Проклятые души (СИ) - Мистеру Майарана "Mayarana"

— Чем быстрее мы закончим здесь с делами, тем скорее вернёмся в Россию, Лина. С ларингитом вполне возможно писать и делать пометки. Я попрошу предоставить тебе лекарства.

Да какие, к чёрту, лекарства?! — хотела возопить я, глядя на кошмар, но потом неожиданно кое о чем вспомнила, резко развернулась и с мольбой в голосе спросила:

— А азенапин достать можно?

— Нет, — категорично заявил шеф. — А если «да», то это займёт несколько дней. К тому времени мы покинем Дубаи.

Собиралась я стремительно. Чуть ли не пальцами волосы расчёсывала, застёгивая на ходу блузку, с боем вырванную из лап жуткой твари, что поселилась в шкафу. Тварь скалилась и пускала черно-желтые слюни, выла и больно цеплялась за руки, но я оказалась сильнее. Пока…

Из комнаты вылетела пулей, и, к своему несчастью, узрела ту же картину. Глюки расползались по стенам, жутко чавкая и шипя. Волосы на затылке так и стояли дыбом, а стоило только перешагнуть какую-нибудь кляксу, та подпрыгивала, и я вместе с ней.

На лестничном пролёте мы с шефом встретили Хамдана, у которого при виде меня загорелись глаза, а у шефа захрустели пальцы, но мне было плевать. Потому что вся лестница кишела гадостью, медленно скапливающейся внизу.

— Гуд морнинг, — приветствует нас араб.

Ответили кивком и продолжили спуск. В какой-то момент чёрная жижа, что сконцентрировалась на первых ступенях, рванула вверх и понеслась на меня. Среагировала я мгновенно, запрыгнув на руки к тому, кто стоял рядом. Вжалась в его плечо лицом и тряслась, боясь поднять взгляд.

Несколько секунд стояла непередаваемая тишина. Меня нежно погладили по голове и шепнули:

— Ю ар эзджентл энд бьютифулэз э роуз ин май гардэн.

И тут же злое от шефа:

— Что Вы делаете?

Поняв, что очередной галлюцинации удалось-таки меня хорошенько напугать, я подняла лицо на него. Как объяснить свой порыв, чтобы меня не сочли сумасшедшей, я придумала почти сразу. А посему тихим шепотом выдала:

— Там паук!

Ян скептично осмотрел пространство и уверенно, так, чтобы у меня не осталось ни малейших сомнений в его словах, заявил:

— В этом здании нет никаких пауков, и никогда не было.

Вот откуда ему знать, а? Лично прочёсывал?

В любом случае эта отговорка не прокатила.

— Это для Вас нет, а вот для шейха… — босс одарил меня таким красноречивым взглядом, что я сама медленно отпустила арабскую шею. — Ну, нужно же мне как-то устраивать личную жизнь…

В глазах шефа взметнулось адское пламя. Сейчас даже черные твари в шкафу показались мне безобидными крохами, ищущими развлечений.

— У Вас жених в России! — глухо ответил он, взглядом сверля во мне дырку.

А араб всё держал, радостно скалясь в пространство.

— Ну… Это же в России. А здесь у меня никого нет.

После этой фразы взгляд Яна приобрёл странный прищур, он усмехнулся и двинулся дальше. Араб же, пользуясь случаем, чуть ли не съел меня взглядом, но я быстро сориентировалась и поспешила за шефом, стараясь смотреть только в его широкую спину.

Мы пришли во всю ту же переговорную, где нас ожидали несколько мужчин, проигнорировавших моё присутствие. Меня это нисколечко не удивило, ведь я была вся… ВСЯ! поглощена процессом абстрагирования от реальности.

Садиться на стул и за стол не стала по определённым причинам, которые объяснить шефу так и не смогла, поскольку была, мягко говоря, шокирована той сценой, что была развёрнута моим больным воображением.

Светлое помещение с большими окнами превратилось в какую-то нору. Здесь царили темнота, духота, запах прелой земли и неприятный звук пузырящейся слизи. Стол, стулья, присутствующие мужчины… Все были словно обвешаны черными зубастыми тварями, медленно скользящими по их идеальным костюмам.

Меня буквально воротило от царящего вокруг вида и этих тошнотворных звуков. Хотелось уйти отсюда, но я понимала, что разницы нет никакой. В своих покоях или здесь… они никуда не денутся из моей головы.

