Печать мастера. Том 2 - Тайга Ри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Церемонии, церемонии, церемонии.
Расто устал. От того, что не выспался, от того, что постоянно на ногах, и не присесть. Пошевелил пальцами, перебирая фениксы в кармане, развернулся, и двинулся в город, проталкиваясь сквозь плотную толпу, смыкающуюся у него за спиной.
Вечером Расто смотрел на небо. Ночное, темное, родное. Южное. А Ашке такого неба не увидишь. Смотрел, как в последний раз, кто знает, даст ли Немес ещё раз вернутся туда, где вырос?
Свитки на караван, подорожные, «отпускной лист» Смотрящего уже проверили. И они с Сизарем тихо ждали своей очереди на погрузку, хотя что там грузить? По два заплечных тюка у каждого, вот и все вещи.
Сизарь возбужденно крутил головой из стороны в сторону, вскакивал, садился, вскакивал снова — ему было интересно всё и всё в новинку — отряд, охрана, гладить лошадок. Для племянника все происходящее последние дни было чередой одного большого бесконечного приключения.
Расто вздохнул. Как бы он хотел хоть иногда снова почувствовать себя беззаботным и молодым.
Но уезжал он с легким сердцем, потому что считал, что погасил долги. Частично — «вольная» не оплатна, но всё же… Чтобы не чувствовать себя тем, кто должен до Грани… Даст Немес, они свидятся — жизнь длинная, и тогда, если молодому сиренку Фу когда-нибудь потребуется помощь, он — Расто — извернется, из кожи вон вылезет, но сделает все, что в его силах. Добро должно быть оплачено и возвращено, потому что фениксы можно заработать, можно украсть, можно найти, выманить… А добро — нельзя. Доброе отношение не купить и не продать, добро дают даром. А там… кто знает…
Поэтому Расто не тешил себя надеждами, что долг погашен полностью, но радовался, что успел сделать хоть что-то.
Покинув церемонию, он вернулся на центральный рынок Да-ари, и повторил вчерашний путь сирят — от лавки к лавке, пока не выяснил, что единственная вещь, на которую обратил внимание юный господин — это какой-то вшивый гребень. Если торговец не врет.Сиренышу приглянулся только этот — женский, костяной с серебряным обрамлением, стоящий целый золотой! Целый! Можно подумать от того, чем ты чешешь волосы они станут лучше или хуже…
Тогда Расто крякнул, но гребень купил. И, обернув в пергаментную бумагу доставил в лавку каллиграфа Вана, где сегодня все обязанности исполнял один единственный слуга — все мастера и помощники присутствовали на ритуале. Это — облегчило задачу.
Через десять мгновений, представившийся слугой Фу — вскользь показанная печать на «вольной» творила чудеса — Расто, знал всё о вчерашних покупателях, что смотрел и выбрал, но пока не оплатил «хороший господин».
Заказ сиреныша оказался на редкость небольшим, и вор с глубоким чувством удовлетворения выложил четыре феникса, оплатив покупку, и попросил приложить гребень, который «мой господин вчера купил в лавке, но хотел бы, чтобы всё доставили вместе».
Теперь Расто успокоился — можно ехать. Жаль, что не получилось предложить услуги сиренышу Фу, но… когда закрывается одна возможность — это значит, что открывается другая, нужно только уметь видеть.
— Дядя… дядя… — дернул его Сизарь за рукав — подходила их очередь. Знакомый караванщик ещё раз проверил бумаги, посмотрел на них и прищурился:
— Здесь сказано «вольный» Сизарь… документы…
— Уже проверили дважды, — огрызнулся вор, но за полез за драгоценным свитком, и передал в руки.
— Чем ты так помог клану Фу, Расто? Чем такая чернь как ты, могла заслужить подобное?
— Не твоего ума дело. Пропусти, или будешь иметь дело со Смотрящим.
Караванщик ещё раз проверил бумаги — все чисто…
— Вольной дороги…
***
Земли клана Да-архан
Личная подземная резиденция
Гостевые покои, отведенные роду Фу
Вечер после церемонии
Коста устал. Устал так, как будто провел на сходнях пару дней, рисуя на морозе, а не участвовал в торжественной части ритуала Глав.
