморщила лоб. Ей не понравилось заявление Кисеи. Но любые слова успокоения сейчас прозвучали бы лицемерно. Она слишком хорошо понимала чувства подруги.

— Слушай, — сказала она, — я куплю тебе гамбургер, и если мы поторопимся, то успеем к началу сериала по телевизору. А потом будем собираться на свидание.

— Хорошая мысль. Который это уже раз?

— Пятый или шестой. Я сбилась со счета.

— Ты никому не говорила? Нет, Флеринда?

— Ты что, сумасшедшая? Ты думаешь, я хочу раструбить про это на весь мир?

Когда девушки выходили из парка, взгляды десятков пар мужских глаз провожали их.

Сегодня Флер предстояло свидание с Максом Шоу, молодым актером. Оказывается, поняла она, удобнее всего встречаться с незанятыми актерами. Они полностью поглощены собой и не пристают с вопросами. Голливудский красавчик Макс оказался приятным парнем, именно его она выбрала, чтобы положить конец долгому воздержанию. Это должно было случиться сегодня.

Мысль о сексуальной близости была отвратительна Флер так долго, что она удивилась, поймав себя на ней. Физические упражнения укрепили ее мышцы, сожгли лишние фунты веса, и в ней вдруг стали пробуждаться желания. Случалось, она думала о сексе даже во время деловой встречи или стоя на мрачной платформе подземки.

Влияние Кисеи, уверяла себя Флер. Но в конце концов, призналась она себе, ее тело соскучилось по контакту с мужским телом.

Она хотела, чтобы к ней прикасались, чтобы ее гладили, обнимали. Разве это ужасно? Она жаждала прижаться к колючей щеке, к волосатой груди того, кто ругается и пьет мексиканское пиво. Нет, только не мексиканское, больше всего на свете она хотела, чтобы кто-то помог ей забыть о Джейке. Потому что сексуальное влечение заставляло Флер тосковать именно по нему.

Когда Макс Шоу заехал за ней вечером, она была в джинсах и в черном топике за четыре доллара девяносто девять центов, купленном на распродаже в Охрбахе. Они собирались пойти на вечеринку, но Флер сказала, что у нее была трудная неделя и она не прочь оказаться в тихом, спокойном месте. Макс был не дурак и быстро повез ее к себе.

Он был поджарым длинноногим блондином, и единственной его слабостью, как поняла Флер, была страсть к записям старины Мело Торме и постоянным фразам типа: «благодаря моему умению». Она не думала, что это помешает ему быть хорошим любовником. Напротив, она могла бы попросить его поставить Рода Стюарта или Берта Бакараха в качестве аккомпанемента. Когда он налил ей вина, она попыталась разбудить все сексуальные ощущения, которые преследовали ее на платформах, но вместо этого в голову лезло совсем другое: стоит ли сказать о музыке сейчас или оставить на потом, когда понадобится поднять настроение? Внезапно она вспомнила про нижнее белье. Подходящее или нет? Может, надо было выбрать что-то не такое явное, не черное? Он сел рядом с Флер, и она нервно заерзала.

— Правда, Флер, ты меня очень заводишь, — прошептал он, проведя пальцами по ее руке и утыкаясь губами ей в шею.

Она подумала, может, стоит сказать «спасибо»? Потом решила, что нет. О Боже, если бы она только так не нервничала. Куда девалась ее разнузданная похоть, месяцами сводившая с ума?

— С первого раза, как я тебя увидел, мне захотелось с тобой спать, — признался он, а рука его путешествовала по шее, потом вдруг оказалась очень близко от груди, и Флер вздрогнула. — Что-то не так?

— Нет! Я… Поцелуй меня. Макс. — Она взяла его за плечи, но никак не могла сосредоточиться на поцелуе. Вместо этого она думала о положении их губ, о шуме в соседней квартире, о завитке на шее. От него пахло… Интересно, почему мужчины любят одеколон? Ей нравилось, когда от них пахло свежим мылом и чистой рубашкой. Как от Джейка…