— Ты бледна, — спокойно заметил Ян. — Может позвать врача?

— Нет, — прошептала в ответ. — Всё нормально.

А сама чувствую, как дрожат холодные пальцы рук.

Переговоры длились до самого вечера, я потеряла счёт тому, сколько раз выбегала в уборную за весь день. Мои завтрак, обед и ужин были нетронутыми, а к вечеру один из слуг шейха принёс мне маленькую корзинку чудесных кремовых пирожных. Это были извинения от отеля, который якобы отравил свою постоялицу. Я даже к ним не притронулась, потому что абсолютно всё было заражено чёрной субстанцией. Мои галлюцинации меня изводили настолько, что не было сил уже держаться на ногах. С наступлением заката я снова ушла, оставив шейха, не спускающего с меня своих дивных карих глаз, и задумчивого шефа, о чём-то переговаривающегося с Сергеем.

Уже в душе я дала волю слезам, стремясь отмыться. Но сколько бы не тёрла кожу, она словно пропиталась этой гадостью. Будто чернота сочилась из меня.

Уснуть никак не удавалось, и я металась по постели, пытаясь заглушить чавканье и шипение. Сколько бы самой себе не внушала, что все это не настоящее, глюки всё равно выглядели очень натурально.

Через час, когда сознание вырвало из сна, а тьма выпустила свои жвала, раздался стук в дверь.

Болезненно скривившись, я поднялась с постели и пошла открывать, шлепая босыми ногами прямо по черной кишащей гуще.

На пороге стоял Ян. Весь взлохмаченный, хмурый, рубашка на груди расстёгнута и притягивает взор, но я смотрю в его синие глаза. Голодные синие глаза.

— Вы что-то хотели? — шепчу ему, едва ли сохраняя самообладание, а чернота с пола растворяется.

Странная усмешка скользит по его губам, и он делает шаг ко мне, кладёт свои сильные руки на мои плечи и легонько толкает вглубь комнаты.

— Ты же сама сказала, что здесь у тебя никого нет…

Сердце совершило кульбит, и прежде, чем с моего языка сошел ответ, Ян склонился и впился в мои губы жадным поцелуем. Его рука скользнула в мои волосы, сжала у корней и потянула вниз. Вторая легла на попу, так же страстно стискивая. А после он с силой притянул к себе, да так, что я четко ощутила его возбуждение.

Казалось, сердце взорвётся от переизбытка поступаемого адреналина. Кислорода катастрофически не хватало, и я едва успевала освободить губы, чтобы сделать крохотный вдох.

Воспламенилась в его руках, позабыв обо всём, что беспокоило ещё минуту назад. Только отдавалась ощущениям, что дарили его жадные руки, сминавшие тонкую ткань халата.

— Хочу тебя… — хриплым шепотом, развязывая пояс.

А внутри меня гормональная революция, требующая продолжения, бунт голодных мурашек по коже и кипящая кровь по лабиринтам вен.

Он прервал поцелуй, но только для того, чтобы добраться до моей шеи и сделать едва ощутимый укус. Безболезненный… но от него у меня едва не подкосились ноги.

Господи, да я бы всё, что угодно отдала за то, чтобы он это повторил!

И он повторил, снова смяв волосы, пока пальцы второй руки, раздвигали полы халата и скользили вниз по животу. Туда, где начиналась линия трусиков.

Резко вспомнила, что у меня критические дни и попыталась прервать это безобразие, но шеф на мой порыв отстраниться ответил усилением напора. Подхватил под попу, сделал несколько коротких шагов и прижал к стене, после чего выхватил ртом освободившийся от ткани халата сосок.

Меня пронзило острой стрелой удовольствия, доставшей до самого дна. Выгнулась в его руках и тихо, почти неслышно, застонала, когда шершавый язык сменили острые зубы, осторожно прикусившие нежную плоть. Вторую грудь мягко сжал ладонью, а свободной рукой погладил живот, намереваясь спустится в трусики.

Не знаю как, но я нашла в себе силы сказать:

— Я не могу…

Ян остановился, глубоко дыша, поднял голову и посмотрел хищным взглядом.

— Почему? — хрипло.

И, если девственность меня не особо беспокоила, то вот месячные — это не очень-то гигиенично. Но сказать об этом в слух?