В покоях стояла блаженная тишина. Слуги перемещались тихо, чтобы не потревожить лишний раз Главу, которому лекарь запретил ставить купол тишины, чтобы плетения не фонили.
Коста зашел к Мастеру Нейеру в первую очередь, не раздеваясь. Глава спал, забывшись тревожным сном. Лоб пылал жаром, весь лоб в бисеринках пота.
Коста лекарем не был, но ему казалось «улучшение состояния» в котором его пытались уверить, должно выглядеть как-то иначе. Хотя целитель пояснил, что кризис неминуем, и что если Глава успешно преодолеет порог, после сегодняшней ночи непременно быстро пойдет на поправку, и что эликсиры Госпожи работают проверенно, как и всегда. Слово «кризис» Косте не понравилось. Очень.
Потеребив родовую печать, висевшую на шее, он заправил ее внутрь, спрятав от чужих глаз. Решив дождаться пробуждения Главы и вернуть главный артефакт лично — из рук в руки, так, как ему и передали.
Мозгоед скупо похвалил его за успешную церемонию, проверил Главу и отправился в купальни — смыть дневную пыль.
Коста планировал последовать примеру менталиста, но решил подождать, пока Наследники покинут ярус — Клоакис обещал всем «незабываемую» ночь в пустыне, и Коста отказался от «прекрасного времяпровождения» — имел полное право — сослался на то, что устал после церемониала.
Предвкушая тихий спокойный вечер, он стянул с пальцев все кольца и с наслаждением пошевелил руками — как же легко. Вытащил все заколки, снял наручи, стянул верхний халат и ненавистное кади, и аккуратно сложил все артефакты в шкатулку. И почти завалился на кровать, как в дверь постучали.
На пороге, склонившись в поклоне, стоял один из личных слуг, которых привезли из поместья.
— Молодой господин, только что передали сообщение. Младший господин Да-архан просит о встрече. Я сказал, что вы отдыхаете и просили не беспокоить, но охранник настаивал. Он ждет вас на второй развилке, у спуска на четвертый ярус. Юный господин просил вас поторопиться…очень поторопиться… и прибыть немедленно…
К развилке между коридорами залов Коста прибыл как был — в нижней рубахе, подпоясанный простым поясом, домашних штанах и наспех накинутом поверх домашнем халате.
Миу увидел его загодя, и ринулся навстречу, чуть не снеся одного из своих вассалов — Дан быстро отступил в сторону, давая дорогу господину.
— Син, Син, Син! — Младший Да-архан смотрел тревожно, глаза были влажными, как будто он вот-вот заплачет.
— Что случилось?
С того момента, как он видел младшего последний раз на церемонии прошло не больше ста мгновений — что могло случиться за этот срок?
— Кло!!! — Заверещал Миу. — Они отправились в пустыню!
Коста кивнул, мягко освобождая полы халата, в который вцепился ребенок.
— Нет, ты не понял, Кло — поехал в пустыню, они отправились в «загон», он хочет устроить забег для шекка, — протараторил Миу так быстро, что почти проглотил половину слов. — И он забрал твоего раба, — чуть не плача закончил мальчик. — Того самого, которого ты купил вчера, чтобы его рисовать, пустынника… Его забрали прямо из зала для слуг… Того, что с перевязанной рукой…
Тука?
— Это же мой раб…
— Я говорил ему, что твой, что ты купил, чтобы рисовать его… Но Кло сказал, что увидел его первым, и решил купить…и что это ты виноват, ты украл его у него из под носа, и потому он имеет право… а если что-то случиться, он просто выплатит виру… это же всего лишь раб! Кло сказал — цена жизни раба меньше застежки на его сандалии, он заплатит и все… — Миу шмыгнул носом. — Кло злится на тебя, потому что сегодня ты был на церемонии, а он нет… Он считает, что достоин представлять клан, но отец не разрешил, а тебе — разрешили… Он очень-очень злился… И что раба первым хотел купить, а ты знал, но сделал ему назло…Кло меня не послушает, но послушает тебя — ты же хозяин… Но нужно торопиться… они увели его в «загон»…
Коста ещё никогда не думал настолько быстро.
Тук. Вира. Загон.
